Я из ДМ (СИ) 7 - Калинин Алексей - Страница 31

— Неважно, за кого я заступаюсь, — ответил я стальным голосом. — Важно, что заступаюсь именно я… Хинин с громилой за спиной.

— Да этот карманник-щипач на нашу территорию залез, а нам даже не объявился! — проговорил зеленоволосый. — А ещё мы его подозреваем во вскрытии мохнатого сейфа. Пусть и кореянки, но всё равно на нашей территории.

Опаньки… А вот это уже серьезно. Изнасилование — это серьезное обвинение. Уж не вляпался ли я со своим заступничеством не в то, во что нужно вляпываться?

Люди проходили мимо нас, пряча взгляды. Люди старались не замечать утром того, что может испортить день.

— Босс, а может нам и в самом деле не надо сюда соваться? Может, он огребает по заслугам? — проговорил Малыш.

— А у твоего громилы в голове не только ветер завывает, — ухмыльнулся зеленоволосый. — Проваливайте подобру-поздорову, а то ведь мы из якудзы… Мы можем и разозлиться…

— Малаец, ты обвиняешься в воровстве и изнасиловании. Это правда? — спросил я, игнорируя зеленоволосого.

— Нет-нет, я ничего такого не делал. Я работаю на стройке и только-только получил зарплату. Чуть выпил и пошел в дом с красным фонарем. Та кореянка согласилась со мной быть час, и я заплатил всю сумму! Я не знаю, почему потом она начала кричать и обвинять меня в изнасиловании... — пролепетал мужичонка. — А потом… Ай!

Затрещина не дала ему договорить. От удара он прикусил язык и замолчал, а из уголка рта протянулась красная дорожка.

— Он всё врёт, — нагло заявил зеленоволосый. — И вообще, какого х.я мы оправдываемся перед хинином? Если сейчас не свалите, то ляжете рядом с этим хмырем!

Я помолчал. Так просто и не разобраться в этой скользкой ситуации. С одной стороны — ребята правы, наказывая щипача и насильника, но с другой стороны… Если мужичок прав? Если его подставили, а теперь хотят отобрать все деньги?

Ситуация с малайцем напомнила мне ситуацию с мигрантами в России. Как их доили менты и порой забирали половину заработанного, если не всю сумму. Как кидали заказчики, как недоплачивали и штрафовали за всё подряд. Впрочем, кидали как мигрантов, так и своих работяг.

Нет, у меня не было жалости к этим ребятам из ближнего зарубежья, всё-таки в своё время их народы здорово постарались изгнать русских из своей страны. А когда без русских не смогли жить, то потянулись ручейком в Россию, так как у самих не хватило ума и воли построить нормальное государство.

Жалости не было, но иногда сердце ёкало, когда видел мордатого полицейского, волочащего за собой черноволосого гастарбайтера в оранжевой робе. Это была заначка — легкие деньги, которые валяются на дороге. Вместо того, чтобы ловить опасных бандитов, гораздо легче поймать согласного на всё еле-еле разговаривающего на русском таджика.

Таким же гастарбайтером сейчас мне показался и этот малаец.

— Ребята, вы сказали, что вы из якудзы? — спросил я. — Тогда, может слыхали про Казено-тсубаса-кай? Про Изаму Такаги слышали?

Пятерка неуверенно переглянулась. Конечно же они не могли не слышать про самую могущественную группировку Токио. Я не знаю, откуда они сами, но вот название должно им сказать многое.

— Слышали, — проговорил угрюмо зеленоволосый. — И про белобрысого хинина тоже слышали. Это ты? Чем докажешь?

— Кто у вас оябун? Сейчас я наберу ему, и вы останетесь без мизинцев, — мягко улыбнулся я в ответ. — Хотите?

— Не хотим, господин Такаги, — тут же склонился в поклоне молодчик с крысиной мордочкой. — Просим у вас прощения за то, что разговаривали так грубо. Вам нужен этот малаец?

Остальные четверо тоже склонились в вежливом поклоне. Малаец оказался на асфальте, но не побежал прочь, а остался на месте, оглядываясь по сторонам.

— Я заберу его с собой. Под свою ответственность, — ответил я и скомандовал малайцу. — Идем.

— Да, господин, — закланялся малаец и поспешил покинуть круг.

Его провожали хмурые взгляды, не сулящие ничего хорошего.

— Ещё раз покажешься здесь — ноги вырвем, — прошипел зеленоволосый.

— Всего доброго, господа, — кивнул я и двинулся к машине.

Позади слышался недовольный бубнеж, но слов не разобрать, а прислушиваться было лень.

Пару кварталов, пока мы везли малайца, он беспрестанно благодарил нас. Даже Шакко пытался наговорить комплиментов, но та резко оборвала его, пообещав надавать звездюлей, если будет продолжать нести херню. Малаец всё понял и переключился обратно на нас.

Вскоре мы его высадили, а я дал напутствие, чтобы он больше не показывался в том квартале. И чтобы вообще старался вести себя ниже травы, тише воды. Малаец пообещал мне сделать всё так, как я сказал.

К академии мы подъехали в приподнятом настроении. Жаль, что такое настроение сохранялось недолго.

Глава 16

Первой парой у нас было "Теория государства и права". Довольно-таки скучная и тягомотная дисциплина ещё и из-за того, что преподавала её хмурая и нудная преподавательница Одзава Юмако. У неё не только костюм и блузка были сероватого цвета — такого же цвета было и её лицо. Про голос я не буду сильно расписывать, скажу лишь только, что уже через десять минут лекции мои веки стали чугунными и неподъемными.

— Не секрет, что правовое обеспечение национальной безопасности является важнейшим направлением деятельности нашего государства. Ведь именно от этого зависит, какое место Япония будет занимать на внешнеполитической арене. Соответственно, специалисты, которые хорошо разбираются в данном направлении, пользуются большой популярностью и востребованностью, — нудно вещала с трибуны преподавательница.

Я сидел рядом с Шакко и старался изо всех сил не только свою голову поддерживать, но и не дать рыжей челке ботнуться о столешницу. Спиной чувствовал прожигающий взгляд Минори. При встрече он высокомерно поднял нос, а я лишь хмыкнул в ответ.

Вот прямо насрать на подобное игнорирование. Может быть даже лучше, что он не докапывается. Остальные ребята посматривали на нас. С небольшим недовольством посматривали, но без особой злости. Да, им вчера пришлось сделать незапланированную пробежку, но это же военная академия. Тут принято иметь хорошую физическую подготовку.

— Говоря о положительных сторонах выбранной профессии можно выделить такие пункты: высокий уровень востребованности; хороший карьерный рост и, как следствие, высокий уровень зарплаты; высокие социальные гарантии; авторитет в обществе и так и далее. Но у каждой рыбы фугу есть своя печень. Из отрицательных сторон принято выделять следующее: необходимость длительного обучения; наличие высокого уровня опасности и тому подобное... — продолжала занудствовать Одзава Юмако.

— Мы не боимся опасностей, мы даже смеемся ей в татуированное лицо! — послышался голос Минори.

О как, а вот это было наглостью. Мало того, что перебил преподавателя, так ещё и меня зацепил. Снова задирается? Мало ему прошлого раза?

— Когда вы собираетесь что-либо сказать, то нужно поднять вверх руку, дождаться моего кивка, встать, поклониться и только тогда произнести свой вопрос, — ровным голосом ответила преподавательница. — На первый раз вы заработали предупреждение и пять кругов по стадиону.

— За что? — вспыхнул Минори. — Всего лишь за невинный вскрик?

— Десять кругов, всё также ровно ответила преподавательница. — Вы намерены продолжать набирать физические упражнения, господин Огава?

Минори что-то буркнул в ответ, но смолчал. Я послал ему ослепительную улыбку. Преподавательница улыбаться не стала, вместо этого она сложила несколько мудр и с её руки сорвалась цифра "десять". Зеленая цифра из земли и травы проплыла над аудиторией и зависла над Минори. Он тут же попытался отмахнуться от неё, как от надоедливой мухи, но рука только проходила сквозь иллюзию, даже не размазывая в воздухе.

— Опять из-за кое-кого приходится страдать, — услышал я за спиной тихий шепот.

Оборачиваться не стал. И так было понятно, что это один из подпевал Минори. Пара продолжилась. Я всё также старался не уснуть сам и не дать закемарить Шакко. Как же порой трудно молодому телу сидеть без движения и слушать умные мысли... Хотелось двигаться, петь, танцевать, целовать девчонок или чего поактивнее. А приходилось прожигать новую жизнь за столешницей, к которой равномерно склонялась голова.