Между Явью и Навью - Мазин Александр Владимирович - Страница 37

– Идем быстро, но осторожно, – едва слышно шепнул Веягор мальчишке.

Пояс промок, налучье и тул[9], хлебнувшие воды, заметно потяжелели и мешали идти. Беглецы крадучись миновали бурелом, то и дело замирая от треска веток под чужими ногами. Разбойники ходили совсем близко, искали пропажу, но за поваленными и накренившимися деревьями им и друг друга было не видать.

Чуть набравшись смелости, Веягор с Гаврилой ускорили шаг, и вскоре лес начал редеть. Потянуло стоячей водой и тиной. Под ногами захлюпало, почва стала топкой.

Болото.

Судя по тонким сосенкам – верховое, довольно крепкое, густо поросшее осокой. Ноги проваливались в воду по щиколотку. Веягор взглянул на Гаврилу: ветками ему рассекло обе щеки и лоб, царапины кровоточили, но в глазах было упрямство. Останавливаться нельзя – это понимали они оба. Мальчишка, может, и не до конца, но жрец знал побольше: те ладьи, что перегородили реку, были невероятной иллюзией, мороком, как и облик Ивана. Уж кто его знает, откуда он взялся и чем промышлял, но только Веягор видел его истинное лицо.

Прежде чем двинуться вперед по болоту, жрец подобрал длинный шесток, сломанный наискось, – таким хорошо дно проверять, – и обратился к Гавриле:

– След в след иди, ни на шаг не отставай.

Шли мучительно медленно. Веягор шестком пробовал каждый шаг наперед. Гаврила послушно ступал следом, но тут вновь послышались голоса и показались тени между редких сосен.

Их было трое. Веягор выхватил лук из налучья – хорошо, что тетиву со вчерашнего дня не снимал, опасаясь за свою жизнь. Выстрелил подряд трижды. Двое свалились замертво. Уцелевший ответил и чуть не угодил в Гаврилу: касанием тому рассекло штанину и оцарапало голень. С четвертого раза Веягор уложил последнего из разбойников, но тот застонал, и тут же послышался топот спешащих на помощь ищеек.

– Скорей. – Веягор схватил мальчишку за руку и силой поволок за собой. – Не уйдем, они нас расстреляют.

Гаврила и не спорил, бежал за жрецом, весь бледный и в поту. Они спотыкались о корни, не разбирали пути – быстрее, быстрее, если хочешь выжить.

Веягор почуял, что земля пошла под уклон, но опоздал – одна нога провалилась в мочажину по колено, корпус повело вперед, и мигом позже жрец по грудь окунулся в ледяную воду. Только лук, с которым он так и бежал наперевес, успел бросить Гавриле.

Знал, что нельзя дергаться, но в первом порыве попробовал высвободить ноги – бесполезно, словно по две пудовых гири привязали к каждой лодыжке. Гаврила, на счастье, устоял на краю и теперь растерянно смотрел на жреца. Паника, видно, затуманила его разум, но хотя бы преследователей не было слышно.

– Согни березку, – велел ему Веягор, указав за спину. – Только близко не подходи.

Мальчик послушался, и жрец ухватился за верхушку тонкого деревца. Ноги у него окоченели мгновенно, и смертельный холод расползался по телу. Он подтянулся, согнув локти, но трясина держала намертво. Поддернул одну ногу – второй провалился глубже в вязкий ил. Снова подтянулся. Руки горели от напряжения, пот лился в глаза. Издалека послышался вой, протяжный и жуткий. У Гаврилы на лице страх сменился отчаянием.

– Сделайте что-нибудь! – прошептал он. – Подуйте в ваш рог, пусть нам помогут!

«Чем тут поможешь?» – невесело подумал Веягор. Нет такой птицы, чтобы смогла его вытащить, ни ветер, ни буря не подсобят. Жрец все силы сосредоточил в руках, застонал от натуги и грудью выбрался на осоку. Ил выпустил его, оставив даже тул на поясе, только оперение у стрел вымокло. Веягор силился отдышаться, готовился к последнему рывку, когда увидел крадущегося меж деревьев зверя.

Волк не скалился и не выл, он ступал тихо, незаметно для Гаврилы. Почуял кровь.

Амулет обжег жрецу грудь. Веягор сам не понял, откуда взялись силы, но рывком вырвался из трясины. Его колотило от холода и страха, а волк, встретившись со жрецом взглядом, прыгнул вперед.

Стрела пронзила его в воздухе. Веягор спускал тетиву не целясь, но в голове зашептал ветер и заговор сработал. Однако ж дальше произошло странное: словно волк был бесплотен, стрела прошла сквозь него навылет и упала в траву позади Гаврилы. Раздались мягкие уверенные шаги, и горла Веягора коснулась холодная сталь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Я же предупреждал, – снисходительно улыбнулся Иван, держа в вытянутой руке меч. – Не верь глазам своим.

Одно было хорошо: костер развели до неба, и Веягор наконец согрелся. Их с Гаврилой связали, усадили в стороне от разбойников, празднующих удачный грабеж. Все они, как заметил жрец, на Ивана посматривали с уважением и испугом. Кто ж он такой?

Незаметно спустились сумерки. В котле на огне закипала похлебка, и от пряного мясного аромата у Веягора подводило живот. Он искоса поглядел на Гаврилу: тот все еще был бледен, но, кажется, приходил в себя. Не стоило его с собой брать, ведь знал же, что тем все кончится.

Позади разбойничьей шайки Веягор разглядел разложенные в ряд тела.

– Мясо есть мясо, – заметил его взгляд Иван, остановившийся против жреца и мальчишки. – Что морщишься? Уж сам-то сколько жертв в своем капище принес? И не одних баранов, верно?

Веягор промолчал. Рог у него с груди пока не сняли, а значит, можно бы незаметно помолиться. Вот только кое-чего не хватало…

– Паскуда ты жалкая, – процедил Веягор, глядя Ивану в глаза. – Сам-то рук не замарал. Таких трусливых тварей, как ты, надо при рождении топить и братьев, если есть, тоже – от дурной суки весь помет поганый выходит.

Иван с удовольствием съездил жрецу по зубам. Кровь потекла из разбитых губ.

– Ох и пожалеешь о своих словах, – пообещал Иван и поднял ладонь в ожогах от амулета. – И за это тоже поплатишься…

Кто-то из ищеек поднес главарю миску с похлебкой, и тот, присев перед Веягором, прихлебывал густое варево через край.

– А хочешь знать, почему я до сих пор тебя не убил? – спросил Иван, облизнувшись. – Представь: жил я себе поживал, к очередному разбою готовился, как отыскал меня Стрибожий жрец и предложил несусветные деньги за малость – подобраться к тебе и забрать твой рог. Отказался я, конечно: будто дел у меня других нет. А про себя-то подумал, за ерунду какую столько никто платить не станет. Так, может, мне эта штучка самому сгодится?

Веягор, не сводя с него глаз, зашептал молитву. Ветер подул едва-едва, прислушиваясь. Жрец продолжил шептать. Останутся ли силы на бегство? Справится ли Гаврила? Бросить его нельзя.

– Выследить-то тебя было несложно, – продолжил Иван. – И так хорошо ты в ловушку попался, хоть и побегать пришлось. Только эти леса – моя вотчина, никуда ты от меня здесь не денешься. Так что расскажи-ка мне, жрец, – Иван наклонился ближе, от него остро пахло потом, мясом и кровью, – зачем тебе рог? И, может быть, я жизнь тебе сохраню.

Времени оставалось мало. Если колдун своего не получит, церемониться не станет, зарежет обоих. Но еще немного нужно, набраться сил…

– Как же ты успел засаду подготовить? – спросил он Ивана. – Ведь и я утром не знал, каким путем пойду.

– Кораблики мои видел на реке? – Иван буквально раздулся от гордости. – Как настоящие, да? И гридни на них как настоящие, говорят, что велю им. И расстояний для них не существует, куда отправлю, там и будут. Говорю же, здешний лес под моей рукой живет.

Иван рассмеялся, страшно довольный своей ловкостью. Но смех его резко оборвался, и он вновь уставился на жреца:

– Отвечай. А не ответишь, найдем способ разговорить.

Веягор ему поверил. Больше времени не осталось.

– Ты подуй в него, – сдался жрец. – И узнаешь.

Иван нахмурился – не поверил. Но тут и к нему пришла мысль, как противника перехитрить.

– А ну, Крив, поди сюда, – позвал он хромого мужика с горбом за плечами. – Сними-ка с него побрякушку серебряную и подуй как следует.

Крив смотрел на колдуна с совершенным благоговением. Веягор хорошо таких знал – сирые и убогие, которых из родной деревни погнали за дурной нрав или воровство, а добрый разбойник пригрел и оружие выдал. Никогда такой не ослушается своего господина.