Анди. Сердце пустыни (СИ) - Боброва Екатерина Александровна - Страница 16

Аргос потерял великого императора на его сороковой день рождения. Страна полгода была в трауре, но жизнь продолжалась. Взошел на трон его сын, и все пошло по-старому, пока наследнику не исполнилось двадцать семь, и не случился первый приступ аккурат на полнолуние.

Под мысли о несправедливой вине детей за деяния отцов Ирлан снова задремал. Проснулся от воплей над ухом.

— Ах ты, задница мохнатая! А ну пошла вон отсюда.

И ответного рычания.

— Порычи мне еще… Обнаглела совсем. Как жрать, так пожалуйста. А как слушаться, так зубы скалим? А сапогом по морде?

Тело, прижавшееся к ноге Ирлана, напряглось и получить по морде явно не хотело, но и сдавать позиции не собиралось. Рычание набирало обороты. Хвост злобно взбивал постель, и Ирлан подумал, что сапог, которым попробуют ткнуть в эту морду, падет от зубов, а потом пострадает рука Жарка. Дерхи, хоть и давно жили с людьми, прекрасно могли постоять за себя.

Слуга, видно, вспомнил о том, что перед ним хищники и переключился на рабыню:

— А ты чего на полу разлеглась? Не у себя в пещере. Приличные люди на кроватях спят, поняла?

В воздухе сгустилось напряженное предвкушение схватки. К рычанию самки добавилось предупреждающее ворчание самцов.

Ни стыда, ни совести, — сокрушенно подумал Ирлан. У постели больного балаган устроили…

После приступа он чувствовал опустошающую слабость, но отлежаться ему, конечно, никто не позволил — комната грозила стать полей битвы.

— Жарклан, — позвал тихо, однако слуга услышал.

— Тихо вы! — бесстрашно рявкнул на рычащих зверей, наклонился над постелью, спросил с почтением: — Да, господин.

— Завтрак приготовь, а с ними я сам разберусь, — попросил с нажимом.

Жарклан помялся, проворчал:

— Разбалуете вы их, господин

И все же удалился.

Ирлан помолчал. Потом спросил, не открывая глаз:

— Ты действительно спишь на полу?

— Я могу спать где угодно, — донеслось снизу, — на полу, песке, циновке или на кровати. А вот вам лучше пару ночей на песке поспать — быстрее бы восстановились.

Ирлан представил пронизывающий холод местных ночей, ледяное дыхание пустыни после заката, шуршание выползших на охоту местных обитателей и… отказался:

— Мне уже лучше, — соврал. Ему явно не поверили.

— Пойду я, — поднялась девушка, — сварю вам чай. Он хорошо восстанавливает силы, а дерхи пусть у вас побудут. У больного слабеет душа, животные же неплохо отгоняют темных духов.

Шлепанье босых ног по полу. Затихающее ворчание. И наконец наступившая тишина.

Ирлан хмыкнул. Слабеет душа… Наиглупейшее верование. Душа слабеет от маловерия и дурных пристрастий, а не от телесных болезней. Ну а считать, что для него могут быть опасны темные духи — полная ахинея. Проклятие вещь малоприятная, но даже она не заставит его поверить в этот бред.

— Так, — пихнул ногой теплый бок, — давайте-ка из комнаты. Не нужна мне никакая защита от темных духов. Я вообще в них не верю.

Дерха встала лишь затем, чтобы развернуться, подползти, придавить лапой грудь — дабы не дернулся — и пройтись широким языком по шее, уху и голове. Ирлан едва успел спасти лицо от облизывания.

— Тьфу ты, — выругался в подушку, пытаясь спихнуть с себя тушу. Волосы слиплись от слюны. Грудь ломило от тяжести. Хороша «защита». Уморит его сейчас своими нежностями. И что только в голову пришло? Никогда раньше дерхи так себя не вели. Могли позволить дать себя изредка погладить, расчесать шкуру, но лезть с облизываниями? Ирлан такого припомнить не мог.

— Не знал, что дерхи настолько любят хозяев, — донеслось от двери.

— Только зря вы их в постель пустили, зверье ведь, — с неодобрением добавил Орикс.

Ирлан скрипнул зубами. Оправдываться стыдно. Просить помочь неудобно.

На счастье, дерха отвлеклась на вновь вошедшего и решила, что тот достоин знакомства. Она вообще была самой любопытной из трех. Соскочила с кровати, направилась к наемнику. Тот дергаться не стал, как и лезть руками. Стоял спокойно, позволив себя обнюхать.

Ирлан наблюдал за знакомством, сидя на кровати. От слабости все еще кружилась голова, но он терпел. А еще предстояло выползти на двор, дабы смыть с себя следы любви.

— Солидная киса, — снизошел до похвалы Орикс. Даже его проняла красота дерхов, хотя к животным он был явно равнодушен.

— И очень дорогая, — согласился с ним Ирлан.

Цена свободного перемещения по миру имела своенравный характер и была согласна служить лишь тому, кого выбирала сама. И тут хоть лопни — дерхи не станут работать ни с кем другим. Насилие же не вариант. От побоев дерхи впадали в ярость, превращаясь в озлобленную тварь, насмерть воюя с обидчиком.

— Так значит, уважаемый, интересуется песчаными ведьмами?

Собеседник Ирлана был высоким и настолько тощим, что на месте его фигуры легко было представить огородное пугало: ручки-веточки, ноги-палочки. Куцая бороденка смотрелась приставленным куском мха. Зато лоб был выдающимся, с глубокими бороздами морщин. Видно было, что господин архивариус проводил много времени в раздумьях над текстами.

— Исключительно с научной точки зрения, — смиренно подтвердил Ирлан. То, что брат хозяина харчевни решил встретиться с ним лично радовало и одновременно настораживало. С чего такая честь? И хорошо, если господину архивариусу просто нужны деньги, а не слава ловца шпионов.

— Моя работа заключается в исследовании проклятий и способов их снятия. Видите ли, сведений много и все они разрознены, а мне хотелось бы составить общий каталог. И как тут обойтись без песчаных ведьм? Пусть их и уничтожили, но будет несправедливо исключить столь сильных проклятийниц из списка.

Господин Лаврус закивал. Наполнил вторую чашку с чаем, отпил. Ирлан последовал его примеру. Правило «первая чашка — для знакомства, вторая — для дел, третья — для денег» изрядно выводило его из себя. Сколько времени впустую. Хорошо еще, что местные чашки были мелкими как блюдца. Не сравнить с теми, из которых предпочитали пить чай в Аргосе.

Наблюдения за собой сегодня Ирлан не заметил. Либо его не было, либо после приступа он страдал рассеянностью и просто не заметил «хвост».

— Если вы мне поможете, — Ирлан постарался, чтобы голос звучал как можно более доверительно, — я в долгу не останусь.

— Знаете, многоуважаемый, кхм, — господин Лаврус ожидаемо запнулся на фамилии собеседника и решил ее пропустить, — я работаю в архиве уже тридцать лет. И вы пятый аргосец на моей памяти, который пишет подобный труд. Неужели за все эти годы вы так и не продвинулись в создании, гм, каталога.

А вот это был провал. Полный. И ведь начальство рекомендовало не искать легких путей. Да и намеков, что корона не сидела все эти годы без дела было достаточно. Нет, он решил, что самый умный. Мол, сейчас поеду, перетряхну Бальяру, найду способ снять проклятие. Рассчитывал, что у предыдущих посланцев не было личной заинтересованности. Доигрался.

Улыбнулся так, что челюсти свело.

— И что вы ответили всем интересующимся?

Подложил золотой под пиалу со сладостями, передвинул ее по столу к господину архивариусу.

— Тоже, что могу ответить и вам, — золотой перекочевал в карман господина Лавруса, — в пустыне не осталось ни единой песчаной ведьмы. А даже если бы и были… Знаете, чем опасна пустыня? Вы можете быть сильным, владеть магией, но против песчаной бури вам не выстоять в одиночку без укрытия. Одна песчинка не доставит вам проблем, а если их будет тьма? — господин Лаврус удрученно покачал головой. — Так и с проклятиями. Простое вы снимете в любом храме. В крайнем случае вам поможет монастырь, покаяние, жертва добрых дел. Но не с тем, которое закреплено смертью невинной жертвы и гибелью самой ведьмы... В таком случае только смерть снимет его.

— Есть лишь смерть, — еле слышно проговорил Ирлан. Да, все верно. Была невинная жертва — неродившийся ребенок. Была смерть ведьмы. Все условия выполнены. И проклятие снималось со смертью проклятого, вот только оно не исчезало бесследно, переходя на потомков.