Брак по залёту Натаэль Зика (СИ) - Зика Натаэль - Страница 28

— Я понимаю, Петь, но так страшно! Дочка ко мне пришла, к маме, а я её даже на порог не пустила… И не звоню ей, будто мне всё равно.

— Если мне память не изменяет, она сама хотела, чтобы ты к ней не лезла. Сама пообещала, что ноги ее в родительском доме не будет. Что ж, это её право, но она забыла, что за свои слова надо отвечать. Разве Евгения извинилась, что ты уже готова все забыть? Потом, девочка уже взрослая, ты не сможешь быть всегда рядом, не сможешь всегда её собой заслонять от трудностей и стелить ей соломку. Настоящая мать не та, которая всё делает за ребёнка, от всего его оберегает, держа под тепличным колпаком. А та, которая научит справляться с жизненными задачами. Которая поддержит и направит, но не станет ничего делать вместо сына или дочери. Это её жизнь, пойми. Женя имеет право учиться и совершать ошибки, это нужно, в первую очередь, ей самой.

— Она решит, что я её не люблю.

— Когда успокоится, то всё поймет, вот увидишь. Иди ко мне, — мужчина притянул Веру к себе, пристроил подбородок ей на макушку. — Ты не сможешь всегда быть с ней рядом, она должна научиться справляться сама. Потом, я уже говорил — у меня всё под присмотром! Мы не допустим, чтобы с девочкой случилось что-то, по-настоящему, плохое. Посмотри — она прекрасно со всем справляется, вот и её муж бросил свой круиз и примчался в город. Сделал бы он это, если бы знал, что его жена под присмотром родной матери? Скорее всего, нет, так и развлекался бы, а трещина между ними всё росла и росла. Теперь ему придется решать, что для него важнее.

— Где сейчас Денис?

— Где и должен быть, — довольным голосом ответил Пётр. — Сейчас он караулит Женю у входа в садик. Видишь, мой план приносит правильные плоды. Да, они поставлены в жесткие условия, но это заставит детей быстрее определиться с приоритетами, скорее понять, нужны ли они друг другу. Самим понять, а не под давлением родных или общественности.

— Можно было бы не так жёстко. Мне жалко Женю, она думает, что все её бросили!

— И это заставило её мобилизоваться и научиться рассчитывать только на себя, а так же, следить, кому и что она говорит. С такими умениями она нигде не пропадет, не станет ждать, когда придет мама, муж, добрая тётя — и спасет, поможет, подскажет. Не потеряет времени, не упустит возможности. Конечно, никто не предполагал, что её отец выгонит дочь из комнаты, а муж сдаст на время отсутствия квартиру бывшей подружке, но это сыграло только на руку — видишь, как быстро Денис примчался, когда узнал, что Жене негде жить? Думаю, он будет под впечатлением, обнаружив, что жена и без него вполне справляется. Знаешь, как это подстёгивает — осознание, что без тебя могут обойтись?

— Ох, твоими бы устами. Надеюсь, всё получится. Хорошо, что ты познакомился и договорился с Ниной Федоровной, — вздохнула Вера. — Поселить Женьку при садике — было хорошим выходом. Но я, конечно, всё равно переживаю. Помирятся ли? Что будет, когда Денис узнает, что аборта не было?

— Всё увидим. Главное, не мешаться у детей под ногами, не влиять на их решения. Можно самому ловить рыбу, готовить ее и кормить ребенка, но правильнее — научить его как ловить и готовить рыбу, тогда он будет сыт всегда. Даже когда родители умрут.

— Наверное, ты прав, но у меня душа не на месте!

— Думай не о себе, думай о дочери! Матери проще всё сделать самой, у неё и получится лучше, но если не давать малышу самому завязывать шнурки, одеваться, решать проблемы, то он никогда не научится делать это правильно и быстро. Что-то чаю захотелось. Сделаешь?

— Конечно, — Вера выпуталась из объятий и потянулась к чайнику. — С чем будешь — печенье, конфеты?

— С поцелуями. Они слаще всего!

Всю глубину опы, в которую Александр влетел, он осознал только сейчас.

Привычный, устроенный быт, дом, жена, уверенность в завтрашнем дне — все пошло прахом. Оказывается, он хорошо жил! Дни, проведенные в одиночестве на даче, когда ему впервые за много лет пришлось самому себе готовить, убедили в этом лучше всего.

Черт подери, сколько мороки оказалось с домашним хозяйством! Купи продукты, помой, порежь, свари. На выходе получишь гору испачканной посуды и хорошо, если что-то удобоваримое. После еды — опять грязная посуда. Поразительно, как быстро заканчиваются чистые тарелки и ложки. И приготовленная еда. Утром сварил суп — вечером надо готовить что-то новое, суп закончился! Круговорот какой-то. Интересно, когда Вера успевала? И как? Почему у нее всегда было первое, второе и компот или кисель? А на следующий день всё свежее? Впрочем, зачем ему это знать? Это — женская работа, обязанность, в конце концов. Не дело мужика вникать, как его баба всё успевает, главное, чтобы успевала.

Промучившись некоторое время, мужчина вспомнил о Женьке — пока он тут прозябает, она королевой живет в, между прочим, комнате его матери! Он в этой коммуналке всё детство провёл. Кстати, заботиться о родителях — дочерний долг, пора бы Евгении отдать хоть часть! Недолго думая, Александр собрался и нагрянул к дочери. Вот где поел всласть!

Комнатка, конечно, небольшая, соседи по коридору настаются, дети визжат — слышимость отменная. Зато туалет теплый, хоть и общий, Верка над ухом не зудит, и пожрать наготовлено.

Кстати о Верке — она его выгнала! Подумать только — выгнала и сразу привела какого-то мужика! Он, Александр, на ней женился, можно сказать, своё будущее похерил ради неё, а она — раз! — и выставила за дверь, как использованный веник. Разве плохо они жили? Работали вдвоём, дочь растили, дача, машина — всё, как у людей. Да, после того аборта Верка его к себе не подпускала, отдалилась, а до этого липла, как банный лист, вилась вокруг. Обиделась, что настоял на аборте? Откуда он мог знать, что тот пройдет с осложнениями? Вообще, была бы Верка поответственнее, беременность не наступила бы. Сама плохо предохранялась, это же бабское дело — заботиться, чтобы случайных детей не было. Спирали там, таблетки. Откуда ему знать, что лучше? Жена что-то принимала, он никогда не интересовался. Видно, забыла выпить или ещё что-то, в общем, это не его вина, что она залетела, так что, нечего дуться.

Посадила его на голодный паёк, пришлось перебиваться случайными «перекусами». Спасибо, что покладистые бабы не перевелись, выручали.

О том, что у Верки кто-то есть, Саша узнал накануне знаменательного дня, когда дочь сообщила им о скором замужестве и будущем внуке. Он глазам своим не поверил, увидев жену в компании какого-то мужика — у универсама, на Мичурина. Случайно там оказался в рабочее время и едва глаза не протёр, когда заметил Веру. Вышла из чужой машины, вернее, ей помог выйти мужик. Руку, блин, подал, как в кино каком-то. А Верка-то! Сияет, глаза бесстыжие не прячет, идёт, ни от кого не скрываясь. И воркуют — смотреть противно. И цок-цок — в кафе. Жена за столик у окна села, этот ей ещё стул отодвинул. А дальше он смотреть не стал — время поджимало, он же на работе, а не прохлаждается, как некоторые! Да и что тут смотреть, и так всё ясно. Поздравляю тебя, Сашок, с рогами!

Домой он вернулся злой, но ничего говорить не стал — за несколько часов мозгами пораскинул и понял, что скандал затевать ему не выгодно. Что он жене скажет? С другим видел? И что? Свечку он не держал, скажет — по работе. Потом, сам-то он — не ангел. Если рогами меряться, то у Верки его стараниями они тоже имеются, вполне вероятно — подлиннее собственных. И главное, ну, скажет ей, что видел, припрёт к стенке, сознается Верка — и что дальше? Разводиться? Куда он пойдет, мать комнату внучке завещала, а квартира принадлежит жене. Машина, правда, на него записана. И дача. Но это ерунда, зимой на даче жить не будешь.

При спокойном рассмотрении ситуации, он понял, что не хочет ничего в жизни менять. А что? Всё устаканилось, утряслось, он привык, прижился. Аня давно замужем и его не ждёт.

Он, конечно, по молодости шибко за ней убивался. Бегал, как щенок, в глаза заглядывал, а она не прогоняла, но и не подпускала ближе. Не то, что переспать, полапать её было страшно.