Стиль подлеца - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 17

Но тот, выжимая все возможное из своего мотора, умчался вперед. На одном из перекрестков его ждала машина ГАИ и два стоявших рядом с ней инспектора. Один в форме старшего лейтенанта поднял руку, приказывая Андрею остановиться. Тот послушно затормозил, мягко выруливая на обочину дороги. Преследователей пока не было видно, очевидно, они отстали, а старший лейтенант неторопливо подошел к его машине.

– Документы, пожалуйста, – сказал он, протягивая руку.

Только в Америке можно сидеть в машине, когда с тобой говорит представитель дорожной полиции. В Москве подобное отношение к сотруднику ГАИ означало бы почти издевательство. Андрей вышел из машины. Преследователи все еще не показывались. Вряд ли они посмеют появиться рядом с офицерами ГАИ, подумал Ильин, протягивая свои документы инспектору. И почти в это же мгновение за спиной раздался противный визг тормозов белых «Жигулей», в которых сидели его преследователи. К удивлению Андрея, их не испугали сотрудники ГАИ.

Мощный, широкоплечий мужчина, вылезший из машины, неторопливо направлялся к ним. Андрей обернулся на него и посмотрел на офицера ГАИ. Тот улыбался подходившему. А когда мужчина был совсем рядом, старший лейтенант, улыбаясь еще шире, отдал ему честь и сказал:

– Здравия желаю, товарищ капитан.

«Капитан», это обращение обожгло Андрея. Дурак, он обязан был догадаться, что за ними будут следить именно сотрудники Лысакова. И не просто догадаться, а просчитать, что именно они попросят задержать его машину первый попавшийся на пути пост ГАИ. Старший лейтенант уже опускал руку от козырька, когда Андрей резко толкнул его на незнакомца, а сам плюхнулся на сиденье и с пол-оборота завел машину.

Андрея не остановило то, что права и документы на машину были в руках старшего лейтенанта. Он понимал, что, если его остановят, эти документы могут ему больше никогда не понадобиться. Не говоря уже о том, что его заставят назвать адрес Дронго. Ильин дал задний ход, врезаясь в стоявшие позади его машины «Жигули». И рванулся с места, объезжая застывших на мгновение обоих офицеров. Второй инспектор поднял автомат, намереваясь стрелять, но Андрей, выскочив на улицу, увеличил скорость, надеясь оторваться от поста ГАИ.

Инспектор не стал стрелять, а Андрей все увеличивал скорость, чтобы отъехать подальше от опасного места. Теперь не оставалось никаких сомнений, что они охотятся не просто за его машиной, а конкретно за ним, надеясь выяснить, куда исчез из его салона Дронго. Уже не обращая внимания на светофоры и возможные посты ГАИ, Андрей гнал машину к офису компании, выжимая из нее все возможное. Только там он будет в относительной безопасности.

Ильин достал телефон, торопливо нажимая нужные кнопки. И почти сразу соединился с начальником смены охранников, дежуривших ночью.

– Приготовьтесь меня встречать, – приказал Андрей, – за мной следят и, возможно, даже попытаются отбить. Все должны быть с оружием.

– Понял, – ответил начальник смены, – подниму всех наших ребят. Когда ты будешь у нас на площади?

– Минут через пять-десять, – сообщил Ильин, – собери всех, кто находится в здании. И не верьте людям из «жигуля», если они начнут показывать документы сотрудников милиции. Документы у них фальшивые, – подумав, добавил Андрей, опасаясь, что его могут попытаться отбить силой.

Через восемь минут он резко затормозил у здания компании, въезжая в раскрытые ворота. Когда створки начали автоматически закрываться, на улице раздался вой милицейских машин, перекрывающих все другие шумы. Но ворота уже закрылись, и один из сотрудников охраны, пересевший за руль, отгонял автомобиль в один из закрытых боксов.

Андрей побежал в здание.

– Закрыть ворота, – уже на ходу распоряжался он, – никого без моего разрешения не впускать. Снять с автомобиля табличку с номерами, отключить освещение в боксе.

Ему даже не хотелось думать, что могло с ним случиться, если бы он замешкался на несколько мгновений в тот момент, когда его задержали инспектора ГАИ. Андрей посмотрел на часы и поспешил в свой кабинет. Нужно предупредить Дронго о том, что его худшие опасения оправдались.

День четвертый

Сознание вернулось сразу, словно включился некий счетчик, сработавший в мозгу. Он хотел открыть глаза, но вспомнил последнюю секунду перед тем, как потерял сознание, и, замерев, прислушался. Судя по всему, он находился в автомобиле, ехавшем неизвестно куда. Дронго чуть приоткрыл глаза. С обеих сторон находились люди. На переднем сиденье автомобиля – еще двое.

Попытаться бежать или вырваться было бы чистым безумием. Это он понял сразу. Судя по тому, как четко они сработали, в автомобиле сидят профессионалы. И если они еще не убили его, то, очевидно, машина едет туда, где он будет нужен живой. Но куда именно? Если это сотрудники Лысакова, то они вряд ли отличались бы особой деликатностью. Не стали бы использовать неизвестную жидкость, стараясь не причинить вреда Дронго. Наоборот, при малейшем сопротивлении они с удовольствием применили бы силу. Получается, что его взяли другие люди. Кроме того, майор милиции, даже если это умнейший майор в столице, не сумел бы так быстро вычислить адрес самого Дронго. Оставалось ждать, пока все не прояснится.

– Кажется, он приходит в себя, – сказал кто-то рядом.

Дронго зашевелился. Открыл глаза пошире. Сомнений не было. В просторной кабине «Форда» они находились впятером. Стоило раз взглянуть на лица сидящих рядом, чтобы отбросить всякую мысль о побеге. Дронго тяжело вздохнул и посмотрел по сторонам.

– Оклемался? – спросил один из парней, больно толкая его в бок.

– Не совсем, – выдохнул Дронго, – нам еще далеко ехать?

– Уже совсем близко, – сказал второй, – только ты лучше по сторонам не зырь, все равно ничего не видно, темень вокруг.

– Может, ему глаза завязать? – предложил водитель.

– Не надо, – лениво сказал сосед справа, – он все равно никому ничего не расскажет.

Такое начало не обещало ничего хорошего. Дронго молчал, понимая, как важно не раздражать этих типов. Он закрыл глаза и устало откинулся на спинку сиденья. Через несколько минут его грубо тряхнули.

– Вставай, – сказал один из «сопровождения».

– И без глупостей, – добавил второй.

Его вытащили из машины, почему-то еще раз тщательно обыскали и втолкнули в довольно просторный холл, который он толком не успел рассмотреть. Следующая комната – очень большая, метров пятьдесят, – очевидно, служила гостиной. Сразу за ней находилась комната поменьше, видимо, в ней хозяин принимал гостей. В комнате стоял полумрак, тихо играла музыка: Шопен, удивился Дронго. Вряд ли Лысаков вообще подозревал о существовании такого композитора. С каждой минутой ему становилось все интереснее. Охранники подвели его к массивному кожаному креслу с резными деревянными подлокотниками и надели наручники, встав по сторонам, словно свершая некий торжественный ритуал.

В комнату стремительно вошел высокий человек. Он посмотрел на Дронго, потом бросил взгляд на стоявших по сторонам охранников и, нахмурившись, приказал:

– Наручники!

– Мы же надели, – не понял охранник.

– Не так, – зло пояснил высокий незнакомец, – расставьте руки по краям кресла и наденьте наручники так, чтобы он не мог подняться. И шевелитесь быстрее.

Один из охранников наклонился, расстегивая наручники. Именно в этот момент Дронго нанес ему удар, вкладывая в него не только силу кулака, но и наручников, все еще оставшихся на правой руке. Охранник отлетел к столу. Второй бросился ему на помощь, но Дронго, подняв обе ноги, отбросил его от себя. Он уже изготовился к прыжку, но увидел направленное на него дуло пистолета.

– Сидите, – скрипучим голосом приказал высокий, – и старайтесь не дергаться. Я и так с большим трудом удерживаюсь от соблазна избавить себя от хлопот, связанных с вашей персоной.

До этого типа было больше пяти метров. Если еще учесть сидячее положение, то, для того, чтобы достать противника, ему понадобится не меньше пяти-шести секунд. Ровно столько, сколько нужно тому, чтобы выпустить всю обойму. Благоразумнее подчиниться, и Дронго остался сидеть в своем кресле. Оба охранника подскочили к нему и защелкнули висевшие на его правой руке наручники, соединив с подлокотником кресла. Затем легко справились и с левой рукой. При этом оба старались действовать грубо и жестко, словно стараясь реабилитироваться перед своим боссом. Но тот все равно остался недоволен.