Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Чародейка на всю голову - Мамаева Надежда - Страница 9


9
Изменить размер шрифта:

– Ви-се-ли-ца! Ви-се-ли-ца!

Судье же было не до увещеваний. Его обуревала столь сильная похмельная жажда, что, сдается мне, будь рядом с ним влажные салфетки, и они пошли бы в ход. Но их не было. Потому законник лишь обмахивался платком, утирая им же пот, лившийся на лоб из-под парика с буклями, и буравил нас глазами с ярко выраженной сеткой капилляров.

О перегаре, которым несло на всю комнату, мне хотелось бы тактично умолчать. Хотелось, но не моглось: в первые минуты я закашлялась.

– Имя, – меж тем, недовольно скривившись, словно вопрос приносил судье нестерпимые терзания, спросил первого из нас четверых служитель местной Фемиды.

– Меня называют Вир, по прозвищу Безземельный, – буркнул здоровяк в чуть порванной рубахе.

Вторя его словам, камень, лежавший на столе перед судьей, засветился зеленым. Тут же один из серомундирных, покопавшись в стопке листов, нашел тот, на котором засветился оттиск печатки-кольца, и зачитал:

– Вир Безземельный перед лицом богов, магии и закона обвиняется в нападении на добрых граждан в корчме «Кривая струя…»… – Обвинитель на миг замолчал, прищурился, приблизив засаленный лист к самому носу, кашлянув, пробормотал «простите» и зычно зачитал: – …«Кривая струна», избиении хозяина и неуплате за заказ.

– Этот хмырь меня обсчитал! – перебил следователя Вир.

– Поэтому вы решили показать пример правильной арифметики и точно пересчитали корчмарю зубы? – не удержался от сарказма серомундирный.

– Там тоже была недостача! – нашелся подсудимый.

При их разговоре камень на столе перед судьей мигал заполошным светофором. Правда, исключительно зеленым.

И тут вмешался судья, указал колотушкой на Сизого и прогнусавил:

– Тебя, значит, обсчитали?

– Да, – с готовностью отозвался здоровяк.

– И ты устроил драку?

– Да, – уже не столь рьяно согласился он.

– Магию применял? – массируя виски, вопросил судья, взглядом указав на кандалы.

В ответ заключенный отрицательно мотнул головой.

И тут только я поняла, что на меня тоже навесили не простые наручники, а сдерживающие не только физическую, но и магическую силу. Но я лишь сделала мысленную пометку по этому поводу, вся обратившись в слух и из крупиц информации пытаясь найти ответ на вопрос: как мне избежать виселицы? Не зря же Смерть так агитировала судью за этот вариант развлекательного досуга.

– У тебя есть сто золотых для компенсации урона и штрафов? – практично вопросил судья.

– Нет!

– Решено, – ударил молотком судья, сам же скривившись от громкого звука. – В обвинении за неуплату за заказ оправдать. За зачин драки, порчу имущества и самого корчмаря – шесть лет каторги на золотых приисках в пользу империи.

Я про себя присвистнула: м-да уж, это тебе не Гаагский трибунал.

С побирушкой все решилось гораздо быстрее: год работ опять же на пользу империи, но в выселке за попрошайничество в неположенном (то бишь в квартале богатеев, оскорбляя их взор своим непотребным видом) для этого месте.

Пацан же, и вправду оказавшийся щипачом, юлил на допросе угрем, которого просто так в болотной жиже и не поймаешь.

Но судья был запойным не только алкоголиком, но и юристом. И несмотря на похмелье умудрялся задавать вопросы так, что юный вор становился все бледнее. И отвечал, все больше заикаясь.

– Ты до этого уже воровал? Да или нет? – резко спросил судья.

– Н-нет, – сглотнул воришка.

И тут же камень вспыхнул пронзительно-алым.

Еще несколько вопросов на местном детекторе лжи, и…

– Виселица! – ударил молотком судья.

Карманник стал белее снега. Но мне было не до него. Потому как спросили уже меня:

– Имя?

– Вик, – произнесла я, догадавшись, что нужно назвать то же имя, что и вписано в местный «бланк регистрации».

– Прозвище или из какого рода?

– Туманова, – слова давались с трудом, горло саднило.

– Вик из Туманного рода, – понял по-своему судья и обратился уже к серомундирному: – Этот-то малахольный что натворил?

Обвинитель зашелестел листками и зачитал:

– Кража у господина Крунжа кошеля с десятью золотыми и прочей медной монетой, сопротивление при аресте. Потерпевший также утверждает, что вор во время преследования успел умыкнуть из мошны десять золотых.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Брал деньги? – спросил судья.

Смерть же в этот момент прямо-таки ластилась к нему, что-то любовно нашептывая на ухо.

А мозг лихорадочно соображал. Практика показала, что врать, как карманник, не вариант. Но если я отвечу «да» на этот вопрос – значит, признаюсь в том, что своровала. И это тоже прямая дорога на виселицу.

Черт! Ну почему некоторые люди входят в историю победным шагом, в крайнем случае с трудом попадают, втискиваясь, как в вагон метро, а я исключительно вляпываюсь. Причем с легкостью. И умудряюсь сразу же упасть на такую глубину, с которой, чтобы полюбоваться дном, нужно еще и голову хорошенько задрать.

Думай, Вика, думай! Что может заставить человека тебе симпатизировать, если в этот же момент Смерть нашептывает ему на ухо мысли о смертном приговоре?

Жалость? Пф-ф, на нее в суде давят чаще, чем водители на тормоз при заносе. Логика? Что-то подсказывало, что в моем случае причинно-следственные связи под белы рученьки доведут меня скорее не до добра, а до эшафота.

– Так брал? – напомнил о себе судья.

И я решилась, выбрав для себя роль:

– Да. – Вскинула голову и, руководствуясь принципом «не повезло быть умной, пусть везет как дурочке», изобразила искреннюю простоту. – Но он их сам обронил! Кошель мне под ноги упал…

На последних моих словах засмеялся весь зал. Но сияющий зеленым камень был на моей стороне.

– А как же десять золотых? – усмехнулся судья.

И в этот момент в плотной тишине зала раздался характерный звук: тренькнуло пришедшее сообщение. Вот только на него никто, кроме меня и Хель, не обратил внимания.

Костлявая, причитая «да чтоб тебя», жестом фокусника извлекла из складок балахона… планшет и уставилась на экран.

– Как же не вовремя! И что они все мрут в самый неподходящий момент! – проскрежетала зубами она. И, уже ласково погладив судью по парику, напутствовала: – Ты у меня умница, знаешь толк в смертных казнях. И между первой виселицей и второй у судьи перерывчик небольшой.

И, поцеловав напудренную маковку парика, Хель исчезла.

А я, воодушевившись, зацепилась за ту самую полуусмешку-полуулыбку судьи, набрала в грудь побольше воздуха и ответила истинно в духе адвокатов, то бишь вопросом на вопрос:

– А они там вообще были? – удивилась я, впрочем глядя не на судью, а на обвинителя.

Тот зло сверкнул на меня глазами, дескать, какой умный выискался. Но, судя по его колкому взгляду, «обворованному» поверили на слово. Безо всяких проверок.

Судья, вздохнув, уточнил:

– Но кошель ты взял? И удрать пытался?

– Да, но бегство было исключительно от испуга: когда боишься, что тебя обвинят в воровстве, ноги сами собой несут в другую сторону от законников!

– Однако, – судья не удержался от еще одного смешка. Но, глядя на светящийся зеленью камень, задумчиво протянул: – То ли ты такой наивный простак, то ли столь талантливый лгун, что сумел обмануть даже артефакт правды.

Он побарабанил пальцами по столу, словно взвешивая на чашах либры решение о том, жить мне или болтаться на виселице.

По моей спине пробежала одинокая холодная капля пота. Я на миг прикрыла глаза, пытаясь оценить все. Голос судьи, его жесты, реакцию на мои слова. Эхом прозвенело «Виселица!» в адрес карманника. Неужели меня ждет та же участь?

И я зацепилась за кривую улыбку. Точнее, смешок. Тот, кто заставляет тебя улыбаться, становится тебе ближе. Его тяжелее отправить на казнь. Чуть тяжелее, но все же.

Всего лишь секунда, и я приняла решение, которое могло мне стоить жизни или смерти.

– Не знаю, – честно, чуть виноватым тоном ответила я. – Я понятия не имею о своем даре. Просто Смерть иногда вижу.

– Чью? – тоном «остри, малец, но помни: одна голова хорошо, но еще лучше, если она не отдельно от тела» вопросил судья.