Королева магии. Проклятый рассвет - Пашнина Ольга Олеговна - Страница 7

Она звучала совсем рядом, от парня с виолончелью, которого еще минуту назад там не было. Музыка не вписывалась в солнечный и светлый, полный магии, день. Смотрелась чужеродно со своей мрачностью и нетерпеливостью. Она напоминала бурную реку с порогами и ледяными глыбами на пути потока. В летнем парке с белоснежными мостами можно было ожидать игривый звон колокольчиков, меланхоличное фортепиано или степенную скрипку, но эта музыка показалась мне гораздо более магической, чем все, что я видела и слышала до нее.

Она увлекала за собой в темный омут, будто стирала власть рассвета, и под слоем золота проглядывали мрачные сумерки.

Музыкант был одет в длинный черный плащ, а его лицо было скрыто под большим капюшоном. Но он с такой страстью отдавался мелодии, что не было никакого желания отвлекаться на его личность. В этот момент она была музыкой, и только.

Я неосознанно сделала несколько шагов к нему, будто завороженная. Не я одна, надо заметить: вокруг постепенно собиралась толпа. У парня в ногах я заметила небольшую медную шкатулку, в которой поблескивали светлые камушки классической огранки.

– Это ваши деньги? – спросила я.

Показалось, Дилан чем-то недоволен. То ли тем, что я отвлеклась на музыканта, то ли им самим – он так плотно сжал губы, что они превратились в тонкую ниточку.

– Да. Это наши деньги.

– А…

Я хотела было попросить Дилана бросить парню с виолончелью символическую сумму, но он неожиданно резко дернул меня из толпы и устремился куда-то в глубь парка. Я только с сожалением оглянулась и до последней секунды вслушивалась в мелодию, пока все звуки не стихли.

– Эй? Ты чего? Он ведь хорошо играл!

– Он сумеречник, – сквозь зубы ответил Дилан. – Он не имел права сюда приходить!

– Ого, – хмыкнула я. – Похоже, вы и правда друг друга ненавидите. Отголоски войны?

– Не в этом дело. Это негласное правило. Когда светит солнце, сумеречники не лезут со своей культурой в нашу жизнь. Но постоянно находятся идиоты, для которых смысл жизни – нагадить окружающим.

Я испуганно притихла, а Дилан остаток дня был раздраженный и молчаливый.

Мы прошлись по парку, полюбовались академиями-близнецами вблизи. Мне было не по себе от холодной и отчужденной атмосферы между нами: Дилан явно заметил, что мне понравилась музыка, и не пришел в восторг. Но, когда перед нами раскинулось еще одно чудо света, он все же чуть потеплел.

За академиями, на территории кампуса, там, где на газоне группки студентов лениво готовились к экзаменам, весело общались и практиковались в магии, виднелась смотровая площадка. Сначала я думала, что откроется вид на океан и ту часть города, что я еще не видела. Но, подойдя к перилам, я ахнула: внизу были только облака!

Целое озеро облаков. Как будто из разлома в земле в воздух вырывались белоснежные хлопья сахарной ваты. В них то и дело мелькали силуэты каких-то птиц или животных, я не могла рассмотреть.

– Что это? – спросила я, обернувшись к Дилану.

Его будто подкупила моя искренняя радость.

– Это наше любимое развлечение. Смотри.

Он показал на противоположный край разлома, где молодая девушка в белом облегающем костюме делала что-то типа зарядки. Но когда она вдруг, как ныряльщица, сложила руки над головой и прыгнула прямо в облака, я ахнула!

– Что за…

– Смотри! – Дилан не позволил мне отвернуться.

Некоторое время ничего не происходило, а потом девушка вынырнула из облаков, словно то была обычная вода. И я поняла, что напоминали силуэты внизу: пловцов!

– Это тоже магия, я правильно понимаю?

– О, да. Облачный бассейн – уникальный дар Гелиоса для нашего мира.

– Гелиос – это бог солнца?

– Не совсем. У нас нет богов. Но есть… м-м-м… некие предшественники. Те, что были до нас. Но не морочься этим, потом изучишь.

– А у сумеречников есть что-то подобное этому бассейну?

– А нам обязательно говорить о сумеречниках? – снова холодно отозвался Дилан.

– Извини.

Медленно день клонился к середине, а затем и вовсе за нее перевалил. Мы пообедали в милом ресторанчике, окруженном поющими фонтанами, и я поняла, что новый мир начал меня утомлять. Теперь, когда Дилан не отвлекал меня рассказами о нем, блеск рассветной магии словно начал слепить. Хотелось закрыть глаза и посидеть немного в тишине. Даже глаза начали болеть от всеобщих блеска, лоска и чистоты.

Вот уж не думала, что когда-нибудь буду ждать сумерек с нетерпением. Я хихикнула: только бы не ляпнуть это вслух! Ну и уклад у них здесь, они ведь, кажется, и впрямь друг друга ненавидят только на основании магической силы.

Хотя в моем мире люди ненавидели друг друга на основании расы, религии, политических взглядов или модных брендов, так что не мне удивляться местным странностям.

Ближе к вечеру Дилан снова повел меня к орлу, наверняка для того, чтобы навестить его знакомую. Я слегка нервничала перед первой встречей с незнакомым человеком из этого мира. Что она скажет? Как отнесется ко мне? А если я опозорюсь и сделаю что-то не то?

Так, во всяком случае, я считала – что страх, сосущий под ложечкой, есть ничто иное как волнение интроверта. Уже потом, много позже, я задавалась вопросом: не предчувствие ли так отчаянно мешало мне дышать всю дорогу до старинного особняка на границе густого непроходимого леса. Но даже если оно им и было – я успешно отмахивалась от интуиции.

Хотелось задать Дилану еще тысячу вопросов, но он явно не был настроен болтать. Хотя все еще сжимал мою руку, свободной с легкостью управляя орлом.

Дневной свет стал тускнее, и я поняла, что близится сумрак. Здесь это как-то особенно отчетливо ощущалось. Быть может, во всеобщем настроении, а может, и природа работала по-другому. Вряд ли здесь вообще действовали земные законы. Точно не в облачном бассейне.

Я чувствовала, что начинаю уставать от свалившейся на голову информации. Нужно вернуться домой, позвонить отцу, а потом немного поспать. Пусть здесь время и идет иначе, я-то не спала больше суток! И если бы не боялась лететь на здоровенной хищной птице, то непременно бы уснула прямо здесь.

Наконец центр остался позади, а следом за ним и спальные кварталы. Мы определенно направлялись за город, хотя пики академий все еще хорошо виднелись. Но лес впереди, кажется, был нескончаем. Когда орел пошел на снижение, я рассмотрела несколько особняков, расположенных на расстоянии друг от друга. К каждому примыкала территория с садом, огороженная красивым кованым забором.

– Что это за место? – спросила я.

– Оно называется Академия Идеальных. Хотя это неофициальное название, пансион не имеет статуса учебного заведения.

– И зачем мы здесь?

– Сейчас, – улыбнулся Дилан.

У меня по коже прошелся мороз. Но я связала это с прохладным вечерним ветерком.

По вымощенной темно-красным камнем дорожке мы поднялись на крыльцо, и дверь сама собой распахнулась, приглашая нас внутрь. Академия сразу мне не понравилась: какая-то совсем не подходящая сияющей сказке, что показал Дилан. В другой ситуации я бы назвала внутренние интерьеры особняка сдержанными, строгими и классическими, а сейчас показалось, что даже стены, выкрашенные в темно-серый цвет и разбавленные лишь сияющими светильниками и картинами в позолоченных рамках, излучали холод.

– Ваше высочество… я не ожидала увидеть вас.

Я увидела самую красивую женщину в мире. И самую роскошную. Она появилась на лестнице бесшумно, и так же бесшумно спустилась к нам. Казалось, она не идет, а плывет, и я была почти готова увидеть за ее спиной крылья, но женщина оказалась самой обычной.

Но очень, ОЧЕНЬ красивой. Роскошные светлые волосы тяжелыми кудрями рассыпались по плечам. Темно-бордовое платье облегало фигуру, а руки в черных кружевных перчатках сжимали небольшую тетрадь с золотистыми вензелями на обложке. У женщины была ослепительная приветливая улыбка и очень холодный взгляд. От такого контраста стало не по себе.

– Эржбет, – усмехнулся Дилан, – только не лги, что рада меня видеть.