И пришел Лесник! (СИ) - Лазарев Василий - Страница 5

— Почти, — отозвался Дед. Я что это вслух сказал?

— Что почти? — переспросил я.

— Судя по твоему лицу ты хочешь меня спросить кто это всё придумал. Пионер, наверное. Вот я и говорю почти.

— Ну да. Смахивает на пионерский лагерь, но если учесть сколько у вас здесь врагов, то у меня возникает только один вопрос — как вы до сих пор живы?

— Серьёзные заражённые здесь редко бывают. Муры обходят нас стороной. Всё-таки четыреста человек это сила. От внешников никакие стены не помогут.

— Хотя бы досмотр наладили, а то помахал лапкой. А вдруг я засланный, тогда что?

— Это мы сейчас и проверим. Сначала к ментату, Мазай у нас за него. Затем к Виолетте на приём.

— Обязательно? — скептически спросил я. Мне жутко хотелось спать после двух банок тушёнки. — Я бы покемарил минут триста.

— Потом. Я тебя поселю в штабе. В общую казарму тебе не следует показываться.

— Почему?

— Ну пораскинь мозгами, разведчик. Тебя никто не знает. И это очень хорошо. Знаешь как у нас быстро слухи разносятся? Вот то-то же. У меня будет к тебе одна конфиденциальная просьба по твоему профилю. Приказывать я тебе не могу, рабство у нас ещё официально не принято всё больше товарно-денежные отношения. Так что лучше тебя никому пока не показывать. Понимаешь?

— Кое-что начинаю понимать. Но есть детали, которые надо обговорить подробнее, — сразу соглашаться не надо. Мне так папа всегда говорил. Раз уж я попал в совершенно чужой мир, то сперва надо узнать о нём больше. Все эти дела могут только прибавить проблем.

— Правильно. Не надо сразу соглашаться, — кивнул Дед. Он телепат что ли? Дед нагнулся к водителю и сказал. — Рули сразу в штаб.

Штабом оказалось то самое трёхэтажное здание в центре завода. Вероятно административное, а может и нет. Какой начальник усядется в центре вредного производства? Скорее всего осталось от старых цехов, и я оказался прав. От цехов остались только стены внутри же всё переделали. На первом этаже была столовая, это я понял сразу по запаху. На втором куда мы поднялись по деревянной лестнице заменивший целый пролёт некогда бывшей здесь нормальной лестницы располагались отдельные кабинеты. Старый линолеум в коридоре, обшарпанные стены, порванный дерматин на дверях. Если это и будущее, то недалёкое. Дед бодрым шагом прошествовал вдоль по коридору и открыл четвёртую слева дверь. Внутри всё было обычно. Стол, стулья, лампа, бумаги, шкаф. И мужик с громадным изъеденным молью носом, он у него был весь в каких-то дырочках и кавернах. Забыл, как называется эта болезнь.

— Мазай это Лесник. Лесник это Мазай, — представил нас Дед.

— Добрый день, молодой человек. Вам известно, для чего вы здесь? — голос у него тоже был какой-то дребезжащий.

— Здесь вообще или здесь в кабинете? — уточнил я.

— В кабинете.

— Я вообще ничего не знаю. Дед сказал, что надо, — я уселся поближе к Мазаю и закинул ногу на ногу.

— Хорошо. Я ментат. В мои обязанности входит составлять ментальную карту новичка. Иначе говоря, я выдаю паспорт. Ну и некоторые второстепенные функции, — потупил глаза в пол Мазай. Ну понятно, допрос. Что ж мне скрывать пока нечего, но на будущее запомню, что вашего брата надо обходить другой дорогой. Сам я допрашивать любил, а вот по другую сторону находится мне было как-то не кошерно. Мазай положил мою правую руку ладонью вверх и положил свою руку сверху. Пары минут мы играли с ним в ладушки. А потом Мазай удовлетворённо откинулся на спинку стула.

— Он чист, Дед. Совсем свежий, часа три как? — Дед, стоявший за моей спиной, видимо кивнул. Они что рассчитывали взять меня если что? Или я чего-то не понимаю или они здесь все волкодавы. Дар, он говорил о даре. Ладно, не мельтеши пока сказал я сам себе. Подождём.

— К вам часто в одних подштанниках шпионы приходят? — поинтересовался я.

— Заражённые в первые сутки без штанов остаются. Но там другой случай, они в них ходят по большому, извиняюсь, — ты ещё покрасней Мазаюшка ухмыльнулся я. Вроде взрослый, а извиняется за такую ерунду. — Они не контролируют себя. На вторые сутки они уже их теряют и щеголяют голышом, впрочем, это им не помешает сожрать вас.

— Я понял. Так что там с паспортом? — сказал я, вставая со стула.

— Паспорта мы не выдаём на руки. Если понадобится, то он у меня здесь, — Мазай постучал себе пальцем по лбу.

— Я если тебя грохнут? — не сдержался я.

— Я не выхожу со стаба… почти. Только на трясучку катаюсь, но недалеко.

— Хорошо. Тебе виднее. Дед, куда дальше?

— Через дверь по коридору, пойдём, — мы пожали Мазаю клешню и вышли из кабинета.

— Скучно ему здесь, наверное, на одном месте сидеть?

— Места здесь неприветливые так что ему даже нравиться сидеть под защитой стен.

— Это разве стены? Вот ребята рассказывали в Кёнигсберге стены.

— У нас не крепость, сюда, — он показал на единственную приличную дверь в коридоре. В кабинете всё было по-другому, по-домашнему что ли. Глубокие удобные кресла, диван, ковры. В одном из них сидела полная девушка, хохотушка средних лет. Не мой типаж если что. Тёмные короткие волосы, пухлые руки, нос картошкой.

— Виолетта, это наш гость. Девственно чист. Вышел из лесного кластера, так что Лесник, — шаркнул ножкой Дед. Наверняка подбивал к ней клинья старый распутник. — Я попозже зайду. — И вышел.

— Садись, Лесник. Тебе уже сказали куда ты попал?

— Не хочу ругаться, — буркнул я.

— Здесь все так. Однако Улей всё же решил скрасить нам существование и даёт каждому новичку дар. «Дар» громко сказано в некоторых случаях. Бывает, что человек только и научится что греть воду руками, — пренебрежительно высказалась Виолетта. Интересно её так родители назвали или сама себе позывной выбрала.

— Иногда полезно. В окопе холодно. А костёр нельзя разжигать, заметят, — не согласился я с ней.

— Разве что.

— Хорошо, какие тогда полезные дары? Ментат?

— Ты про Мазая? Ментат очень полезный дар. Он ведь человека как рентгеном прожигает насквозь. От него ничего не утаишь, получше чем детектор лжи.

— Я из прошлого как сказал Дед к вам попал и про детектор лжи ничего не знаю.

— Аппарат такой. Датчики подключают к тебе и на разности параметров тела в покое и при допросе составляют общую картину, врёшь ты или нет, — ответила Виолетта, наливая в две чашки чай.

— Приблизительно значит, — сделал я у себя в голове зарубку.

— Есть редкий дар телепата, но он тоже не читает мысли. Такого я ещё не помню, чтобы кто-то читал. Хотя, конечно, это Улей, здесь каждый день что-то новое. Если посмотреть на дары с коммерческой точки зрения, то знахарь, пожалуй, самый прибыльный.

— Платный приём?

— Да. У меня очередь ещё есть, — похвасталась Виолетта.

— Дар разве не один раз открывают?

— Чем дольше человек находится в Улье, тем больше у него даров. Появляются со временем. Однажды я слышала про одного парня так у него их было пять. Плюс учти их иногда надо корректировать после приёма жемчуга. Я ведь ещё и как врач работаю. Бывает обожрутся жемчуга… знаешь, что такое жемчуг? — я отрицательно покачал головой. — Это небольшие шарики, что можно обнаружить в споровом мешке, но только у элитных заражённых. Бывают трёх цветов. Чёрные самые простые, затем красные и белые самые дорогие, но их почти не достать. В основном народ развивает свои дары глотая горох из более слабых монстров.

— Чёрная дорого стоит? И что на неё можно купить.

— В Центре на чёрную можно хорошо устроится. Месяца три богачом пожить, но в твоём случае лучше её съесть и раскачать дар. А вот какой он у тебя мы сейчас посмотрим. Закрой глаза и не дёргайся. Возможно, заболит голова, но ты не бойся ничего с тобой не случится.

Виолетта встала с кресла и оказалась чуть выше, чем когда сидела. Эдакий пухлый колобок, кому-то может и нравится. Шустро передвигаясь по комнате, она оказалась у меня за спиной и положила руки мне на голову. Я тут же провалился в полудрёму. На гипноз не похоже, состояние как будто на дне колодца и всё пространство вокруг забито ватой. Кричи не кричи не услышат. Перед закрытыми глазами поплыли разноцветные линии причудливо танцуя. Вот среди них вспыхнула белый яркий огонёк и поплыл вдоль линий. Он метался, пытаясь ускользнуть, но умелые руки вели его вверх, доставая из переплетения извивающихся разноцветных водорослей. Он рос по мере продвижения наверх и разгорался всё ярче, пока не зафиксировался на самом верху нанизанный на самую толстую нить красного цвета. Виолетта убрала руки, и я очнулся.