Болотник 3 (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич - Страница 42

Мощный взрыв подбрасывает меня в воздух, и последнее, что я вижу, это то, как огромный, грязный столб воды, вперемешку с обломками бревен поднимается из колодца, который неожиданно превратился в жерло действующего вулкана.

Глава 20

Очухался я довольно быстро, весь грязный и мокрый, я лежал возле остатков колодца. Огромный обломок бревна, воткнулся в землю прямо возле моей головы, ещё бы немного, и я бы тут пораскинул мозгами, в последний раз. Что же мне так не везёт то? Вроде целый, только в ушах звенит. С трудом приподнялся, опершись на локоть. Ко мне и другим пострадавшим уже со всех ног бегут люди в зеленой форме.

— Живой?! — первым успел Андрей. Мой друг с огромными от испуга глазами грохнулся на колени прямо в лужу и бесцеремонно ощупывает меня.

— Бабу тебе надо Андрюха. Уже мужиков щупать начал, не хорошо это! — прохрипел я.

— Иди в жопу мудак! Я думал тебя убило!

— Это ещё хуже. Некрофилия это называется. Лечится тебе надо. Да хватит меня лапать! Нормально всё со мной — я сел, оглядывая открывшуюся передо мною эпичную картину разгрома отряда чекистов. Вроде только одному человеку помощь потребовалась, остальные шевелятся и уже приходят в себя. Но приложило нас знатно. Всю группу, из шести человек, которые находились рядом с колодцем, разметало в разные стороны. Здорово бабахнуло. Хорошо хоть в глубине колодца.

— Давай я тебя к скорой отведу? Там стоят пару машин, пусть они тебя посмотрят, а то ты видимо башкой сильно ударился — скептически смотрит на меня друг.

— Ну ударился, ну и что? Там кость одна, ничего ей не будет, от моей башки и пули отскакивает, а тут какое-то бревно — возражаю я. В голове приятный звон и она слегка кружится. Это нормально? Или нет? — ты мне лучше скажи, где там Цуканов? Этот же мудак говорил, что всё разминировали!

— Вон, его в скорую несут. Вроде живой.

— Ясно. Значит разговор откладывается. Ты чего сейчас делать будешь?

— Хрен его знает, чего начальство решит, а что?

— Предлагаю нажраться. Бросай все свои дела, отпрашивайся если надо, и пойдём ко мне. Надо мой новый день рождения отпраздновать. Я вот, лично, в дымину сегодня ужрусь, с тобой или без тебя!

— Да я-то не против… Можно я с парнями приду?

— С Дениской и Жекой? Приходите все. Хорошие мужики — соглашаюсь я. Парни и правда молодцы.

— Ну тогда замётано, Денис с руководством договорится. Да и не нужны мы тут больше похоже.

— Похоже на то… — я встал с помощью Андрея и пошёл к тому месту, где раньше располагался колодец. Сейчас он представлял собой просто выемку в земле, заваленную обломками брёвен. Красиво ушёл Палыч, чуть с собой меня не забрал. Ему после такого фейерверка, точно не выжить. Вот интересно, от куда у этих недоделанных «подпольщиков» столько взрывчатки и мин? Может они тоже у старого, покойного полковника динамит покупали? Надо у Савельича разузнать. Или может эти недобитки, которые к Палычу присоединились и помогали, их с собой привезли? Одни вопросы.

Домой всё же сразу мне попасть не довелось. Знакомый следак перехватил меня перед выходом за оцепление. Кучу вопросов задал ирод, я и был то на месте взрыва и у колодца пару секунд, а он меня больше часа мучал. И главное вид скотина делает, что не в курсе, кто я. А вопросы какие задает? Прям так и хотелось ему его рыло начистить. «Какую команду вы дали Станкавучесу, на подрыв колодца?», «Как вы могли его спровоцировать на самоубийство?» и так далее, и тому подобное. Козёл, одним словом.

Когда я освободился, парни меня уже ждали. В той же форме, только без оружия, они сидели в беседке, возле бани, а Батон восторженно прыгал возле Андрея.

— Тебя только за смертью посылать. Мы тут уже час сидим, тебя ждём.

— Тебя Андрюха хлебом не корми, дай только чего ни будь ляпнуть. Пять минут, не больше. Батона за версту было слышно, когда вы в калитку входили.

— Уже и поворчать нельзя. Ну так что там, где твоё «нажраться»? Мы готовы.

— Пошли, нечего тут комаров кормить, дома посидим.

Утром я проснулся с чугунной головой. Ну как утром, день уже. Дали мы конечно вчера знатно. Да я до сих пор пьяный. Как парни ушли я и не помню даже. Да и проснулся я не сам. Меня опять разбудили. Батон, зараза такая, заливается лаем во дворе, я его на ночь в вольер не закрыл, и теперь он прыгает перед воротами, кого-то увлеченно облаивая.

— Кого там черти принесли?! — высунув голову из окна второго этажа кричу я, морщась от головной боли.

— Кирилл Владимирович! Вас в управление вызывают, я вам повестку снова принёс! — это наш почтальон, и он, последнее время, ходит ко мне как на работу.

— Ну ка. Чего пишут? — прямо из окна спрашиваю я, закрывая папиросу, чего себе обычно не позволяю делать в доме, запах табака потом почти не выветривается. Но сил спускаться вниз у меня нет.

— Через час вам там быть надо! Может выйдите? Мне нужно что бы вы расписались!

— Ладно. Сейчас выйду — тяжело вздыхаю я, выбрасывая недокуренную папиросу в окно, мой отравленный алкоголем организм, сейчас табачный дым отторгает, вот-вот вырвет.

Бутылка кефира, холодный душ, и чистая одежда сделали меня более-менее способным к передвижению, и вот я снова вхожу в уже, до тошноты надоевшее мне, здание управления КГБ. Ну сейчас начнётся разбор полётов, чувствую, виноватым в этой истории окажусь именно я. А может и нет, но судя по вчерашнему допросу у следака, виноватого тут точно найдут.

Встретил меня Цуканов. Помятый, с перебинтованной головой и правой рукой на перевези, он выглядит не лучше меня, и чем он лечился, тоже ясно, знакомый запах перегара, разносится по всему кабинету.

— Добрый день Кирилл Владимирович — через силу улыбается подполковник.

— Судя по вам и по мне, не очень-то он добрый — ворчу я.

— Да… Может по рюмке коньяка? — с надеждой в голосе спрашивает хозяин кабинета.

— Это первое хорошее предложение, за весь день — оживляюсь я. Я не похмеляюсь по своей инициативе никогда, но если предложили…

— Да, нам обоим, это точно не повредит — подполковник открыл сейф, и шустро оформил нам по рюмке армянского целебного нектара и распаковал плитку темного шоколада.

— Ваше здоровье — поднимаю я тост и залпом выпиваю свою порцию. Хорошо пошла, как в сухую землю ухнула. По жилам побежала кровь, а голова начала прояснятся.

— Так зачем вызывали Александр Романович? — спросил я, хрустя шоколадкой.

— Хочу сказать вам, что тело Станкавучеса мы нашли, и оно уже опознано. Наши люди работали всю ночь, разбирая завалы. Наша работа завершена, и я хочу выразить вам свою благодарность, а также сделать предложение.

— Какое? — новость о том, что мой враг точно уничтожен, обрадовала меня очень сильно. Понятно, что в той, последней заварушке, ему было не выжить, но знать это наверняка, уже огромное облегчение.

— Я предлагаю вам перейти на работу в Комитет государственной безопасности. Вы отлично показали себя, да что там говорить, вы отработали лучше, чем все наши люди. И нам такие люди нужны. Что скажете?

— Скажу, что я вынужден отказаться. Да и вряд ли мне дадут уволится со службы. На то, чтобы меня внедрить сюда, потрачены огромные средства и много времени. Внедрение нового сотрудника, отнимет много сил. Моё руководство, я уверен, будет категорически против — придумываю я на ходу отмазку. Не хочу я тут работать, да я вообще работать не хочу. Деньги получать согласен, но мой главный принцип это — работа должна нравится и приносить удовольствие. А если иначе, это не работа, а пожизненная каторга.

— Послушайте Кирилл. Давайте на чистоту. Честно говоря, я вообще не понимаю, что вы тут делает. Мы конечно разговаривали с Марцевым, но как-то это всё не убедительно. Прерогатива ГРУ — внешняя разведка. Ну а то, чем занимаетесь тут вы, это как раз функции КГБ. Этот вопрос я обязательно подниму, когда вернусь в Москву. На чужую поляну полезли ваши руководители, а этого никто не любит. И не надо хитрить. Вам просто нравится работать именно тут, в этой местности. Вы молодой, и за эти годы успели обрасти друзьями, семьёй и связями. Понятно, что вам не хочется уезжать с насиженного места. Ну так и не надо. Работайте здесь, делать будете то же самое, что и раньше, но уже в структуре государственной безопасности.