Король сыщиков - Автор Неизвестен - Страница 54

— Нет, это просто была небольшая комедия с переодеванием. Мое настоящее имя — Нат Пинкертон!

Ему ответил глухой стон Харриона, который весь съежился и пробормотал про себя:

— Нат Пинкертон — единственный человек, который всегда внушал мне тайный ужас!

Он более ничего не сказал, так как знал, что слова будут излишни, раз ему приходилось иметь дело с Пинкертоном.

Сыщик убедился еще раз, что кандалы в порядке, и вышел затем на улицу, чтобы разбудить Холльманса и перевезти вместе с ним пойманного преступника в тюрьму. Когда он шел по саду, то увидел на улице чью-то длинную фигуру, очевидно, караулившую кого-то.

— Ага! Долговязый полисмен охраняет своего начальника, чтобы он мог беспрепятственно закончить свое доблестное дело! Теперь-то я знаю, откуда он получил свое наследство!

В одно мгновение Пинкертон очутился перед полисменом с поднятым револьвером в руке:

— Ни с места, мерзавец, или я стреляю!

Негодяй подался назад, но не посмел бежать при виде блестящего дула револьвера. Сыщик в один момент схватил его за руки и надел наручники.

Затем Пинкертон закричал во весь голос, повернувшись к соседнему дому:

— Алло, мистер Холльманс! Идите скорее!

Этим моментом воспользовался долговязый полисмен. Он сделал большой скачок в сторону и бросился бежать.

— Стой, каналья! — крикнул ему сыщик вдогонку.

Но тот бежал во всю мочь. Раздался выстрел, а затем крик полисмена, упавшего со всего маху на землю. Пуля Пинкертона ранила его в ногу.

Дом Холльманса оживился; и в прочих домах показались люди, разбуженные выстрелом, а сам Холльманс крикнул из окна:

— Что случилось?!

— Идите сюда, я поймал «Бич Редстона»!

Взрыв восторга был ответом на эти слова. Изо всех домов бежали обрадованные обитатели.

Нат Пинкертон в кратких словах рассказал им о ночном происшествии и повел их к себе в дом. Легко себе представить, как велико было удивление всех, когда они узнали, кто был этот преступник, так долго державший в страхе всю местность.

Лишь с трудом Пинкертону удалось удержать озлобленную толпу от самосуда; но он не мог воспрепятствовать тому, чтобы обоим арестованным был нанесен по дороге в тюрьму целый град ударов и побоев, так что кровь лилась с них ручьями.

Харрион, совершенно изувеченный, оказался в весьма плачевном положении.

Но этим еще не кончились мучения преступников. Харриона, равно как и его сообщника, долговязого полицейского, ждала страшная смерть. На следующую ночь в тюрьму ворвалась целая толпа замаскированных людей, которые выволокли обоих преступников на улицу.

Бывший начальник полиции дрожал всеми членами точно так же, как и его длинноногий помощник.

— Пощадите! — молили они оба. — Вы будете щедро вознаграждены, если дадите нам убежать! Вы получите все, что мы имеем, только отпустите нас!

Но замаскированные ни слова не отвечали на их мольбы! Они тащили молча свои жертвы вперед к небольшой группе деревьев. Преступники отлично понимали, что их ожидает, и их отчаяние все росло и росло.

Так как их крики могли всполошить спящих обывателей городка, то один из замаскированных сказал:

— Завяжем-ка им рты! Тогда они перестанут выть!

Это предложение было немедленно выполнено, и жертвы замолкли. Долговязый полисмен впал при этом в состояние какого-то животного озлобления. Страх смерти придал ему нечеловеческие силы; он рвался и метался в своих кандалах, и ему удалось-таки наконец со страшным усилием разорвать их.

Но, прежде чем он успел обратиться в бегство, его уже схватили несколько пар дюжих рук и, несмотря на отчаянное сопротивление, заставили-таки идти вперед, пока вся процессия не дошла до группы деревьев. Здесь один из людей обратился к дрожащим пленникам:

— Мерзавцы! Настал час суда и для вас! Харрион, ты много лет жил вместе с нами, мы верили тебе и были убеждены, что ты исполняешь свои обязанности честно и добросовестно, насколько это в твоих силах! Но ты обманул нас. Ты учинял тайком вместе с твоим помощником страшные преступления; ты убивал наших братьев, ты грабил их! Ты носил маску честного человека, ты пожимал нам руки и выражал свое негодование по поводу собственных же преступлений, а втайне насмехался над нашим легкомыслием! — он обратился к полисмену: — А ты позволил увлечь себя этому выродку! Тебя ослепило золото, которое предлагал тебе Харрион, и ты стал послушным оружием в его руках. Оба вы умрете, нет вам пощады! Ваши деяния вопиют к небу. Вы будете сейчас казнены; употребите последние минуты земной жизни на молитву!

Им развязали рты, но преступники и не думали начинать молиться, а завыли еще пуще прежнего, надеясь привлечь своими воплями полицию, которая должна была бы остановить этот незаконный суд Линча.

Но мстители не дали привести им свой план в исполнение; двое из них влезли на дерево и перекинули через сук две веревки. Затем обоих преступников подвели под дерево. Им надели на шеи заготовленные заранее веревочные петли.

Один момент — и тела обоих отделились от земли; их крики перешли в сдавленное хрипение. Вздернутые на воздух тела покачались сначала из стороны в сторону, а затем остановились неподвижно.

Суд Линча сделал свое дело, и толпа замаскированных рассеялась в различных направлениях. На следующее утро оба трупа были найдены полицией. Весть об этом разнеслась по городу, и все испытали при этом известии чувство полного удовлетворения.

Когда Пинкертон узнал об этом, он слегка кивнул головой; и он тоже не мог не признать, что такой суровый приговор народного суда был вполне заслужен преступниками.

Покрытый новыми лаврами и при этом с хорошими деньгами — 10 тысяч долларов были немедленно выплачены ему жителями Редстона, — великий сыщик вернулся в Нью-Йорк, куда телеграф уже принес известие о его новых подвигах в Редстоне.

ПОКУШЕНИЕ НА ПРЕЗИДЕНТА

Глава I

Жертва недоразумения

— Вам телеграмма, мистер Пинкертон!

Знаменитый сыщик, сидевший за своим письменным столом, оглянулся.

— Это, вероятно, от старого скряги Синдона, — сказал он, обращаясь к своему испытанному помощнику Бобу Руланду. — Две недели назад у этого человека украли двести долларов. И вот он пристает, чтобы я отыскал виновников и передал их полиции: ему во что бы то ни стало хочется получить обратно свои деньги. Я ответил, что такими пустяками не занимаюсь, а для полиции это дело — в самый раз. Это уже пятая по счету телеграмма, что он мне присылает. На, прочти и выкинь в корзину для бумаг, если она опять от Синдона.

С этими словами Пинкертон бросил своему помощнику запечатанную телеграмму и снова повернулся к столу.

Но уже в следующее мгновение раздался удивленный возглас Боба:

— Вы ошибаетесь! Это не от Синдона, а из Вашингтона!

Нат Пинкертон вскочил на ноги:

— Давай сюда!

Он схватил телеграмму и прочел следующее: «СЕНСАЦИОННОЕ УБИЙСТВО ЗПТ ПОКУШЕНИЕ НА ПРЕЗИДЕНТА ЗПТ ПИНКЕРТОНУ НЕМЕДЛЕННО ЯВИТЬСЯ ТЧК КОКЛЭН».

— Черт возьми! — вырвалось у сыщика. — Дело серьезное!

— Вы сейчас поедете? — спросил Боб.

— Конечно. И ты поедешь со мной. Пусть Моррисон примет здешние дела. Там ничего особенно важного не предвидится.

Два часа спустя Пинкертон и Боб сидели в вагоне скорого поезда, идущего в Вашингтон. Сыщик сидел, погруженный в свои мысли, и Боб не смел его беспокоить. Только один раз Пинкертон нарушил молчание:

— Ты обратил внимание, Боб?

— Что вы имеете в виду?

— В Нью-Йорке, кажется, никто ничего не знает о покушении! Я думаю, что не президент пал жертвой упомянутого убийства, иначе телеграф уже разнес бы эту весть по всему свету.

— Но ведь в телеграмме ясно говорится об убийстве, о покушении на президента! — возразил Боб.

— Скорее, здесь речь идет о человеке, который был убит при этом покушении, только не о самом президенте.

Мистера Коклэна, начальника вашингтонской полиции, Пинкертон известил о своем прибытии телеграммой.