Стиль подлеца - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 8

Дронго прошел к лифту, поколебавшись, решил подняться на несколько этажей по лестнице. На третьем этаже он остановился. В коридоре было пусто. Осмотревшись по сторонам, он прошел к номеру, который занимал в те роковые дни бизнесмен. Прислушался. За дверью – тишина. Входить было глупо, там наверняка поработала бригада следователей, которая успела осмотреть каждый сантиметр поверхности. И если в номере имелась камера, то ее давно сняли. Нет, тут нужна горничная, которая убирала именно на этом этаже.

Дронго повернул в другую сторону и медленно двинулся по коридору, пытаясь найти дверь, ведущую в служебные помещения. Но все оказалось тщетным. На этом этаже подобной двери не было. Он прошел обратно и поднялся по лестнице еще на один этаж. Здесь работали сразу две горничные. Их тележки стояли у открытых дверей номеров, расположенных в разных концах коридора. Дронго подошел к одной из тележек. Горничная в номере убирала постель.

– Добрый день, – улыбнулся ей Дронго, – вы не знаете, кто работает на третьем этаже? Я случайно выбросил в мусорное ведро нужную мне записку. А ее уж успели унести.

– Зинаида Яковлевна, она сейчас тоже на третьем, – ответила женщина.

– Но там никого нет.

– А вы пройдите в другое крыло. Она небось закончила убирать ваши комнаты и пошла дальше.

– Спасибо, – Дронго поспешил вниз. На этот раз он повернул в левое крыло здания и действительно увидел тележку горничной. Подойдя к ней, он постучал в приоткрытую дверь.

– Зинаида Яковлевна, – позвал он женщину.

Горничная вздрогнула и обернулась. Женщина лет сорока пяти, среднего роста, розовощекая, с круглой головой, похожей на шар, увидев незнакомца, растерялась.

– Что вам нужно? – спросила она.

– Я хотел бы поговорить с вами, – он вошел в комнату.

– Не здесь, – попросила она, – нам не разрешают никого пускать в чужие номера.

– Я знаю. И поэтому стою только на пороге. Так можно с вами поговорить?

– О чем? – испуганно спросила она. – Нам запрещено.

– Нет, нет, не беспокойтесь, ничего такого. Мне нужно только пять минут. Это вы убирали номер, где была убита женщина?

– Не знаю я никакой женщины, – отмахнулась горничная, – уходите отсюда, здесь нельзя оставаться.

Дронго достал из кармана стодолларовую купюру.

– Уходите, – твердо сказала женщина.

Он достал еще две такие же бумажки.

– Нам запрещено, – твердила она как заведенная.

– Всего несколько вопросов, – он прибавил еще две купюры и, подняв над головой деньги, сказал: – Здесь пятьсот долларов. Если вы захотите ответить на несколько моих вопросов, я отдам их вам.

Женщина посмотрела на деньги, потом на него. Потом снова на деньги. И неуверенно спросила:

– Пятьсот долларов?

– У меня мало времени, – сказал он, – вы хотите получить эти деньги?

– Что вам нужно? – Это уже было согласие.

Он сделал еще несколько шагов в глубь комнаты. Положил деньги на телевизор и, обернувшись к ней, спросил:

– Вы убирали номер в тот день, когда была убита женщина?

– Нет. Я убирала утром, когда она была жива. Мы убираем номера по утрам, до полудня.

– Вы ее видели?

– Видела.

– А раньше вы ее здесь встречали? У вас же наверняка есть собственный контингент девиц?

– Никакого контингента у нас нет, – испугалась женщина, – и девочку эту я раньше не видела. Думала, она с гостем приехала и с ним уедет.

– А кто убирал номер после вас?

– После меня убирала Света. Ее вызвали почистить номер вечером, когда там уже нашли убитую.

– Где эта Света? Она сегодня работает в гостинице?

– Нет.

– Как ее можно найти?

– Я не знаю... – она посмотрела на телевизор, где лежала стопочка «зеленых». Доллары явно давили на ее сознание. – Не знаю, – чуть запинаясь, произнесла она.

– Мне нужен адрес, – он умел быть настойчивым, когда требовали обстоятельства.

– У меня есть только ее телефон, – облегченно выдохнула она, решив таким образом трудную задачу.

Он понял ее состояние.

– Хорошо, – улыбнулся Дронго, – давайте телефон.

Она продиктовала семь цифр. Снова взглянула на деньги.

– Они ваши, – кивнул Дронго, – надеюсь, вы меня не обманули. Иначе мне придется вернуться за своими деньгами.

– Нет, – испугалась женщина, – нет, нет. Точно, не обманула я вас.

– У меня к вам еще несколько вопросов. Первый. Когда вы убирали в день убийства их номер, бизнесмен уже успел уехать или нет?

– Я не знаю. Мы на такие вещи не обращаем внимания. Девушка была в номере. Это я точно помню. Меня спрашивали. Следователь еще сказал, что, возможно, ее друг вернется обратно. Но я его нигде не видела.

Это не доказательство, разочарованно подумал Дронго.

– Второй вопрос. Может быть, вы видели в тот день на вашем этаже посторонних. Или, наоборот, знакомых? Из вашей службы безопасности, например?

– Никого я не видела. Обычные гости, клиенты, все как всегда. Пока не нашли убитую.

– Кто ее нашел? Вы сказали, что Свету вызвали после того, как нашли в номере убитую. Кто ее нашел?

– Наш Михаил.

– Не понял. Какой Михаил?

– Михаил Гогуладзе. Он отвечает за проверку на этажах мини-баров. Он вошел в номер и обнаружил убитую.

– Как найти Михаила? Где его можно застать?

– Он внизу сидит, в службе сервиса. Да его же все знают, – удивилась женщина.

– Наверно, он очень известная личность, – пробормотал Дронго. – У меня остался последний вопрос. Когда вы убираете в номере, вы обычно смахиваете пыль с картин?

– Во время обычной уборки – нет. Это мы делаем раз в неделю. Клиенты бывают недовольны, если мы задерживаемся в номере дольше обычного. Нам нужно успеть поменять белье, сменить полотенца, почистить ванную комнату и убраться в номере. Больше ничего. Ну, если замечу на картине пыль, конечно, протру. Но обычно полную уборку мы проводим раз в неделю или в две недели.

Даже не отдавая себе отчета, женщина двигалась все ближе и ближе к телевизору, ближе к деньгам. Словно боялась, что этот незнакомый человек в конце концов ее обманет.

– Спасибо, – сказал Дронго. – Надеюсь, вы понимаете, что никому нельзя рассказывать о нашем разговоре. Это в первую очередь в ваших же личных интересах.

Он повернулся и вышел из номера. Снова спустился по лестнице вниз. Вновь подошел к портье.

– Так и не принесли письмо? – снова осведомился он.

– Сейчас проверю, – занервничал портье.

– Ничего, – отмахнулся он, – я пока пообедаю. Да, я хотел бы зайти в службу сервиса. Куда мне пройти?

– Вы можете позвонить из своего номера, – посоветовал портье.

– Не обязательно. У меня ничего особенного. Я просто хотел поговорить с одним человеком.

Портье теперь уже настороженно посмотрел на него. Потом тихо спросил:

– С каким человеком?

– Мой компаньон, уезжая из отеля, просил передать деньги для одного из сотрудников службы сервиса. Ничего особенного. Триста долларов. Просто мне неудобно не выполнить его просьбы.

– Триста долларов? – переспросил портье. – А кому вы должны их передать?

Когда речь касалась денег, здесь верили любой выдумке. Как, впрочем, и повсюду в мире в сфере обслуживания, где независимо от кредитных карточек всегда присутствовали чаевые в виде наличных.

– Михаил. Фамилию я не помню. Какая-то грузинская фамилия, – Дронго сделал вид, что пытается вспомнить.

– Гогуладзе, – обрадовался портье, – сейчас я его позову.

Он снял трубку телефона и быстро пробормотал в микрофон несколько едва слышных фраз. На стойке уже лежала стодолларовая купюра.

– Вы так внимательны, – льстиво сказал Дронго.

Глаза у портье превратились в две небольшие щели. Он облизнул губы и кивнул головой, протягивая руку.

– Письмо искать? – хрипло спросил он.

– Конечно, – улыбнулся Дронго. – Я думаю, оно обязательно придет.

Он отошел в глубь холла, устраиваясь в глубоком кресле. Через минуту рядом с портье появился высокий, несколько грузный малый лет тридцати пяти – сорока. Чуть лысоватый, с одутловатыми щеками, большим мясистым носом и вторым подбородком. Он выглядел куда импозантнее щуплого портье.