— Приходит этот чиновник как-то домой, а дома сцена: дочь эту подругу типа по-свойски пригласила в гости, затем с матерью избила, волосы налысо обрила, ногти посрезала с маникюром...

— А-А-А-ХА-ХА-ХА!

— Светлана, может, я потом расскажу?

По мне, пора беспокоиться: меньше полутора сотен она не держит, а смотрит куда угодно, только не вперёд.

— Вы что, раньше не ездили с чистокровными?! Не парьтесь, я контролирую ситуацию.

— Именно с этих слов и начинаются самые большие пи*децы, — не кривлю душой ни грамма, поёжившись. — По крайней мере, в моей жизни так.

— ИИИ-ХИ-ХИ-ХИ-ХИ... Зачёт, но нет. Пха-ха-ха... У нас же всё иначе работает, не переживайте. Через минуту приедем. Что там в итоге?

— Супруг, когда увидел такое "вероломство" со стороны дочери и жены, навёл порядок по-мужски: разделил надвое все деньги, он часть дома наличными держа...

— Пха-ха-ха! Как кое-кто в сейфе.

— ... л, со счетов честно тоже поделил, перевёл тут же и ушёл к этой молодой.

— В ту квартиру, что сам купил?

— Да.

— Ну, бывает, чё, — следовательша пожимает плечами, пребывая в приподнятом настроении.

— А на утро сюрприз. Жена, будучи супругой не последнего в государственной иерархии человека, знала, как работает система.

— Пошла и заложила?! — глаза Фроловой вспыхивают детским восхищением.

— Вы умная. Да. Как догадались?

— Почувствовала. И-и-и?! Что утром?

— Утром этот чиновник уже сидел в изоляторе безопасности, а за чуть ли не министром ЖД и серьёзными полицейскими чинами ехали арестовывать.

— Хренасе. А чё так?

— Воровал очень круто, в том числе из бюджета первого человека той территории. Со всеми подряд делился, потому шум не поднимали. До поры.

— А жена как ухитрилась поднять волну? Её ж и не найти могли за такие деньги, если серьёзных людей тронула?

— Говорю же, знала, как система работает. Не поленилась среди ночи прийти в центральный аппарат безопасности пешком, через дежурного вызвала начальника секретариата.

— Всего или...?

— Всего, то-то и оно. Генеральская должность. И тому официальным заявлением, с регистрацией в реестре, всё о муже вложила.

Ту последнюю минуту, которую мы едем до банка, я стоически выношу всхлипывания Фроловой, которая на дорогу по-моему вообще не глядит.

Страшно, если честно. Скорость под двести.

— Вы сейчас с таким видом сидите, будто не всё рассказали, — а ещё она полна детским любопытством.

— Да практически всё, там мелочи остались. Жена искренне думала, что ей мужа вернут в итоге: ну как же, это ведь справедливо. Среди ночи только за этим и пошла правду искать.

— ПХА-ХА-ХА! Она что, идиотка?!

— Просто патриархальное общество, — вздыхаю, — своеобразные люди. Ну и не без слепых пятен в сознании конкретного человека, конечно.

— Как это?

— Патологическая психозащита синоним. Когда подсознание дорисовывает картинку вместо сознания.

— Поняла. Всё отобрали?

— Да, в итоге у семьи конфисковали вообще всё, жена с дочерью на улице оказались. Любовница нет, квартира на неё записана, машины тоже.

— Пха-ха-ха! А тот великий железнодорожник в тюрьме?!

— Конечно. Почти двадцать лет дали, он из тюрьмы и не вышел.

— Так, стоп. Вы сказали, сел за пятьдесят. Он что, второсортный был?! Раз до семидесяти не дожил?!

— Однозначно не менталист и не чистокровный, — а что, так и было.

— Пф-ф-ф, ну и дикие места. На такой должности — и инкубаторский.

Эй, мудила