Стиль подлеца - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 41

Курлаев закрыл глаза. Ему было трудно дышать. Внизу раздавались крики служащих компании, пытавшихся бороться с огнем до приезда пожарных.

Дронго еще ниже склонился над Курлаевым. Он еще дышал. Наступило молчание. Ильин потрясенно молчал, глядя на Дронго.

– Что нам теперь делать? – спросил Ильин.

– Пока не знаю, – ответил Дронго. – Если с ним ничего не случится, будет просто здорово.

– Он умирает, – сказал Ильин.

И в этот момент полковник открыл глаза. Очевидно, он уже с трудом соображал, что происходит.

– Мне она нравилась... – прошептал полковник. – Я не хотел...

С этими словами он умер.

– Вот и все, – мрачно подвел итог Ильин, – и у нас теперь нет самого важного свидетеля.

В комнату ворвались Александр Михайлович и генерал Федосеев.

– Как он себя чувствует? – торопливо спросил генерал. – «Скорая помощь» сейчас будет здесь.

– Уже никак, – ответил Дронго, – ему уже все равно.

– Нет! – закричал Александр Михайлович. – Не может быть!

– Может, – безжалостно сказал Дронго, – может быть. Когда вы отправили заявку?

– Сегодня утром, – пробормотал охваченный ужасом бизнесмен.

– Ее можно отозвать?

– Практически нет. Уже поздно, очень поздно, – вздохнул Александр Михайлович, взглянув на часы, – шесть часов вечера. Наша заявка уже прошла.

– Поздравляю, – хмуро бросил Дронго, – я же просил вас ничего без меня не предпринимать. Теперь вы значительно осложнили нам задачу. Если не сказать – загубили дело.

Бизнесмен взглянул на погибшего. Нахмурился. Потом неуверенно сказал:

– Кажется, я его видел где-то.

– Где вы его могли видеть?

– Мы ездили в «Русь», – пояснил Александр Михайлович, – как раз накануне того дня, когда я улетел. Сидели до трех ночи. И я его там заметил. Он сидел в углу, словно прокаженный, и ничего не ел. Наверное, за Ириной следил.

– Вы его точно запомнили? – спросил Дронго, – посмотрите внимательно.

– Разве такого забудешь? – горько спросил президент компании. – У нас даже пленка осталась, как мы гуляем в ресторане. Пленка есть, а людей уже нет в живых.

У погибшего убийцы было почти безбородое лицо, и от этого оно казалось выделанной из тонкой кожи маской, натянутой на его голый череп. Казалось, даже смерть не могла изменить резкие черты его лица.

– В каком ресторане? – уточнил Дронго, не расслышавший название ресторана.

– Они ездили вместе со своими друзьями в ресторан «Русь», – пояснил Федосеев, – за город ездили. Там день рождения отмечали, некоторые знакомые собирались. Была даже пленка об их встрече, но мы ее на всякий случай изъяли, чтобы никто не узнал о том, что они действительно встречались.

– Когда это было?

– Как раз за день до убийства. На следующее утро Александр Михайлович должен был улетать.

– Вот именно, – горько сказал Александр Михайлович, – называется, погулял «на всю катушку».

– Пойдемте отсюда, – предложил генерал, – здесь уже мы бессильны. Сейчас работники прокуратуры придут. Не нужно, чтобы они нас видели у трупа Курлаева. Вы успели записать хотя бы часть его слов на магнитофон? – спросил он у Ильина. Тот покачал головой. Федосеев посмотрел на Дронго, но и он не мог ничем обрадовать генерала.

Они вышли из комнаты, когда туда уже вбегали врачи «Скорой» и помощник прокурора.

– Не торопитесь, – посоветовал им Ильин.

Уже в лифте Дронго заметил, как тяжело дышит Александр Михайлович. Он явно не был готов к такому повороту событий. В кабинете все расселись вокруг стола президента. После всех в комнату вошел Любомудров. Он заметно хромал и опирался на палочку, которая, как оказалось, выглядела весьма стильно и шла ко всему его облику.

– Что нам делать? – спросил упавшим голосом Александр Михайлович. Внезапный взрыв и смерть подозреваемого, вычисленного с таким трудом, сильно потрясли его. Теперь он вообще не верил в торжество справедливости.

– Есть еще два дня, – начал Дронго. – Я хотел вам сегодня подробно доложить о ситуации, но попасть в ваш кабинет было абсолютно невозможно. Вчера я встречался с Уордом Хеккетом. Он пообещал мне, что пленку покажут в среду вечером по каналу, который они контролируют, в том случае, если вы подадите заявку на участие в аукционе.

– Что мы и сделали, – заявил Александр Михайлович. – Может, теперь пустить по нашему каналу какой-то забойный детектив? Пусть в среду все смотрят его, а не ту пленку. Впрочем, – сказал он тут же, понимая, как иллюзорен и бесперспективен такой план, – не стоит даже пытаться. Все равно люди кинутся глазеть «клубничку», да еще с убийством. Как все глупо получилось...

– Может, стоит объявить об отказе участвовать в аукционе? – спросил дрогнувшим голосом Александр Михайлович.

– Это ваше право, – ответил Дронго, – но раз вы уже подали заявку, давайте подумаем, что можно предпринять.

– Мы так и не узнали, кто давал ему все указания, – хмуро напомнил генерал, – он все время молчал.

– Как вы думаете, кто отдавал Курлаеву приказы? – поинтересовался Викентий Алексеевич.

– Не знаю и не хочу гадать. Хотя, судя по всему, с Арсеном они были знакомы. Мне кажется, что по первоначальному плану, который был кем-то разработан, они не хотели убивать женщину. Было достаточно скомпрометировать бизнесмена, засняв на пленку его любовные похождения. Но потом наложился другой план, более изощренный, и они решили, что он более действенный. Тогда и было принято решение об убийстве Ирины. Можете меня не спрашивать, я все равно не знаю точно, кто за этим стоит. И никто не мог знать. Кроме убитых, разумеется. Судя по всему, Арсен был платным агентом не только милиции, но и службы безопасности. Вполне вероятно, что корни преступления тянутся не только к МВД, но и во все структуры бывшего КГБ. Как вы считаете, Савва Афанасьевич?

– Может быть, – кивнул генерал. – Меня такие подробности не интересовали. Я никогда с агентами не работал. У меня всегда были задачи поконкретнее.

– Он убивал людей, – возмущенно сказал адвокат, – а вы спокойно обсуждаете действия профессионального палача.

– Наш гость не спит уже несколько дней, – сказал генерал Федосеев, сочувственно глядя на Дронго. – Я думаю, что и нам всем сейчас нужен отдых. А мне еще предстоит давать объяснения в прокуратуре и в МВД по поводу взорванного джипа. Давайте сначала закончим с этим, а потом вечером вновь вернемся к нашим планам.

– У нас может быть только один план, – заметил Дронго, – решать, что можно предпринять.

Из приемной раздался голос секретаря. Девушка сообщила, что неизвестный уже второй раз спрашивает какого-то мистера Дронго, уверяя, что он должен находиться в здании.

– Кто там вас спрашивает? – подозрительно глядя на эксперта, спросил Александр Михайлович.

– Я уже догадываюсь, кто это может быть. – Дронго взял трубку. Он не ошибся и услышал голос Уорда Хеккета.

– Вы, кажется, говорили о своем главном козыре? – спросил Хеккет. – Если я не ошибаюсь, его уже у вас нет. Вы по-прежнему хотите продолжить игру или наконец признаете свое поражение?

– Это была машина прокуратуры, – напомнил Дронго, – вы ответите за этот взрыв, мистер Хеккет.

– Какой взрыв? – почти искренне удивился Хеккет. – Я говорил о карточной игре. При чем тут взрыв?

Возражать было бессмысленно. У его собеседника была гораздо более сильная позиция, чем у него. Дронго хотел что-то сказать, но снова все испортил Александр Михайлович. Услышав ненавистную фамилию, он выхватил трубку из рук Дронго и на ломаном английском выпалил все известные ему ругательства. Хеккета трудно было сбить подобным словесным потоком, он даже не повесил трубку, со злорадным удовольствием слушая бизнесмена. И лишь когда тот кончил, спросил:

– Вы больше ничего не хотите мне сказать?

– Иди ты... – Александр Михайлович бросил трубку.

– Мы только демонстрируем ему свою слабость, – заметил Дронго.

– Значит, мне нужно снять нашу заявку? – разозлился Александр Михайлович. – Значит, они нас обыграли? Значит, все? Все?!