Стиль подлеца - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 25

В половине двенадцатого Дронго увидел наконец, как во двор въезжает темная «девятка» майора. За рулем сидел сам Лысаков. В салоне машины, кроме него, никого не было. Лысаков въехал во двор, вышел из автомобиля, открыл дверь гаража. Сел за руль, осторожно въехал в гараж. Включил свет. Закрыл одну створку ворот. Подошел к машине, чтобы вытащить ключ и захлопнуть дверцу, поставив ее на сигнализацию, и тут услышал, как за его спиной захлопнулась вторая створка ворот. Лысаков обернулся. У дверей стоял Дронго с пистолетом в руках.

– Добрый вечер, – поздоровался он, – вы поздно возвращаетесь домой.

Лысаков не был трусливым человеком. И он не растерялся. Зло сверкнув глазами, он сделал жест, намереваясь дотянуться до кнопки включения сигнализации. Если он успеет быстро наклониться, то сирена оповестит всех соседей о нападении на его машину. Но его может опередить и этот тип, который так обидно ушел от него вчера, – он успеет выстрелить. Это Лысаков понимал четко.

– Сделайте шаг назад, – приказал Дронго, взмахнув пистолетом.

Майор с тоской посмотрел на кнопку сигнализации и, выпрямившись, отошел назад.

– Теперь очень осторожно двумя пальцами правой руки достаньте свой пистолет и бросьте его на землю, – продолжил Дронго, – предупреждаю вас, что при малейшем неточном движении я буду стрелять без предупреждения. Кстати, если вы обратили внимание, у меня пистолет с глушителем. Никто даже не услышит моих выстрелов.

Лысаков потянулся за пистолетом, висевшим у него в кобуре под левым плечом.

– Спокойнее, – напомнил Дронго, – очень медленно и осторожно.

Майор все-таки захотел рискнуть. Он поднял средний палец, пытаясь перехватить пистолет, и услышал над головой выстрел. Дронго выстрелил, не раздумывая. Раздался глухой хлопок. Лысаков убрал палец и бросил пистолет на землю.

– Совсем чокнутый, – пробормотал он, глядя на стоявшего перед ним человека.

– Вы даже не представляете, какой, – кивнул Дронго. – Вчера вы стояли с пистолетом в руках, пытаясь порвать мой паспорт и посадить меня в ваш карцер. Если я ничего не путаю, мне кажется, что меня даже били в вашем кабинете. Впрочем, я не злопамятный. У меня есть к вам всего три вопроса. Гарантия – ваша жизнь. Либо вы мне отвечаете на вопросы, либо утром вас находят в этом гараже.

– Все поймут, что это сделал ты, – прошептал с ненавистью майор.

– Не уверен. Во-первых, у меня есть алиби, я о нем заранее позаботился. Во-вторых, у меня дипломатический паспорт, а значит, меня, если даже арестуют, то в худшем случае выдворят из России. И в-третьих, я надеюсь, что завтра утром о майоре Лысакове будут знать ненамного больше, чем сегодня.

– Пугаешь? – усмехнулся майор.

– Нет. Просто информирую. У меня есть интересная запись. Это пленка, где записан разговор водителя того самого бизнесмена, в номере которого нашли убитую женщину, и человека, который привел ее туда. Хочешь послушать?

– Какая запись? – не понял Лысаков.

Вместо ответа Дронго достал из левого кармана небольшой магнитофон и включил его, положив прямо на капот машины. Раздались голоса Леонида и Арсена. Майор слушал разговор внимательно, чуть наклонив голову, словно пытаясь сообразить, как именно эта пленка могла попасть в руки этого опасного человека. А Дронго, в свою очередь, внимательно следил за своим пленником, отмечая малейшие изменения его лица во время разговора. Первая запись кончилась, и Дронго выключил магнитофон.

– Это не все, – пояснил он, улыбаясь. – Хотите слушать дальше или поверите мне на слово?

– Что тебе нужно?

– Только три желания, как в хорошей волшебной сказке. Вы исполняете мои три желания, и я исчезаю. Оставив вас наедине с вашим пистолетом и вашей машиной. Кстати, будьте любезны, отбросьте пистолет ногой под машину. Я вижу, как вы на него коситесь, пытаясь сообразить, успеете ли вы прыгнуть, схватить оружие и выстрелить в меня раньше, чем я нажму свой курок. Спешу вас заверить – не успеете. Поэтому не нужно соблазнов, отбросьте его ногой под автомобиль.

Лысаков сжал зубы, но отвечать не стал. Просто ударил ногой по пистолету, и тот отлетел под машину. Лысаков намеренно сильно пнул его в сторону. Пистолет ударился о стенку и полетел обратно, оставшись под машиной, совсем рядом с ногами майора. Дронго пока левой рукой убрал кассету, доставая из кармана новую. И поставил магнитофон на запись.

– Какие вопросы? – прохрипел Лысаков.

– Кто вам дал указание поставить и снять камеру? Когда вы это сделали? И кто такой Арсен?

Лысаков молчал. Он пытался сообразить, что именно ему нужно говорить, но направленный на него пистолет его явно нервировал.

– Где гарантии? – спросил майор, тяжело дыша.

– Мое слово, – твердо сказал Дронго, – по-моему, этого более чем достаточно. В отличие от вас, я никогда не нарушаю данного слова.

– Я не ставил камеру и не знаю, кто это делал. Это первый ответ.

– Но вы ее сняли?

– Да, – кивнул майор.

– Кто дал вам указание об изъятии камеры?

Лысаков молчал. Облизнул губы. Закрыл глаза, открыл.

– Нет, – сказал он, – я не скажу, можешь стрелять.

– Когда вы сняли камеру? – Дронго обращался к нему на «вы», и это окончательно сбивало его с толку, нервируя еще сильнее.

– В день убийства. Я остался один в комнате, подошел к картине и снял камеру. Вечером я увидел Коптеву, которая осматривала стенку под картиной и заметила там место от камеры и провода. Я ей сказал, чтобы она никому и ничего не говорила.

– Кто такой Арсен?

– Не знаю. Наверно, какой-нибудь сутенер, я такими мелкими сошками не занимаюсь. – Дронго подумал, что Лысакову свойственно логическое мышление оперативника и он сделал правильные выводы из разговора, записанного на пленку.

– Хорошо, – кивнул Дронго, – вы ответили на два с половиной вопроса. Осталась всего-навсего половина первого вопроса. Итак, кто приказал вам снять камеру?

– Я не скажу, – упрямо повторил Лысаков.

– В ней была пленка?

– Нет, пленку уже достали. Она была пустой.

– Кому вы передали камеру?

– Никому. Мне сказали, чтобы я ее снял и разбил. Я так и сделал. Сразу разбил на мелкие куски и утопил в реке, выбросив в разные стороны.

– Я задаю все тот же вопрос. Кто дал вам указание снять камеру? Или, если хотите, кто дал указание разбить камеру?

– Нет, – снова ответил Лысаков, – я не могу говорить. Меня сразу убьют. Я ничего не могу говорить.

– Обещаю, что никто не узнает о нашем разговоре.

– Нет, – упрямо повторил Лысаков, – они меня найдут и убьют.

– Вы думаете, что будет лучше, если вас убью я?

– Не могу, – выдохнул Лысаков, – не могу.

– Кстати, остается еще Коптева, которая подтвердит, что именно вы давали ей указание ничего не говорить о тайнике за картиной.

По лицу Лысакова прошла какая-то тень, словно он хотел улыбнуться. Дронго почувствовал, что произвел холостой выстрел.

– Кстати, – Дронго понял, что надо вырвать у него этот козырь, – мы записали и разговор с ней. Так что вам не отпереться.

Вот теперь Лысаков напрягся, ощутимо напрягся. Изменился в лице, злобно взглянув на стоявшего перед ним человека.

– Мне нужно знать имя, – Дронго посмотрел на часы, – мы теряем время, майор. Я не уйду отсюда, пока не узнаю имя.

– Полковник, – прошептал Лысаков, – полковник Савельев, начальник нашего управления.

– Очень хорошо, – Дронго достал из кармана мобильный телефон, набирая номер. – Добрый вечер, – поздоровался он с Ильиным, ожидавшим его звонка. – Мы беседуем сейчас с майором Лысаковым. Будь добр, проверь, пожалуйста, кто именно работает начальником управления у нашего друга. Мне нужно знать фамилию.

– Не надо, – хрипло сказал Лысаков, – я соврал. Не нужно проверять. У нас нет такого полковника.

– Не надо проверять, – удовлетворенным голосом сообщил Дронго, – кажется, наш друг готов нам все рассказать.

– Будьте осторожны, – пожелал на прощание Ильин.

– Итак, вы мне соврали. Может, наконец-то сообщите, кто же дал вам указание о камере. По приказу какого человека вы сломали камеру? Мне нужно имя! Быстрее, Лысаков! Мы теряем время.