Фиктивная жена герцога Санси (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 32

— Сир, а как же королева, ваша супруга Маргарита? Она любит вас и ждёт.

— Мариола, — мурлыкнул король, приблизившись вплотную. — Это династический брак, неужели вы не понимаете? Марго нужна была мне для рождения дофина, а я был нужен ей с моей армией, чтобы защитить Кембридж от ирландцев.

Пальцы короля невесомо коснулись моего обнажённого плеча, и я невольно вздрогнула, поёжилась. Отступила на шаг. Карла это, казалось, раззадорило, он прищурился, улыбнувшись, как довольный кот:

— Прелестница, что же вы меня чураетесь? Я вам не нравлюсь?

— Вы очень привлекательны, сир, — ответила я, отступив ещё на шаг так, что прикаминное кресло оказалось между нами, — но я замужем и люблю своего мужа!

Теперь уже лукавила я. Я ненавижу Санси, но сейчас любая ложь будет во спасение. Король же смеялся, обходя кресло:

— Любить всего лишь одного мужчину в жизни — это непростительная глупость! К тому же ваш любимый муж только что уехал к себе в замок, а вы остались здесь. Разве не для того, чтобы подарить себя мне, вашему королю?

Я обошла кресло с другой стороны, но не учла того, что Карл может схитрить. Он сделал быстрое движение и через секунду уже держал меня в объятиях, из которых я отчаянно вырывалась. Король был гораздо сильнее и одним рывком прижал меня к холодной стене, жадно впился ртом в мои губы…

Я пропала!

Но помощь подоспела оттуда, откуда никто и не подумал бы её ждать.

Глава 14. Проклятые дары

Острая боль в руке обожгла и вырвала из груди крик. Но обожгла она не только меня. Король тоже её ощутил, и я почувствовала свободу. Он отскочил, взглянул дико и воскликнул:

— Господь всемогущий, что это?

— Перчатка, — пробормотала я, рассматривая затейливый узор, сияющий там, где брачный аксессуар облегал мою руку. Боль постепенно утихала, оставляя после себя головокружение и тошноту, а перчатка, словно мстя, всё светилась, подмигивала издевательски. Как будто говорила мне: «Вот тебе, Мариола! Никаких других мужчин, только муж, только тот, который взял тебя в жёны перед богом!» А я тихо укорила её:

— Ведь я не хотела…

Перчатка растерянно мигнула и погасла. Боль исчезла. Я подняла взгляд на короля. Карл был раздосадован до самой крайней степени. Он рывком взял бутылку, заботливо открытую лакеем, налил в бокал рубинового вина и выпил почти залпом. Что же теперь будет?

С некоторым страхом я присела в реверансе, лихорадочно поправляя оборки платья, и сказала самым смиренным тоном, на который была способна:

— Ваше королевское величество, позвольте мне удалиться, прошу вас.

— Мариола, Мариола… — в голосе монарха сквозила грусть вкупе со злостью, и именно этой злости я боялась. Но следующие фразы немного успокоили меня. — Вам не повезло с мужем, сочувствую. Ох уж эти де Моли! Портят жизнь не только себе, но и всем остальным.

Де Моли? Не говорил ли мой супруг о проклятии де Санси? При чём же здесь де Моль? Я должна расспросить об этом мадам Трикотан… Понятно, что к Анри с этим я не обращусь. Впрочем, выйти бы уже отсюда! Склонившись почти до пола, я ждала решения короля.

И получила его:

— Идите, герцогиня. Я запрещаю вам говорить о том, что вы были в этой комнате. Запомните это.

— Разумеется, сир, я никому не скажу.

И быстро, быстро попятилась к двери.

Два молосса ожидали меня в коридоре. А вот лакея, чтобы проводил, не было. Я опасливо сказала собакам:

— Будьте душками, оставайтесь ждать вашего хозяина.

Но оба пса с готовностью вскочили, чтобы следовать за мной. Ох, какие же они страшные! Слюна капает из пасти, глаза, налитые кровью… Ни жива ни мертва, я двинулась по холодному пустому коридору, пытаясь сообразить, куда идти к выходу. Проще всего, конечно, найти бальную залу, а там наверняка окажутся слуги, которые проводят меня до кареты и избавят от ужасных спутников.

Я прошла мимо галереи, куда мы с Анри отвели Эстель, и подумала о девочке. Какие разные судьбы у двух незаконных дочерей короля! Одна живёт в Версале и наверняка выйдет замуж за богатого аристократа, а вторая знает только монастырь и молитвы, да и закончит свою жизнь, скорее всего, монахиней.

Неизвестно, что предпочтительнее при такой родословной и таких дарах, как у этих девочек…

Во дворце я заблудилась. Оказалось, что свернула не на ту лестницу — они все были так похожи — и попала не в бальную залу, а на кухни. Даже подумала с улыбкой: судьба у меня такая, наверное, — кухня, конюшни, коровник. Тут пахло вчерашней едой, от которой у меня самой слюнки потекли, как у неотрывно следовавших за мной молоссов.

Еда!

Вот чем можно отвлечь собак!

Поискав на столах, я нашла остатки запечённой птицы и швырнула этим чудовищам по ножке. Собаки набросились на еду, урча от жадности, проглотили ножки, даже не мигнув, а потом уставились на меня, раскрыв пасти. Коротенькие обрубки хвостов замелькали сзади. Теперь собаки выглядели уже не страшно, а вполне дружелюбно!

Я жадной никогда не была, поэтому — не моё ведь, королевское — скормила псам все остатки. Осоловевшие, они следовали за мной по пятам уже медленно и без поскуливаний. Я открыла одну дверь, другую, но это оказались не выходы, а кладовки. За третьей дверью, неплотно прикрытой, я обнаружила ещё одну неспящую.

— Эстель? Что вы тут делаете? — удивилась. Девочка, вся перемазанная сладким кремом, вздохнула и ответила кратко, но логично:

— Ем.

Я только головой покачала. Ну вылитый Николя, когда его застают за проказой! Гордо признаётся в совершении проступка и с вызовом ждёт наказания. Но не мне ворчать на девочку, не я отвечаю за её воспитание. Однако на правах старшей из нас двух могу посоветовать. Что я и сделала.

— Быть может, разумнее взять эти пирожные с собой в комнату?

— Зачем? — спросила Эстель, откусив ещё немного корзиночки с кремом. — Проще есть в кухне, так не надо ходить за добавкой.

— Ваша няня будет вас ругать, — усмехнулась я. — Завтра у вас разболится живот.

— Няня сбежала, — сообщила Эстель рассеянно, разглядывая бочок пирожного. — Она думала, что я сплю, собрала свои пожитки, и я слышала, как она говорила сама себе, что гвардеец очень хорош, что замужем за ним ей будет гораздо спокойнее, чем с этой чумной…

Она взглянула на меня чёрными бездонными глазами и пояснила:

— Чумная — это я.

— Какая восхитительная глупость, — вздохнула я. — Ничего, теперь вам найдут новую няню.

— Я их ненавижу, — буркнула она мрачно. — Они все меня боятся и думают, что я нашлю на них смерть.

— А вы можете наслать смерть?

Я даже поёжилась. Маленькая девочка с милыми кудряшками, перепачканная сладким воздушным кремом, несёт в себе проклятый дар. Дар, который не сделает её ни счастливой, ни богатой…

— Откуда мне знать, — она пожала плечами. — Я никогда не пробовала. Мне запрещено даже упоминать магию, не то чтоб ещё и применять.

Эстель окинула меня долгим испытующим взглядом, таким странным для ребёнка её возраста, и заявила с тяжким вздохом:

— Вы тоже меня боитесь, не так ли?

— Нет, — быстро ответила я. Слишком быстро. Поправилась: — Ну, возможно, самую малость. Но ведь мы всегда боимся того, чего не знаем.

Девочка встала, вытерла руки о платье и неожиданно сказала тоном, не допускающим ни капли возражения:

— Я больше не хочу жить в Версале и поеду с вами в замок Санси.

Не то чтобы меня ошеломило это заявление. Как раз-таки я могла понять Эстель. Но кто же отпустит девочку погостить к дядюшке Анри? И сам Анри как воспримет неожиданную гостью?

Поэтому я ответила неуверенно:

— Сейчас поздно, спросить позволения не у кого. Быть может, завтра?

— Теперь же! — твёрдо сказала Эстель и с весьма деловым видом направилась вглубь кухни: — Пойдёмте, я знаю, как отсюда попасть на конюшни.

— Но вас будут искать, — я попыталась сдержать это неуёмное дитя, но потерпела сокрушительное поражение, ибо Эстель только отмахнулась: