Книга Ветра и Крови (СИ) - Котов Сергей - Страница 14

— Честно говоря — пока не очень… — ответил Максим.

— Даже зная меня она не смогла предсказать реакцию на обстановку, в которой мы оказались. Уверен, если бы она это предвидела, то нашла бы способ подстраховаться. И её план был бы выполнен. Но нам, на самом деле, очень сильно повезло, что этого не произошло.

— Гриша, поясни, пожалуйста, — попросила Таис, — я не улавливаю нить.

— Я готов поверить, что она создала абсолютное оружие, — ответил я, — вот только все мы чуть не совершили грандиозную ошибку, попытавшись его применить.

— Реализовать возникшее преимущество… это ошибка? — Макс поднял бровь.

— Дело в том, что это преимущество — кажущееся, — ответил я, — мы слишком мало знаем о Считывателях. Возможно, единственное, чего бы мы добились — это полное обнуление жизни на нашей планете. Нельзя применять оружие любой мощности против объекта, о котором известно так мало!

— Считыватели не являются неуязвимыми, — заметил Кай, — фаэтонцы перехватили управление их зондом. Сфера уничтожила их скаута… возможно, у Гайи были основания для некоторого оптимизма?

— Уверен, что она рассуждала похожим образом, — улыбнулся я, — и это — грандиозная ошибка!

— Но чему? Поясни! — попросил Макс.

— Гайя застыла во времени, — ответил я, — она развивается скачками, от кризиса до кризиса. В остальное время у неё просто нет никаких стимулов меняться. Она время воспринимает по-другому, понимаете? Но Считыватели, кем бы они ни были — больше похожи на нас. И мне страшно представить, кем они стали спустя сотни миллионов, или даже миллиарды лет! Тут может быть множество вариантов: может, они вообще утратили интерес к происходящему в этой Вселенной, и мы имеем дело с остатками их технологической инфраструктуры, которая была просто брошена и развивалась по неизвестному нам пути мёртвой эволюции; может, сам процесс считывания стал для них милой ностальгической игрой; может, они передали контроль над этим процессам каким-то своим наследникам. Вариантов много, понимаете? И вы можете предсказать, что будет, если нечто, более могущественное, чем Гайя, получает подобный «пакет»? Я — нет.

В кают-компании повисло напряжённое молчание.

— Но что же тогда делать? — Кай нарушил его первым, — просто… принимать происходящее?

— Ни в коем случае! — возразил я, — нам нужно восполнить недостаток того, чего нам категорически не хватает! Нам нужна разведка! Мы должны точно понимать, с чем имеем дело.

Присутствующие растеряно переглянулись.

— То есть, ты предлагаешь оставить всё как есть, но вместо оружия запустить к Считывателям некоего червя-шпиона? — спросил Макс, — и почему ты не предложил этот план Гайе?

— Но как же… быть с детьми? — вмешался Кай.

— Наша задача: попытаться искусственно ускорить созревание таким образом, чтобы считывание произошло как можно скорее. И сделать так, чтобы в момент, когда это произойдёт, дети и инкубатор были изолированы от основного города. А Гайе я это не предложил, потому что осознал: мы слишком от неё зависимы стали. Надо учиться самим справляться с проблемами. Иначе грош цена, нам и тому человечеству, которое мы хотим построить.

— Гриша… я не думаю, что это возможно нашими силами, — вздохнула Таис, — ещё и без помощи Гайи.

— Я не говорю, что это просто, — я пожал плечами, — но ночью, размышляя, я придумал кое-что. План, который может и сработать.

Найти место, где хранились запасы веществ, которыми мазали нас с Каем во время «посвящения» было совсем не просто. Но я справился. Для этого пришлось проследить за очередной группой «испытуемых», которые пришли из внешних поселений для участия в игрищах.

Наблюдая за всеми манипуляциями, мне было сложно сдержаться, чтобы не начать разрушать всё это место на корню. С имеющимися на борту челнока возможностями это было вполне реально. Достаточно одного плазменного заряда, эквивалентного паре мегатонн старой доброй атомной бомбы. Но, убивая таким образом город, я бы убил и детей, которые до посвящения не имели никакого отношения к странной сущности, завладевшей мозгами взрослых. Эти дети, они хотели нормальных семей, нормального детства. А их заведомо лишили всего этого.

Их спасение стало для меня чем-то вроде жизненного вызова. До этого, несмотря на массу сложностей, которые нашему отряду удалось преодолеть, я всё-таки продолжал реагировать на непрерывно падающие на меня задачи. Я не управлял ситуацией. А теперь, впервые за то время, которое прошло с момента обнаружения первого тюрвинга в подмосковном лесу, я чувствовал, что пытаюсь вести свою игру, по своим правилам. И это ощущение придавало сил. Помогало преодолевать любые соблазны.

Как я выяснил, стоя несколько часов бесплотной тенью в зале, где обрабатывали бойцов, мази вовсе не были главным компонентом в «химической подготовке». Нечто опалесцирующее, из маленького стеклянного сосуда, было добавлено в состав перед концом процедуры. А ещё что-то распылялось в воздухе, над столами, через небольшое вентиляционное отверстие.

Сначала я проследил за служащим, который специально принёс стеклянный сосуд.

Он долго спускался в городское подземелье, минуя многочисленные запоры и ловушки, справиться с которыми в обычном состоянии я бы не смог. Но я, конечно, был в режиме. И следовал за ним, до деталей повторяя каждое его движение и жест.

Спуск был долгим. Час. Может, полтора. Мне приходилось есть на ходу, благо я взял с собой специальные питательные батончики, оставшиеся ещё из марсианского рациона. Сейчас эта еда была на вес золота, потому что восполнить её было нечем.

Под землёй было довольно прохладно. И это было даже хорошо: сейчас я особенно остро почувствовал, что в режиме температура моего тела заметно поднимается. А отвод лишнего тепла делает голову особенно ясной.

Наконец, после очередной хитроумной ловушки, мы оказались в большом подземелье с традиционным для города сводчатым потолком. Помещение было освещено несколькими довольно тусклыми люминесцентными полосками, испускающими зеленовато-синий свет. Такую технологию я видел в городе впервые. Что это? Биолюминисценция? Или что-то радиоактивное? У меня не было точного ответа для этого вопроса; для вычислений не хватало разрешающей мощности сенсоров — моих глаз. Вот Кай бы на моём месте сразу определ. Может, всё-таки стоило взять его с собой?

Поставив сосуд с остатками жидкости в деревянный шкаф со специальными ячейками для множества таких же сосудов, служащий, опасливо оглядываясь на источники света, быстро вышел из помещения, едва не столкнувшись со мной. Только благодаря режиму я смог убраться с его дороги вовремя. И чуть не оказался в ловушке: запорный механизм массивной двери с железными вставками можно было отпереть только снаружи.

Я успел подставить носок ботинка так, что между дверью и стеной остался крошечный зазор. Служащий, судя по шагам, замешкался на секунду. Но возвращаться, чтобы проверить дверь, не стал. И отлично: иначе моя вылазка бы сильно осложнилась. И дело было вовсе не в том, что служащего пришлось бы убить. Гораздо хуже, что о моих интересах узнал бы единственный по-настоящему разумный и самостоятельный обитатель города. Тогда под угрозой оказался бы весь мой план.

Аккуратно достав из рюкзака, спрятанного под маскировочной тканью (она по-прежнему отлично работала, даже в отсутствие Гайи), одну из заранее приготовленных пробирок, я подложил её под дверь. После чего принялся рассматривать внутренности хранилища более подробно.

Когда Гайя упомянула, что жизненный уклад в городе напоминает муравейник, сопоставив это с собственным болезненным опытом, я предположил, что ферромоны или же вещества, их заменяющие, должны играть большую роль в функционировании этого мета-организма. Уже при первом, беглом, взгляде на помещение было понятно, что моя догадка была абсолютно верна.

Подземелье было заполнено большими глиняными сосудами, предназначенными, очевидно, для хранения неких веществ. Сосудов было довольно много, пара сотен. Примерно столько и должно было быть, чтобы регулировать основные параметры общественной жизни, по моим грубым прикидкам. Я как раз взял с собой двойной необходимый запас вакуумных пробирок для сбора проб.