Чужой гость (СИ) - Васильев Ярослав - Страница 38

Василиса постаралась взглянуть на Пустынного хана как художник, словно собиралась рисовать его портрет: настоящая картина есть сплав внешнего и внутреннего, поэтому отражает личность намного полнее и точнее простой фотографии. Роста чуть выше среднего, но коренаст, отчего кажется приземистым: природа наградила его тонкой поясницей, при широких плечах. Руки вытянутые, кисти узкие, но если сложить с разворотом плеч и мускулами, которые опытный взгляд угадывал и дорисовывал под рубахой, своими тонкими пальцами Пустынный хан, если понадобится, без особого напряжения согнёт железный прут. Лицо грубоватое, с обычной для пустынника загорелой до коричневого цвета и обветренной кожей. А ещё к смуглому полногубому лицу очень симпатично прилагалась большая, угольно-чёрная, без блеска, ассирийская борода кольцами. Зубы и улыбку — хоть сейчас на рекламу зубной пасты, прямой взгляд зелёных глаз. Открытое и честное лицо. Слишком простое и честное, чтобы поверить. Вдобавок Хан и не думал прятать взгляд сытого хищника, который оценивающе смотрит и прикидывает: когда он проголодается, отнести ли ему тебя в категорию добычи и съесть на ужин? Или твоя шкура слишком дорогой трофей, и для начала стоит попробовать договориться? На память пришла здоровенная хаски, с которой гуляла девочка в их дворе в Ярославле: добродушная флегматичная собака, спокойно дававшая детворе себя гладить — пока трое поддатых парней не надумали хозяйку обидеть.

Виктор, как старший, по обычаю пустынников слегка поклонился, прижав ладони к груди, произнёс положенные слова приветствия и что вручает свою добычу под руку Пустынного хана. Тот сначала ответил полупоклоном, потом уже по-городскому пожал руку и ответил, что рад встретить экипаж как дорогих гостей своего рода и приглашает посетить его дом.

Улицы произвели на Василису двойственное впечатление. Небольшие окна, прорезанные в широкой толще стен, казались скорее бойницами и наверняка давали мало света — но иначе люди внутри сварятся от жары. На стенах домов шли трубы, в которых, если Василиса догадалась правильно, пролегали электрические кабели. Не зря на этих же трубах висели фонари с рефлекторами и, хорошо знакомыми ещё по Земле, самыми настоящими лампами накаливания? Внизу пролегали ещё одни трубы, когда-то они, похоже, орошали высаженную вдоль домов растительность, но сейчас там всё высохло, если не считать пустынных колючек. Столица пустыни и в самом деле начинала задыхаться от нехватки воды.

Дом Пустынного хана располагался посреди дальней трети посёлка, со стороны озера. Издалека он смотрелся точно таким же припорошённым песком домишкой, вблизи стали заметны украшавшие окна каменные наличники с резьбой, такая же искусная резьба вдоль косяка тоже имелась лишь здесь. Но на этом всё, Хан явно не стремился к яркости и пышности. Сопровождать гостей никто не стал, шедшие вместе всю дорогу несколько крепких мужчин остались за порогом. Внутри дом был совсем иным, чем снаружи: весь первый этаж занимала кухня и что-то вроде гостиной, чисто, светло и с претензий на стильность. Уютно, обстановка красивой резной мебели, ковры на полу, мягкое электрическое освещение. В зоне кухни — донельзя знакомая по Земле обычная плита на шесть конфорок, хотя Василиса ожидала увидеть печь. Хозяин дома представил жену и младшую дочь — ещё девочку, а также старшего сына и его жену, после чего пригласил гостей спуститься на подземный этаж, в кабинет.

Здесь встречали не только удобная мебель и ковры, ещё шкафы со стеклянными дверцами и настоящими книгами на полках. Ветхие тома и новые издания, подшивки самых настоящих газет и журналов, которые до сих пор небольшими тиражами печатались в Городе для обеспеченных любителей читать именно на пластике, а не с планшета или виртуального монитора. Книг и прессы было так много, что Василиса подумала: будь они из бумаги и имей хозяин печь, мог бы топить и готовить на ней с полгода, не меньше.

Хан вежливо пригласил рассаживаться в кресла вокруг стола, поцеловал девушке руку — Василиса вздрогнула и непроизвольно чуть отступила, спряталась за Глеба. Кресло себе тоже выбрала поближе к нему.

— Здравствуйте. Вот этого молодого человека, хоть и заочно, я знаю. И ему благодарен за то, что он распутал то нападение в пустыне. А вот с вами хотелось бы познакомиться. Но похожи даже в манерах, не спорю.

— Вы сомневались до последнего, — рассмеялся Виктор. — Но если бы я и в самом деле хотел выдать себя за Гладова, неужели я бы позволил вам прикасаться к моей племяннице? Я хорошо знаю, как Владислава реагировала на мужские прикосновения. Перед тем как начать дальнейшую беседу, я смотрю, вы увлекаетесь шахматами? Доска, судя по царапинкам на фигурках, у вас стоит не для красоты. Предлагаю сыграть. Если я выигрываю, то вы исполните нашу просьбу. При этом оговаривается, что вы имеете право отказать, если просьба существенно заденет ваши интересы. Проигрываю, вы решаете на своё усмотрение.

— Обязан предупредить, что я один из сильнейших игроков.

— Тогда… — Виктор сделал вид, что задумался. — Предлагаю играть до трёх очков. Победа за одно очко, ничья за половину каждому.

— Хорошо. С удовольствием. Белые или чёрные?

— Белые.

Глеб, Василиса и Андрей смотрели удивлёнными непонимающими взглядами. Хан принялся расставлять фигуры. А Виктор поздравил себя, что характер хозяина, похоже, определил верно. Хан азартен, но умеет держать свой азарт в железных тисках расчёта. И если играет, то, как настоящий игрок, исключительно тогда, когда или неизбежно выиграет, или в случае проигрыша всё равно останется при своих.

Первую партию Виктор выиграл почти сразу. Заработал удивлённый взгляд со стороны хозяина, вторую партию Хан играл уже осторожнее, но, потеряв в изящной комбинации ферзя и заблокировав своего короля после рокировки ладьёй, опять проиграл. Было заметно, что теперь его захватил настоящий интерес: он впервые встретил противника, равного по силе. Третья партия вышла яростная и ожесточённая, но оставшись только с парой пешек на каждого, белым конём и чёрным слоном, соперники признали взаимную ничью. Снова получив белых, Хан играл осторожно, уйдя в глухую позиционную защиту…

— Шах и мат, — Виктор сдвинул ладью, закрывая доступный манёвр вражескому королю. — Вы съедаете ладью, у вас нет выбора. И тогда на следующий ход я вот сюда ставлю коня, и вы получаете мат.

— Благодарю, — Хан искренне пожал Виктору руку. — Такой интересной партии у меня не было очень давно. Даже мой брат, с которым мы долго соперничали, и то последнее время проигрывает мне четыре раза из пяти. Не ожидал. К слову, в Городе игру не любят, и хороших шахматистов там нет, — прозвучал намёк.

— Дело в том, что ваш уровень — это примерно второй разряд по шахматам. У меня подтверждён первый, потом играть на турнирах для звания кандидата в мастера спорта у меня не было времени.

Дальше последовал рассказ, согласно версии, разработанной ещё в ядре керхеров. Глеб страховал своего командира, для этого перевёлся к рейдерам, а потом вошёл в состав роты Лисицына. Благодаря «призраку» сумел спрятаться от завроидов, предупредил Гладова и присоединился к его отряду. Майор принял решение обойти район боестолкновения, предупредить встречавших пустынников не смог — боялся демаскировать себя радиопередачей. Курс выбирал тоже лично майор, Глеба тогда он ни во что не посвящал. Когда отряд вышел к ядру второй колонии керхеров, и выяснилось, что маршрут командир прокладывал не случайно — экспедиция Гладова узнала про Врата и сумела в развалинах скопировать коды активации — их догнали завроиды. Ладу, именно она несла в себе из Прайма ключи активации, в сопровождении Андриса отправили в контрольный зал, попробовать запустить оборонную автоматику. Остальные кадровые военные приняли бой на подступах. Глеб затащил тяжело раненного командира в пирамиду, когда сработали Врата: его и майора перебросило на другую колонию, тоже потерянную и деградировавшую до уровня бензина. Там он встретил аналогов Андриса, Лады, Гладова, и себя. Но ранение командира оказалось смертельным.