Сила и ярость Юга (СИ) - Александрова Евгения - Страница 35

Ясмин вошла в кабинет и задержалась у стола. В доме всё стихло, только на кухне еле слышно звенели посудой. Но на втором этаже царил полумрак и молчание.

— Тебе не идёт это платье, — заговорил Вальдер, по-прежнему глядя в окно. Ясмин сердито фыркнула и развернулась, чтобы уйти и не выслушивать новые оскорбления, но он продолжил: — Погоди. Я хочу сказать… Дурацкая идея тащить всю моду из столицы. У вас здесь все иначе: так и должно быть. Свои обычаи, природа, свои наряды. Своя вера…

Он наконец обернулся к ней.

— Ты сам дал это платье и заставил надеть! — со злостью ответила Ясмин. — И заставил весь вечер быть примерной женой. Хотел, чтобы я пела, улыбалась и вызывала у всех восхищение. И сам радовался, как будто заполучил в руки самую дорогую игрушку. А я снова ведусь на все это, как дура. Скажешь, не так?

— Поешь ты по-настоящему… — Он покачал головой, пропустив мимо ушей все её обвинения. — …пробирающе. Даже не ожидал. — Маг вскинул глаза и попросил: — Сядь рядом, пожалуйста. Или уходи, если не хочешь здесь оставаться. Ясмин взялась пальцами за край стола и хотела было развернуться, чтобы уйти, но почему-то осталась. Опустилась на занявшую место отцовского шкафа софу.

— Тебе понравился вечер? — спросил он. — Это твои люди, они восхищались тобой, я это увидел наконец. Не пустые слова. Драться, правда, как тот конюх, вряд ли стали бы, но вот любить тебя — любят. Как достойную дочь своего отца.

— Хватит про моего отца. Ты и так рассказал мне довольно… Признайся сейчас, это была ложь? То письмо его?..

Вальдер развернулся к ней целиком и сложил ладони у рта, соединив кончики пальцев и постучав по губам. Наконец произнёс:

— А ты как бы хотела: чтобы это была ложь или чтобы правда?

— Ложь, — проронила Ясмин, следя за его лицом. — Отец не стал бы…

— Стал бы, не стал бы… Ясмин, право, иногда ты выглядишь наивной. Или нарочно закрываешь глаза на то, что тебе не по нраву. Ни ты, ни твои люди на этих островах, похоже, не понимаете всерьёз, что произошло за последние недели. Это полная смена власти! Нет больше прежних порядков, понимаешь? Даже король — о, наш старина Эдмунд — хоть и остался формально на троне, но думаешь, он сейчас принимает решения?

Ясмин смотрела в его напряженное лицо с морщинками на лбу, а вспомнила вдруг слова Асенарда на плантации и спросила невпопад:

— Что случилось с твоей семьей?

И впервые она увидела Вальдера таким — на мгновение растерявшимся. И увидела боль в его глазах. А раньше казалось, он только умеет ее причинять, но не чувствовать.

— Вечер откровенностей, да? — Вальдер хмыкнул невесело и откинулся назад. — Интересно знать, кто из моих такое трепло. Хотя понятно, кто. Очаровала бойца на плантации…

— Защищаешься, — широко улыбнулась Ясмин. — Значит, и тебя задело…

— Что, думала, я не живой человек?

— Ну… Ты маг, которому есть дело до чужих сил И эмоций. Думала, забирать их себе достаточно для того, чтобы самому оставаться равнодушным.

— Знаешь, ты права в одном. Я маг и имею эту власть. И да, если хочешь честно: мне нравится провоцировать других, но это лишь… скажем так, мой способ устанавливать тесные отношения. — Он улыбнулся одними губами. — И в итоге все люди вокруг делятся на два типа: те, кто меня любит, и те, кто меня ненавидит. Меня это устраивает, мне не нужны полутона и полуправда. Только настоящие чувства, прямо из сердца.

— Вот как… Так что случилось с семьей? Давай, расскажи, — Ясмин почувствовала, как слова полились потоком, — а я, быть может, попереживаю, поплачу от твоей душещипательной истории и подарю тебе еще немного эмоций. Раз это так нравится. Видеть, как я страдаю или наоборот, испытываю страсть. Как пою, танцую! Цепляет это тебя. Потому и Ирты мало — скудноваты страсти, слишком поддатлива и доступна! А когда вот так, что и ненавижу, и…

Она вдруг замолчала, и Вальдер потянулся вперед.

— Ненавидишь и… что?

— Ненавижу. — Ясмин приподняла голову и посмотрела на него в упор.

Зелёный взгляд снова вывернул наизнанку, но она не отвела глаза, и Вальдер заговорил:

— Быть одаренным, оказалось, не так уж просто. И если в юности я гордился даром, то однажды очень горько о нем пожалел. Да, у меня была семья. Жена, дочь. И я служил в армии его Королевского Величества, не сильно говоря другим про себя. Но пару лет назад моя жена пришлась по сердцу командиру, а дальше дело за ним не стало. Ему рассказали про мою силу, хватило пары разговоров — и я оказался на обучении у дарханов. Якобы чтобы уметь себя контролировать. Вернувшись через два года, я встретил свою жену. Рядом с командиром, — в этот момент он впервые прервал скупой рассказ и покачал головой. — Верил ему, как отцу! Дрянь!

Ясмин молчала. Вряд ли Вальдер сочинял всё это, чтобы её растрогать, а потому толика сочувствия всё-таки пробудилась в её душе. По крайней мере, в этот вечер она впервые поняла загадочного чужака чуть больше.

— Ну что, дорогая, где твои обещанные слезы? — глянул он пристально и с усмешкой.

— Прости. Не получилось, — она пожала плечами и медленно поднялась. — Но… мне жаль. Самую малость. По крайней мере, твою дочь.

— О, я так и знал. В следующий раз постарайся растрогаться побольше. Я приготовлю какой-нибудь более слезливый рассказ, — тон его оставался смешливо-теплым, но Ясмин чувствовала, что за его бравадой огромная рана.

Рана, из-за которой он считает, что вправе обходится с другими так же жестоко, как обошлись с ним. И впервые она увидела его… слабым. Не всемогущим и наделенным властью господином, а простым и уязвимым перед той же властью.

Но Ясмин не понимала, что ей теперь делать с этим образом, поэтому предпочла выбросить его пока из головы. Глубоко вдохнув, она заявила:

— Я хочу вернуться на плантации. Мне нужно ещё время… побыть в одиночестве.

Вальдер понимающе дернул краем губ.

— Как пожелаешь. Ты же здесь госпожа и хозяйка.

— Смешно.

— Вовсе нет.

Она молча изучала его спокойное лицо.

— Хорошо, — Ясмин встала.

Прекрасно, раз так.

Он оставлял ей выбор. Вернуться в дом и в его постель, вернее её… или отрабатывать на плантации свою повинность за попытку убийства. И ни на чем не настаивал, хотя явно предпочёл бы первое.

Глава 21

В этот раз с ней был другой охранник — не Асенард — и более расслабленный. Вальдер наверняка сказал, что госпожа не будет сбегать и попросил присматривать ради порядка. Или ради того, чтобы она не смогла общаться с мятежниками.

Прошло полдня, как Ясмин ушла в глубь ряда и снова увлеклась работой. И не заметила, как дошла до рубщиков. Снова взволнованней забилось сердце. Как там Риан? Но страж, которого звали, кажется, Гауд, был недалёко…

А, ну и пусть! Она не делает ничего плохого. И никто не запрещал ей работать и говорить с кем-то. Может, госпоже и правда ударило в голову рубить тростник наровне со всеми. Какая разница, что будут говорить, если пока ничего не изменить и Вальдер по-прежнему чувствует себя здесь хозяином.

Мысли куда-то исчезли, не хотелось ни о чем думать. Просто удар, шаг, нагнуться, снова замах. Уже не жгло солнце и не болели руки, мышцы двигались сами, уверенно сжимались на рукояти пальцы. Ясмин только с удовольствием отметила, что оказалась сильнее, чем себя считала. Снова удар по сочному стеблю… и короткая передышка.

Вскоре, когда страж остался позади, она снова приблизилась к мятежникам и заметила среди них Риана. За эти два дня он заметно поджарился на солнце и сейчас, как и большинство мужчин, скинул рубашку, работая в одних штанах. Она невольно залюбовалась его широкой спиной и узкими бёдрами, мышцы на руках напрягались при каждом замахе. Удар — и тростник ловко падал к его ногам.

Что то было в нем завораживающе сильное и яркое. Точно свет струился по всей коже, может, так блестел на солнце пот. Он был близко — всего в нескольких рядах, но был так увлечён делом, что не видел ничего вокруг.

А может, и не хотел видеть. Ясмин склонилась и вернулась к работе, продолжая бросать на него взгляды, но не решаясь подойти или позвать. Не хотелось лишнего внимания остальных.