Бой на Калиновом мосту - народные сказки - Страница 63

— Какой-то разбой идет с двенадцатью товарищи. Мост ломают, и сукна рвут и по себе делят.

А она говорит?

— Это ваш тятенька с товарищи. Верите каменье драгоценно, угощенье и напитков и идите тятьку встречать.

И сама вышла встречать. Вот встретила их. А этих товарищей ио стаканчику обнесли, а они по своим домам и отправились. Вот она сама обратилась к государю:

— Вот те двое его засадили, в [под] земное царство его взяли. Он три года там и страдал.

Вет было всего довольно в этом царстве. Он обвенчался. Все пили на этом пиру. И посадил его [царь] на царство. И заступил [Иван Царевич] царство: теперь отеческое, а этим братьям нес мало чести. Отпустили ночевать: где ночь, где две, а третью ночевать нельзя. Сколько, знал, столько и сказал. Весь конец, я не молодец.

ВЕЛИКОРУССКИЕ СКАЗКИ ВЯТСКОЙ ГУБЕРНИИ (1915)

33. ПРО ЦАРСКУЮ ДОЧЬ

В некотором царстве, в некотором государстве жил царь. У него была одна дочь. И она пропадала каждую ночь неизвестно куда. Навь везде разослал объявления, что кто подкараулит его дочь, «за того отдам замуж и отдам полцарства; а не подкараулит, голова долой».

Круг дому его был палисадник — чуть не весь был завешен человечьими головами: как день, так и нова голова на новой палисадине.

А служил солдат в одном полку. Служить ему надоело. Отстоял он в карауле, взял свое ружье и пошел куда глаза глядят. Шел долго ли, коротко ли, близко да, далеко ли, вышел на одну на гладенькую поляну, как на борону; тут стоят три леши и делят три вещи: шапку-невидимку, скатерку-брану и коверок-летун. «Бог помочь вам, три леши, делить три вещи!» — «Спасибо, солдатик! Раздели нам эти вещи». Солдатик зарядил свое ружье и говорит: «Я выстрелю: кто вперед поймает пулю, того эти три вещи!»

Солдат выстрелил, да взял ружье-то и повернул назад. Пуля улетела взад, а леши убежали вперед имать пулю. Солдатик взял шапочку надел, на коверок сел и полетел куда глаза глядят.

Прилетает в то самое царство, где пропадала царская дочь.

Все эти вещи взял в кучку сжал и в сумку склал, а сам пошел к царю. «Вот я желаю караулить вашу дочь, но только не по одну ночь, а по три ночи!» Царь сказал: «Если ты укараулишь, тогда отдам её за тебя замуж, а не укараулишь, я с тебя голову сниму и на палисадину повешу».

Привели солдата в спальну к царевне. Она была разгорожена: в одной помещался караульщик, а в другой царевна. Только солдат разделся и сел на диван, царевна выходит, наливает в стакан водки: «Выпей, служивый». Солдат взял, будто бы выпил стакан, отвернулся, взял его и вылил. Тут у неё был сонный порошок, солдат и догадался: он был хитрый.

Когда подал простой стакан царевне, упал назад себя и как бы уснул. Царевна посмотрела в прорезанное окно из своей комнаты — солдат уже схрапывал.

Она позвала тихим голосом своих слуг и говорит: «Принесите мне двенадцать пар ботин [71] и двенадцать пар чулков!» Ей принесли. А у неё под кроватью была потаенная дверь в подполье. Нажала пружинку, дверь отворилась: она спускается вниз. А солдат тем временем раскрыл свою сумку, взял шапку-невидимку, надел на голову и как тут был.

Царевна в подполье, и он за ней. Приходит в потсутной угол[72], тут лежала волшебная плита. Царевна подняла её и спустилась в подземелье. А солдат за ней.

Побежала к подземному царю. Несколько времени бежала, добежала: стоит сад медный (это вры только одни, сказка-та): медная яблоня, медные и яблоки. Только заскочила в сад, а солдат цап медное яблоко; взял да и в сумку. Вдруг колокола зазвенели, пушки-ружья застреляли: сделалась тревога.

Царевне пропуску не стало. Она и воротилась домой. Выходит в свою спальну, а солдат уже лежит на своей койке: он передом её вырвался. (Сады это — подземного царя; только подобие сады-те, а заставы.) Царевна посмотрела в окно: «Спи, служивый, а через два дня мой папаша тебе голову снимет!»

Утром никакая птица не поет, а солдат во всю голову орет: «Давайте мне обед, вина, самовар!» И ему все готово, подносят. Он весь день шуровал.

А вечером царевна выходит, приносит ему золотой стаканчик водки: «Выпей, служивый!» Солдат взял, будто бы выпил стакан, отвернулся, взял его и вылил. Когда подал простой стакан царевне, упал назад себя — будто бы уснул. Царевне принесли двенадцать пар ботин и двенадцать пар чулков, спустилась она в подземелье и побежала. Солдат за ней.

Медный сад прошла. Дошла до серебряного: серебряная яблоня, серебряные и яблоки. Солдат схватил яблоко, в кучку сжал и в сумку склал. Вдруг колокола зазвонили, сделалась большая тревога. Ей пропуску нет опять. Она воротилась домой, а солдат передом её опять уже на койке. Посмотрела в окно и говорит сама себе: «Спи, служивый, а через день мой папаша тебе голову снимет!»

Утром никакая птица не поет, а солдат во всю голову орет: «Давайте мне обед, вина, самовар!» И ему все подносят.

На третий вечер царевна выходит, подносит ему золотой кубок водки с порошком. Солдатик думает: «Дай немного отведаю!» Глотнул глоток, остатки вылил; только успел подать кубок царевне, упал назад себя и заспал. Царевне принесли двенадцать пар ботин и двенадцать пар чулков; спустилась она в подземелье и побежала, а солдат остался.

Минуты через три солдат пробудился, смотрит: царевны нет. Взял свою невидимку, надел на голову, нажал пружину; открылась потаенная дверь, и солдат спустился в подполье. Приходит к сутному углу, стал отворачивать плиту. Плита была тяжелая, и он не мог сразу поднять. Наконец все свои силы собрал и кое-как поднял ету плиту и спустился в подземелье. Прошел медный сад, серебряный прошел, а царевны нет. Подходит к золотому саду, и тут царевны нет. Взял он сорвал золотое яблоко. Сделалась такая же тревога. Но так как царевна уже прошла, её задержать не могли, а солдат был в своей невидимке — его было не видать, и он прошел вперед.

Походит к морю и увидел: взбирается царевна на гору. Тут хрустальная гора. Эта гора от морь-берега. Тут солдат царевну сустиг. Царевна сошла на гору и говорит: «Явися мне карета без осей и без колесей, а так просто на воздухе!» Карета явилась, царевна села, а солдат ей в колени, и поехали через море к заморскому царю.

Царь встречает царевну и говорит: «Любушка, почему же ты двои сутки ко мне не являлась?» — «Да твои проклятые слуги меня не пустили!» — «Я сейчас же прикажу всех слуг сменить». Взял её за руку и повел в свои палаты. А солдат за ними.

Посадил её во стул, а у него был графинчик-самоподавчик: сам наливает, сам и подает. Царь сказал: «Графинчик, подавай!» Графинчик выскочил из шкафа, только стонало. Сам наливает, сам и подает, сначала царю, потом царевне, не обходит и солдата. — Царь спрашивает: «Любушка, почему же нас только двое, а он наливает три раза; кому он подает?» «Не могу знать. Но только сегодня я ехала через море — и у меня на коленях была страшная тяжесть».

«Ну-с, теперя пойдем. Какое я для тебя завел платье и ботинки!» Вынимает из шкафа и кажет царевне. Платье и ботинки были неописанной красоты. А солдат их взял, в кучку сжал да в сумку и склал.

«Ну, теперя, любушка, ты больше не будешь так ко мне ходить; мы уже с тобой повенчаемся!» — «Ни за что на свете! Мне нужно ещё раз быть у своего папаши», — говорит.» «Зачем?»«А мне нужно посмотреть, как будет папаша снимать с солдата голову!»

Побеседовали. Заморской царь стал провожать царевну. Когда пришли на берег моря, она сказала: «Явися карета без осей и без колесей, а так просто на воздухе!» Карета явилась, царевна села, а солдат не успел сесть ей в колени, так как был выпивши изрядно. Карета полетела, а солдат только и успел назади за крякальцы[73] пойматься (какие-то, видно, крякла был сделаны). Схватился и поволокся. Переехали через море. Он взял карету в кучку сжал и в сумку склал.