Мне тебя подарили (СИ) - Красовская Марианна - Страница 1

Annotation

Серия 1.

Мне подарили на совершеннолетие раба. Зачем? А затем, что на нашей планете рождаются только девочки. А мужчин приходится покупать или добывать в бою. Я прогрессивная девушка и считаю, что все люди равны. Но раб такой красивый… отпустить его не имею права, кому-то отдать — жалко. Придется как-то решать эту моральную дилемму. Возможно, так, как того требует обычай — в постели!

Мне тебя подарили

Глава 1. Совершеннолетие

Глава 2. Рынок рабов

Глава 3. Праздник

Глава 4. Надо привыкать

Глава 5. Близкое знакомство

Глава 6. Скромница

Глава 7. Учитель

Глава 8. Капитан Север

Глава 9. Ссора

Глава 10. Самый лучший день

Глава 11. Сломанная клетка

Мне тебя подарили

Глава 1. Совершеннолетие

Рано утром мама ворвалась ко мне в комнату и распахнула тяжелые шторы. Солнечный свет ударил по лицу как пощёчина. Я спряталась под одеяло, не желая, чтобы этот день наступил.

Совершеннолетие!

Какой кошмар!

Оставьте меня в покое, я хочу быть ребёнком, маленькой девочкой… а не вот это вот все!

— Элианна, вставай! — мама безжалостно сдёрнула с меня одеяло. — Уже девять! Рынок открывается через час, нужно успеть к началу торгов! Иначе не получится выбрать лучшее!

— Мне ничего не нужно, — промямлила я, подтягивая лямку кружевной сорочки, из которой грудь во сне всегда вываливалась. Насколько удобнее закрытые пижамы! Но мама считает, что мне уже не по возрасту футболки и шорты с котятами, или утятами, или просто в цветочек. Только атлас и кружево. Я ведь не просто девочка. Я дочь стратора.

Как будто кто-то из тех, кто ужинает или приходит к моей матери на совещания, заглянет в мою постель!

— Нужно-нужно. У моей дочери должно быть самое лучшее. Поднимайся, пока я не стащила тебя за ноги.

Приходится слушаться. Я знаю, она может. Она сильная.

Молча сползаю с постели и ухожу в ванну: умываться, расчёсываться, чистить зубы. Мама приоткрывает дверь и кидает на пол одежду. Ну вот тебе и совершеннолетие: мне даже самой выбрать платье не позволено. Разглядываю предложенное и морщусь: я терпеть не могу всех этих лямочек, вырезов, блёсток и обтягивающих вещей. Лучше б надеть бесформенные штаны и длинную широкую футболку. И кеды.

— Скажи спасибо, что я не заставляю тебя надеть каблуки! — кричит мама из-за двери. Она так хорошо меня знает, что почти читает мысли.

Что ж, и правда. Юбка до середины бедра из ткани, похожей на лаковую кожу, топ с открытыми плечами, расшитый бисером. Бывает и хуже. Хорошо хоть не платье. Или не шорты, открывающие половину задницы. А вот лифчик не прилагается, оно и понятно: лямки торчать будут. И ткань у топа просвечивает.

Вышла, злясь на мать.

— Сделай лицо попроще, — посоветовала она. — Так, завтракать уже некогда. Пей кофе, лопай бутерброд. Джерри пока заплетет тебе волосы.

— Мне уже восемнадцать, — мрачно напомнила я. — Сегодня же подстригусь, и ничего ты мне не сделаешь.

Волосы у меня красивые, ничего не скажешь. Светлые, густые, волнистые, длиной до ягодиц. Надоели они мне ужасно, путаются, спать мешают, вечно лезут в рот. Но мама считает, что это — моя фишка. Хорошо ещё есть Джерри, который помогает мне с причёсками. Он ловко и быстро заплетает сложную косу, пока я прихлебываю кофе. Вплетает в волосы серебряные нити с какими-то камушками, выпускает две прядки у лица и, довольный, щёлкает языком.

— Великолепно, — хвалит его мать и с сожалением проводит пальцами по ёжику коротких волос. У неё на половине головы волосы не растут вовсе — последствия войны. И часть костей в правой руке титановая. Она не стыдится, не прячет свои увечья. Она — героиня.

Я совсем на неё не похожа. Не такая высокая, не такая сильная, не такая яркая. У мамы раскосые зелёные глаза (в правом протез, но это мало кто знает), смуглая кожа, прямой крупный нос, густые чёрные брови и великолепная улыбка. И бицепсы, конечно.

А я… размазня. Слабенькая, нежная, да ещё и блондинка. От мамы только цвет глаз и кожа. Может быть, ещё форма губ. Остальное от отца, которого я никогда не видела.

— Все, Ли, доешь на ходу, — торопит меня великолепная. — Мы спешим.

Я, держа бутерброд зубами, натягиваю кеды и покорно плетусь за ней. Спорить со стратором Стокке мало кто осмелится.

— Сядешь за руль? — щедро предлагает мать.

Я мотаю головой. Права у меня есть: купленные, разумеется, после того, как я трижды провалила экзамен и закатила матери истерику, что больше никогда не буду пытаться. И вожу я вполне прилично… пока все идёт гладко. И даже почти не путаю педали. Но проверять, как я себя поведу в опасной ситуации, что-то не хочется.

— Ох, боги, и в кого ты уродилась… — ворчит мать.

— Очевидно, в отца, — подсказываю я, проглатывая последний кусок бутерброда.

— Это вряд ли. Я выбирала самого сильного. Он был… очень темпераментный. С характером. А вот моя сестра — ну точно как ты. Неженка.

Как она меня ласково… Бабушка сказала бы по-другому: соплячка. Тряпка. Тюфяк. Тухлый помидор.

— Мам, ты ведь знаешь, как я отношусь к традициям, — начала я вкрадчиво. — Давай как-то решим по-хорошему? Я не хочу, я не готова…

— Элианна Стокке, даже не думай меня позорить. Мы выберем тебе раба. И ты станешь его хозяйкой. Никто не посмеет даже тявкнуть, что дочь стратора Стокке нарушает старинный закон!

Я сжалась в комочек и тихо вздохнула. Не прокатило.

— Ты не понимаешь, Ли. Ты — единственная моя дочь. Были бы у тебя сестры… тогда я б подумала. Но никак нельзя давать повод меня сместить с должности. Никак. К тому же тебе восемнадцать. Пора уже.

— Я не хочу!

— Надо. Тебе понравится, обещаю.

— А если нет?

— Охолостим гада и купим тебе другого.

Я молча уставилась на свои ногти. Вот и поговорили.

Глава 2. Рынок рабов

Рынок находился за городом, в большом трёхэтажном павильоне. Мама остановила машину у входа и бросила ключи охраннице. Она могла себе это позволить. Следом за ней я поплелась внутрь.

Я уже бывала на рынке, когда мать выбирала кухонных работников. Мне не понравилось. Пахло потом и мужской ненавистью. Сейчас было утро, и пока свежо. Не успели рабы пропотеть. Оно и к лучшему. Если неприятного все равно не избежать, то сделаю это быстро. Ткну в первого попавшегося, и все дела.

— Выбирай с умом, — снова прочитала мои мысли мама. — Тебе, возможно, от него рожать.

— Ну мам!

— Что? А от кого ещё? Что сделать, такова наша природа. Не рождаются у варрианок мальчики.

— Рождаются, — упрямо возразила я.

— Ну да. Один случай на тысячу. Поэтому у нас испокон веков были рабы. И долго ещё будут.

— По-хорошему договариваться не пробовали?

— Пробовали. Сама помнишь, что из этого вышло. Понаехала всякая мразь, от которых не то, что рожать, рядом сесть противно. Убийцы, грабители, просто ненормальные. Авантюристы самых худших мастей. Ну и потом из-за этого всего война была. Десятилетняя. Забыла?

И мать привычным жестом коснулась правой части головы. Страшные шрамы на ней были закрыты яркими татуировками.

Забыла. А ведь именно в той войне мать сражалась с захватчиками. Благодаря таким, как она, мы не были сейчас чьими-то бесправными рабынями, сохранили нашу планету, нашу культуру, науку, образ жизни. К сожалению, не обошлось без жертв. Мама, к примеру, выжила чудом и больше не могла иметь детей. Одна я у неё, можно сказать, ошибка юности. Она меня в семнадцать родила от кого-то из бабушкиных рабов.

Мы поднялись на третий этаж, там были самые дорогие мужчины. Новые, непользованные. Полностью здоровые, молодые, сильные, красивые. Мать тут же умчалась вперед, разглядывая, щупая, восторгаясь. Я же медленно побрела вдоль прозрачных отсеков.