Сложные оборотни госпожи Дарианы (СИ) - Варварова Наталья - Страница 29

Я отмечала про себя такие детали, потому что по-прежнему не была уверена, что удержу альфу от того, чтобы он устроил здесь бойню. Однако мое присутствие, наползающая власть камня не могли не оказывать на него воздействия. Я стала дышать так, как учили меня они с отцом — жесткий контроль дыхания, медленный счет сначала до трех, а потом и до десяти. При этом не убирала руку с плеча мужчины. Пускай вдыхает вместе со мной: кто как ни Маркус умеет считывать мои эмоции.

Если я когда-то научилась сдерживать свое бешенство, то дер Варру достаточно легкого толчка в нужную сторону, чтобы взять себя в руки. Даже после такого серьезного оскорбления.

— Валериан, ты слепой осел, не различаешь оттенки. Камень красный в кровь. Дариана, ты в курсе, что это непозволительно? Такой цвет нашей Луны символизирует войну, мор, гибель правящей династии. Убери его немедленно в кокон и перестань нервничать! — Петрус по-прежнему считал, что у него было право мне приказывать.

С каждым сказанным сегодня словом этот хрыч бесил меня все больше. Он наговорил достаточно, чтобы первым отправиться на алтарь.

Мы верим, что кровавая луна — это лучшее, что может произойти с небесным светилом. Ее выход знаменует безграничную свободу, момент, когда жизнь и смерть перестают иметь над оборотнем власть. В то же время, Петрус прав, если равновесие в этом танце удержать не удалось, кровавый диск оборачивается расправой, соответствуя своему цвету.

Камень Серых имеет к культу Луны самое непосредственное отношение: он представляет ее на земле и помогает оборотням, ее детям, не потерять себя. Наше светило всегда с нами. Его длинное название дети начинают учить вместе с алфавитом — камень Истинной свободы и предназначения. Я никогда не задавалась вопросом, почему он принадлежит одному лишь полнолунному Дому, точнее, его хозяйке.

При родах этот камень всегда стоял у нее в ногах. И новорожденный оборотень прямо из черва матери попадал под его мягкое успокаивающее свечение. Так было и со мной, и с моей матерью, и с моей бабкой, а также ее сестрой и братом — со всеми потомками правящей семьи. Сопротивляться его давлению не умел ни один волк, да и какой в этом смысл. То же самое что перегрызть глотку себе самому.

— Что она говорит? Губы вроде шевелятся, мой слуховой аппарат меня подводит?

— Эй, там, что происходит? Я вообще ничего не вижу. Чертов щенок Джилинхолл не нашел мои очки и отправил прямо так.

В какой-то момент я перестала злиться на это реликтовое собрание. А когда вспомнила, что «щенок» — один из верхних чинов нашей армии, и вообще на сто лет старше моего отца, то чуть не прыснула. Тем не менее, я вызвала камень не просто так. И кое-кому все-таки придется зарубить на потерявших нюх носах, что правила изменились.

— Господа, если вы не готовы оросить своей кровью кристалл, — чего, кстати, давно не случалось, но это неважно, потому что истинная свобода не нуждается в ритуалах, — то рекомендую разойтись и больше не собираться вместе. С сегодняшнего дня я распускаю совет. Негоже некогда уважаемым гражданам вмешиваться в то, что выходит за рамки их компетенций. Дела первых семей вас не касаются. Кто вы такие, чтобы обсуждать наследника Новой Луны, в котором течет и моя кровь? Возвращайтесь к вашим креслам у каминов, к добрым и излишне заботливым родственникам.

Камень перестал наливаться гневом. Скорее всего сейчас он уже нежно-розовый — я по-прежнему не собиралась оглядываться. Маркус полностью успокоился, и теперь переживал больше за меня. Я же давно не ощущала такой уверенности.

— Это что, это девочка Вольфдерлайна? Она не отличалась устойчивой конституцией. Родилась слабенькая. Наверное, крышу снесло, от переживаний. А я его предупреждал… — мне даже лень рассматривать, кто это бормотал. Похожие мысли высказывали сразу несколько стариков в разных частях полукруга.

Но Петрус оказался крепче, чем я думала. Возможно, я не права и этот беззубый волк еще способен быть полезным общине. Он ответил мне прямо и довольно громко.

— Дариана, каждый из нас чтит твой титул, твое место. Давно у Полной Луны не появлялось настолько разумной хозяйки. Однако принятие решений не входит в круг обязанностей госпожи Дома. Ты достояние общины, такая же святыня, как и кристалл. Даже если Рудольф не в себе, мы позаботимся. Найдем мужа, поможем воспитать наследников.

Всякий раз при упоминании моего гипотетического супруга Маркус вздрагивал, и мне это нравилось. А деды, да что с них взять, не устраивать же демонстративную казнь. Да, это наиболее простой способ, чтобы вернуть их к действительности, но чем тогда мои методы отличаются от остальных наших варварских обычаев, которые я презираю.

— Перестань засовывать голову в песок, Петрус, и взгляни на камень. Можно жить своими представлениями о мире, тем, что написано в книгах, традициями поколений. Но неужели твои глаза даны тебе зря. Мои слова записаны в камне. Боюсь, что возразить тебе нечего.

Я набрала побольше воздуха в легкие и постаралась, чтобы меня услышали все. Даже те, кто не взял с собой слуховые устройства.

— Старейшины, я не хочу вашей смерти. Я озвучила приказ, кристалл его подтвердил. За неповиновением последует кара. Но, честно, я не верю, что кто-нибудь из вас способен ему сопротивляться.

Камень позади заискрил, подтверждая, что у аксакалов не так много времени и ретироваться следует срочно. Маркус поторопился и тут же открыл три портала прямо за их стульями. Четыре оборотня по очереди на один портал — при желании они могли успеть за две минуты.

— Вы слышали, что сказала королева… Дариана, — альфа произнес, словно смакуя слова на слух.

Старики поднялись не прощаясь. Тем из них, кто передвигался в специальных креслах, помогали те, кто еще ходил и сохранил более менее сильные руки. Последние отбыли через минуту и тридцать секунд. Вот это скорость.

Согласно легендам, хозяйки моего дома умели управлять кристаллом и когда-то держали на поводке всю стаю. Но упадок не пощадил нас. Полнолунный Дом ослабел так давно, что отец не смог найти достоверных упоминаний, когда госпожа последний раз поднимала камень по своей воле.

— Спасибо, моя королева.

А вот в поцелуе Маркуса отсутствовал и намек на уважение. Значительная доля признательности — и страсть, которая буквально плавила мой разум. Ни я, ни он какое-то время не отрывались друг от друга. Я вцепилась в его плечи, чтобы удержаться на ногах и не потерять связь с реальностью. Наконец он оставил мой рот в покое.

— Я только одного не пойму. Как ты транслировала им приказ, если камень при этом не находился в аудитории?

Вместо того чтобы ответить, я боролась с собой. Последний раз он обнимал меня под прицелом кристалла в нашу первую встречу. Воспоминания нахлынули внезапно. День, который случился боле чем двести лет назад. Я открыла глаза восторженной девушкой, которая собиралась на свой праздник.

Глава 11.Первая любовь и первая церемония

Дариана, двести лет тому назад:От похорон Элизабет прошло пять лет — про себя я все еще не могла называть эту странную, вечно лохматую женщину своей матерью. В моих ранних воспоминаниях мама была теплой и нежной, с большими розовыми руками. Она все время находилась рядом, гораздо чаще, чем няньки. Но как потом рассказал отец, на меня совершили нападение — был замешан кто-то из слуг — и она потеряла равновесие, установившееся после моего рождения, и больше не приходила в норму.

Ее пришлось закрыть в верхних покоях. По ночам мы часто слышали ее вой. Несколько раз в месяц меня почти насильно водили туда. Папа всегда просил подходить к стеклу поближе, но я боялась. Она же прижималась к нему настолько плотно, что грозила расплющить себе нос. Ее рассредоточенный взгляд все-таки фокусировался на мне, и становилось еще хуже. Женщина словно о чем-то просила, а я не в силах была ей этого дать. Под мой рев меня отводили обратно, либо воспитательницы, либо папа. Она же так и оставалась стоять.