Я из ДМ 9 (СИ) - Калинин Алексей - Страница 26

— Там же дети, Тень. Ты сам говорил, что выпускник детского дома, так какие могут быть сомнения?

— Но нас же могут просто использовать для решения своих вопросов…

— В этом вопросе я согласен быть используемым. Дети — наше будущее. Будущее нашей страны, да и всего мира. Взгляни на Киоси. Чтобы с ним было, если бы мы не подобрали этого мелкого засранца?

Я хмыкнул. Да уж, война маленького тануки с могущественным кланом якудза едва не довела его до ручки. Всё-таки вовремя мы встретились на его пути.

— Чего ты хмыкаешь? Ты и я видели боль, видели грязь… Если мы не вмешаемся, то у детей из детского дома будет ещё больше боли и грязи. Они сами станут воплощением этих двух слов. Ты такой судьбы для них хочешь? — нахмурился сэнсэй.

— Вот уж не думал, что тебя волнуют судьбы других людей, — поднял я руки, как будто сдаваясь.

— Ты часто не думаешь, — огрызнулся сэнсэй. — Пора бы уже начинать это делать.

— Хорош, чего ты так взъелся-то? Я уже согласился на это… мероприятие, так что чего сейчас кусаться?

Сэнсэй вздохнул:

— Честно? Не хочу, чтобы у этих мелких так всё сложилось. Им и так не сладко пришлось, обделили их самым дорогим, а теперь ещё и вовсе засунут в такое пекло, что волосы дыбом встают. И да, давно хотел спросить. В свете новой информации — за кого ты будешь сражаться? За Россию или Японию?

— Ректор говорил, что помогут «западные друзья»? И что основными зачинщиками этой небольшой, но очень нужной войны будут как раз англичане с американцами? Так вот, сэнсэй… В том мире, откуда я пришел, бытовала такая шутка: когда Россия начала повально учить французский, то вскоре разразилась Отечественная война, в которой по самое не балуй насовали французам. Когда Россия начала учить немецкий, то началась Великая Отечественная война, в которой напихали немцам. Теперь же Россия начала учить английский…

— Хорошая шутка, — кивнул сэнсэй. — Так за кого ты?

Я хмуро посмотрел на сэнсэя и ответил:

— Я за мир.

Норобу помолчал. Он взглянул на меня внимательно, как будто видел в первый раз, потом поклонился и произнес:

— Я тоже за мир, господин Такаги. Поэтому я и буду с тобой до конца.

Я поклонился в ответ. От души поклонился, даже чуть ниже, чем это сделал Норобу.

На этом мы с ним и расстались. Я отправился в свою комнату, по пути заглянув в кабинет. Там на диване раскинулся медвежонок Казимото. На экране большого телевизора шла очередная серия корейской дорамы. В этой сцене один главных героев целовал героиню. Так как фильм был без возрастных рамок, то героиня не отвечала на поцелуй, а округлила глаза и удивленно смотрела на героя.

— Им бы сексу побольше, а то как будто манекены от порыва ветра столкнулись рожами, — заметил я.

— Нельзя им сексу, тогда не все могут эту дораму увидеть. А она несет глубинный социальный посыл, что добрым быть хорошо, а зло всегда будет наказано, — ответил Казимото. — Если будет секс, то дети не смогут этого увидеть и весь социальный подтекст пропадет даром.

— Добро и зло всегда зависят только от взгляда оценивающего.

— А правильная оценка закладывается в детстве.

— Правильной она может быть только для взрослых. Для детей правильно только то, что им самим нравится.

— Поэтому дети порой так жестоки. Они не понимают, что если что-то одно хорошо для них, то это же что-то может стать плохим для других.

— Мы долго будем разговаривать, как герои какого-то сраного фэнтезийного сериала? — наконец не выдержал я.

— Не знаю, тебе же нравится такой пафосно-напыщенный тон, — покачал головой медвежонок.

Я расхохотался и плюхнулся на диван рядом.

— Что скажешь по поводу сегодняшней тренировки?

— Скажу, что оружие не главное в деле работы агента. Главное — в голове, — Казимото постучал себя по плюшевой башке.

— Если я чешу в затылке — не беда! В голове моей опилки, да-да-да, — тихо напел я.

— Вот-вот, если в голове дерево, то и в сердце обязательно окажется свинец. Так что тут нужно соображать и напрягать мозги изо всех сил.

— Что до ректора?

— Господин Одзава всегда был отличным специалистом. Он точно знает, что делает, — уклончиво проговорил Казимото.

— Я про его поведение. Про то, как он проверяет нас.

— А что ты хотел, Изаму-кун? Одзава-сан заставляет вас сделать то, что потом не даст пойти на попятную — он хочет связать вас кровью. И вместе с тем, он всё так представил, что теперь это ваше желание. Ведь вы с сэнсэем тоже хотите уничтожить Тараути-гуми? То есть нелишним будет поразмыслить над тем — кто направил этот клан якудза на небольшое кафе? Причем направил так, что старый клан якудза Казено-тсубаса отказался вступать в прямое противостояние. Мне кажется, что это было спланировано. И спланировано как раз ради того, чтобы у отряда призрака не осталось шанса соскочить с крючка.

— То есть небольшой клан специально приносится в жертву? Но для чего? Зачем?

— Изаму-кун, ты же слышал обороненные слова господина Одзава: клан Тараути-гуми стал слишком дерзок по отношению к хозяину. Они почувствовали силу и вскоре вышли бы из-под контроля. А так… Минимум разрушений в кафе, парочка поцарапанных посетителей, небольшие взрывы для устрашения владелицы, которая встречается с одним из аристократов… Вот тебе и все составляющие для мести. Причем месть будет исходить от того, кого прочат на роль агента высшего ранга. Так как ты думаешь — всё это произошло просто так?

Я только вздохнул. Мда-а-а, что-то подобное я не просчитывал. Видимо слишком расслабился на прямолинейных делах. Раньше что было? Был враг и я искал способ этого врага уничтожить, а теперь… Теперь же кругом одни козни врагов и поди разберись в них всех. Одна интрига — это всего лишь верхний слой огромной луковицы. И пока доберешься до сердцевины — вволю наплачешься.

— Я думаю, что мы узнаем все тонкости подковерной игры уже в процессе обучения. Конечно, доверять ректору до конца не стоит, но вот обучить он может многому. Как и подарить пропуск к великим делам.

— Знаешь, Изаму-кун, великие дела несут с собой великую беду. Всегда помнят только героев, а уж исполнителей предпочитают забыть, чтобы те не отбирали кусочек славы.

— Однако, сэнсэй настроен серьезно, — вздохнул я.

— Даже если вы просто уничтожите этот клан, то уже сделаете два дела — уничтожите мразей, которые отбирают детей для своих черных дел, и уберете опасность для своего бизнеса. Тем более, что молва о внезапном исчезновении молодого клана сыграет как нельзя лучше для вашего авторитета.

— Что же, Казимото-сан, в твоих словах есть большая доля истины.

— А ещё больше истины в том, что ты мешаешь моему просмотру дорамы, — медвежонок кивнул на экран, где героиня всё ещё выпучивала глаза на картинке, которая стояла на паузе.

— Тогда желаю приятного просмотра, — улыбнулся я. — И хорошего вечера.

— Хорошего вечера, Изаму-кун, — помахал лапкой Казимото и шлепнул лапкой по пульту.

На следующий день я проснулся задолго до того, как в комнату влетело ведро с ледяной водой. Мысли о предстоящем уничтожении клана Тараути-гуми не дали выспаться. Зато я проснулся с наметками на план, который можно будет в скором времени претворить в жизнь.

Когда же ведро влетело, я уже закончил разминку и с радостью подхватил аналог будильника. Вместе с ним выскочил в коридор и вылил всю воду на себя под слегка ошалелым взглядом Норобу. От меня только что пар не пошел.

— Вот так вот делается у нормальных пацанов, — подмигнул я сэнсэю и втолкнул дужку ведра ему в руку. — Так, и никак иначе!

— Ты что-то задумал, Тень? — проговорил Норобу

— Ага, только тебе это не понравится, — хмыкнул я в ответ. — До скорого! Я в академию! И да… Пошли в детский дом Харуто. Пусть он тихонько вызнает — когда будет следующая отправка?

— Будет сделано… босс, — со смешком проговорил Норобу.