Побег с Шиэго II (СИ) - Аристов Руслан Иванович - Страница 44

Из разговоров напарников, а по вечерам и по утрам — из разговоров орков я узнавал очень многое, и постепенно по крупицам у меня сложилась картина. Оказалось, что у бригады подрывников были две жилых площадки в девятой шахте, они были пронумерованы и назывались на местном жаргоне «гостиницами». Ещё была бригада расчистки, но она постоянно здесь не жила, а работала по всем шахтам — как раз в девятой они за неделю закончили устранять последствия аварии на дальнем участке и их перебросили куда-то ещё. Ещё были три бригады добычи, которые занимались непосредственно процессом добычи, сортировки, вывоза и отгрузки сырья, ну и всем таким прочим. По нормативам и эльфийской, и вампирской юстиции мы должны были жить как раз в тех огороженных колючей проволокой домиках и нас должны были каждый день возить оттуда в шахты и обратно, но мудрое руководство в лице госпожи Бьюсанне придумало экономить время, транспортный ресурс и топливо — девятая шахта была самая дальняя и самая старая, и несколько лет назад по мере её дальнейшего расширения и углубления было принято решение поселять шахтеров-заключенных непосредственно в технологических выемках. С тех пор заключенные практически и жили в шахте. Это было очень опасно во всех отношениях, но никого не волновало, естественно. В остальных шахтах такого ещё не было, и тамошние шахтеры-заключенные жили именно в домиках, а вольнонаемные, по сути бывшие заключенные в основной массе — в тех неогороженных бараках, которые я видел из окна четырехэтажного здания.

Многое стало понятно и о самих заключенных — из пространства орков сюда периодически пригоняли осужденных за беспорядки и мятежи против рапторианских властей, много было и чисто криминальных элементов. Рапторы, по сути, перепродавали по договорам переуступки наказания орочью рабочую силу корпорации «НэкоВамп Добыча» и многим другим подобным, и это ещё больше подстёгивало ненависть к ним. Попадались и эльфы, но их были считанные единицы от числа основной массы орков.

К моему глубокому удивлению, орки хоть и были достаточно конфликтными и вспыльчивыми сами по себе и по отношению друг к другу, но конкретно моих напарников-эльфов и лично меня никто особо не задирал и не трогал. На второй день утром один из ушлых орков попытался выцыганить у меня продуктовую карту, что-то предлагая на ломаном эльфийском, и когда я отказался, он пообещал мне неприятности. Но его урезонил подошедший Даргэнс — здоровенный эльф с лицом боксёра-убийцы и размером с хороший шкаф. Он был осуждён к смертной казни с отсрочкой за убийство троих полицейских при налёте на провинциальный банк на одной из захолустных планет ЭТС. Раз в день они стабильно спорили с Кирбаэлем на эту тему, потому что он утверждал, что невиновен, чист как слеза и его подставил какой-то воротила из администрации банка. Сам Кирбаэль был осуждён на тридцать лет за космическое пиратство, которым он занимался на границе ЭТС и Сельскохозяйственного Доминиона Эльфов, на старом истребителе в одиночку нападая на автоматические межпланетарные шлюпки-транспорты с протеином и другими полуфабрикатами.

От работы я не отлынивал и уже на третий день довольно интенсивно махал киркой и лопатой, расчищая левую часть выемки, ещё одной будущей «гостиницы», от скальной, очень твёрдой породы. Сами отвалы скапливались возле входа и составляли уже внушительную кучу в несколько тонн. От употребляемой воды периодически болел живот, а протеиновое варево с небольшими добавками овощей или крупы еле-еле восстанавливало силы. Уже на четвёртый день после попадания в шахту я чувствовал себя, как выжатый лимон. Тело постоянно ныло и болело, а шахтерские рукавицы не спасали от волдырей на руках. Естественно, ни о каких роботах или даже полуавтоматике нечего было и мечтать. Даже отбойные молотки были дефицитом и часто ломались. Хотя по разговорам, здесь, в южном комплексе, разнообразные роботы использовались в других шахтах, а ещё их очень много было на свалке. Более огромный и развитый северный добывающий комплекс использовал роботов в гораздо больших масштабах, но это были только разговоры.

Примерно в таком ритме прошла ещё неделя. Я понемногу начал терять счёт времени, тяжелый труд и рутина отупляли. День обычно начинался с тяжкого пробуждения, потом умывания, очереди в туалет и быстрого завтрака, где все толпились и орали друг на друга — за невыполнение дневных норм выработки могли лишить следующего завтрака, и это было гораздо более серьезным мотиватором, чем мне показалось на первый взгляд. Плюс начислялись какие-то деньги, и их тоже могли списать с накопительного счёта. Точнее, те остатки, что там оставались после различных судебных и административных вычетов. После завтрака мы обычно шли толпой по коридору вглубь и постепенно расходились по лабиринтами тоннелей, каждое звено к своим участкам. Подрывниками мы были больше на словах, конкретно сейчас крупных работ со взрывчаткой не проводилось: как из-за дефицита самой взрывчатки, так и по причине опасений новых выбросов газа — ждали поставок какого-то нового оборудования. После тяжкого труда часов по девять или десять мы тоже пешком возвращались, кое-как купались и падали на свои кровати, при этом мне надо было ещё залезть на третий ярус. Нечего и говорить, что в таком ритме я днями не заходил в меню импланта — и некогда было, и не хотелось. К концу третьей недели, убедившись, что основной массе орков и начальству на меня плевать, а эльфы меня не выдадут, я начал понемногу демонстрировать более разумные навыки общения и перестал называть себя в третьем лице: «Хакрис хочет, Хакрис спать» и всё подобное. Я начал выражаться в их присутствии почти как обычный эльф, но с небольшими, часто забавными оговорками и более заторможено. Они меня хоть и перестали считать явным дурачком, но частенько называли «отсталым», «тормозом» и «склеротиком». Иногда это меня даже раздражало, но в принципе я на них не обижался.

К концу третьей недели, ближе к вечеру, когда мы сожрали свои порции ужина из термоса-судка и немного отдыхали, к нам заявился мастер отряда, Иваригус, чтобы проверить ход работ. Заходил он раз в два или три дня, и отмечал в планшет выполненные объемы.

— А что это вы, злыдни, расселись? План за вас сам себя не выполнит, — он светил мощным фонарём на кучу породы, которая постепенно скапливалась ближе к выходу и в скором времени должны была понемногу вываливаться в коридор.

— Мастер, я же вам ещё позавчера говорил, что этот шлак уже давно пора вывозить, — ответил на плохеньком орочьем Кирбаэль, который с ним обычно общался, поскольку немного выучил язык за четыре года нахождения здесь.

— Ну и что? Ты мне предлагаешь заниматься вывозом? — уставился на него орк.

— А где отряд, который занимается отгрузкой породы?

— Они заняты на других участках. Что ты от меня хочешь? — начал злиться мастер.

— Да ничего я не хочу, нам место нужно, а то вы сами потом скажете, что мы виноваты и нас лишат жратвы, — путая слова и падежи, ответил Кирбаэль.

— Вот берите и вывозите, если вам надо! — заявил Иваригус, что-то отметил в планшете и ушёл.

Освещение сегодня было совсем слабеньким, мы работали почти в темноте, подсвечивая себе фонарями. Через полминуты луч фонаря Иваригуса перестал быть виден.

— Ебучий гандон, — Кирбаэль вытер руки грязной тряпкой и со злостью бросил её мимо стула, на который обратно сел. — Меня уже дрючит всего, когда я его вижу!

— Что опять не так? — лениво поинтересовался обычно немногословный Даргэнс.

— Этот козёл снова не даст нам грузчиков сегодня, — на шахтерском жаргоне «грузчиками» назывались орки из отряда вывоза отработанной породы, — и потом скажет, что мы не выполняем их ебучий план!

— А чего ты ждал, что к тебе приедет бульдозер с ковшом и заберет это дерьмо?! — задал риторический вопрос Даргэнс и жестом окинул огромную кучу породы, которую мы выдолбили за последние недели полторы, задыхаясь от пыли в процессе работы.

— Я ждал, что он перестанет гонять грузчиков к своим любимчикам, а будет распределять их всем, — разозлился Кирбаэль.