Цейтнот. Том 1 (СИ) - Корнев Павел Николаевич - Страница 56

Стоило только прикрыться силовым экраном, как тот лопнул, а в следующий миг громыхнул выстрел-другой, и покинувший темень склада оператор рухнул с простреленной головой! И снова выстрел и сразу — ещё один!

Альберт Павлович на волю случая полагаться не пожелал и влепил из трофейного револьвера в поверженного противника вторую пару пуль, и последний из нападавших к такому развитию событий оказался не готов, поэтому, наверное, и не бросился наутёк, а вошёл в резонанс.

Слишком поздно!

Получай!

Краткое мгновение передышки позволило мне во всех подробностях восстановить в памяти порядок создания многослойной атакующей структуры; я разом влил в схему почти весь свой потенциал, а остаток сжёг, чтобы с предельным ускорением выстрелить сгустком шаровой молнии во врага. Тот оказался неплохо выучен и успел не только отмахнуться выбросом сверхсилы, но и сотворить силовой экран. Встречное воздействие снесло внешнюю оболочку из перегретой плазмы, а дальше мой энергетический заряд угодил в полыхнувшую северным сиянием плоскость, лопнул и рассыпался убойными искажениями, рванул!

Оказавшийся в зоне поражения оператор не позволил раздавить себя гравитационной аномалии, а вот взрыв снёс все его барьеры и разметал человека на куски окровавленной плоти. Всё кругом так и забрызгало красным!

— Выкуси! — гаркнул я и усилием воли загнал себя в резонанс, приготовился сотворить ещё одну шаровую молнию, но никто больше с улицы в проезд не заскочил.

Враги кончились.

— Альберт Палыч! — позвал я куратора, продолжая контролировать выезд со двора. — Вы как?! Нужна помощь?

— Я в порядке! — отозвался тот. — Не суетись! Стоим, ждём!

Уже потушивший пальто Альберт Павлович подошёл и встал рядом с револьвером в руке, огляделся и покачал головой.

— Не в моих принципах критиковать методы коллег, но неаккуратно работаешь, Петенька. Грязно.

Всё кругом было заляпано красным, я обернулся и окинул взглядом рассечённое надвое тело мужика с револьвером. Снег вокруг того сделался ярко-алым от крови и курился паром. На миг сделалось нехорошо.

— Не спи! Охраняй! — рявкнул Альберт Павлович и с револьвером в руке двинулся к покорёженному автомобилю.

Вдовец к этому времени уже выбрался из машины, прижимал к груди свой кейс, будто бы щитом от всего дурного отгородиться им желал, и ошалело взирал на последствия учинённого нами побоища.

— Что… — сдавленно выдохнул он, откашлялся и уже в голос крикнул: — Что происходит?!

— Кто б мне сказал! — выдал в ответ Альберт Павлович и усилием воли погасил обивку заднего диванчика, после чего вытянул из-за баранки так и не очнувшегося шофёра. — Впрочем, вот этот нехороший человек и скажет. Как думаешь, Петя: скажет ведь?

— Всенепременно, — отозвался я, продолжая контролировать входящий энергетический поток и обрабатывать набираемый потенциал.

Расскажет — это сто процентов. Вопрос лишь в том, хватит ли нам времени его расспросить или этим займётся уже кто-то другой.

Часть вторая. Глава 3

Глава 3

Первым на место происшествия прибыл наряд городской полиции. Ну как — на место происшествия? Дальше проезда с забрызганными кровью стенами им продвинуться не удалось.

— Инцидент находится в юрисдикции республиканского комиссариата! — объявил я, наученный Альбертом Павловичем.

При этом куратор отнюдь не выгадывал время на допрос уложенного лицом в снег шофёра — он ему ни единого вопроса за всё это время не задал, лишь пару раз подкрепил пинками по рёбрам приказ не шевелиться, — дело было исключительно в возможных правовых коллизиях. Надо понимать, имелся риск применения принципа: «кто первый встал, того и тапки», а у нас наличествовали договорённости о пребывании в столице именно с риковцами.

Стражи порядка не стали упрямиться и отступили к оставленному на обочине дороги автомобилю. Сподвигло их на этот маневр отнюдь не моё голословное утверждение, просто я постепенно стравливал набранный во время резонанса потенциал, и воздух вокруг буквально искрился разрядами статического напряжения. С учётом разорванного на куски тела и забрызганных кровью стен лезть на рожон полицейские благоразумно не захотели и заняли выжидательную позицию.

Оно и к лучшему.

Я продолжил разгонять по организму сверхсилу, уплотняя и концентрируя её в нужных местах, попутно культивировал в себе ощущение гармонии, и занимался этим до тех самых пор, пока к переулку не подъехали сразу два автомобиля без опознавательных знаков.

— Республиканский комиссариат! — объявил выдвинувшийся вперёд носатый и чернявый оперативник, окинул цепким взглядом двор с уткнувшимся в сугроб «Адмиралом», после присмотрелся ко мне и потребовал: — Обнулите потенциал и предъявите документы!

Его коллеги замерли на некотором удалении, и хоть оружия на виду никто не держал, не приходилось сомневаться, что пустят его в ход при малейшем намёке на неповиновение. И не только оружие — трое из прибывших на вызов риковцев были операторами. Сейчас, с набранным в противофазе потенциалом я ощущал создаваемые ими энергетические возмущения предельно чётко.

— Один момент! — отозвался я и принялся демонстративно стравливать сверхсилу, но именно что — демонстративно, а на деле до предела усилил заземление и попутно задействовал технику маскировки внутренней энергетики.

Утаил никак не меньше десятка мегаджоулей, после чего обернулся и позвал:

— Альберт Павлович! Тут документы спрашивают!

Впрочем, куратор уже и сам шагал к нам, и претензий у оперативника не возникло ни к предъявленным им бумагам, ни к моему не до конца сброшенному потенциалу. Он махнул рукой коллегам, и те выдвинулись на осмотр места происшествия; у автотранспорта остались только шофёры да один из операторов.

Нас ни о чём не расспрашивали, этим занялись подъехавшие минут через сорок следователи. И ещё прикатил какой-то полицейский чин, но случившееся двоякого толкования не допускало, и важный господин в шубе и бобровой шапке тянуть на себя одеяло не стал и очень быстро отправился восвояси несолоно хлебавши.

Я бы и сам последовал его примеру с превеликим удовольствием — и от вида изуродованных тел мутило, и замёрз до такой степени, что пальцы на ногах чувствовать перестал. Не были рассчитаны мои ботиночки на такие морозы — не получалось согреться, сколько на месте ни пританцовывай. Погрузиться бы в транс и сверхэнергию по организму погонять, да какой там! То одно пояснить просят, то другое показать.

Как, когда и кто кого. Достали…

Последним на место происшествия прибыл господин Зимник собственной персоной. Этот поздоровался за руку с Альбертом Павловичем и раскланялся с Вдовцом, даже меня небрежным кивком удостоил, после чего быстро опросил следователей и предложил для дальнейшей беседы проехать на Якорную площадь, где и располагалось столичное отделение Республиканского идеологического комиссариата.

Ну как — предложил? Приказал. И все тут же взяли под козырёк. Большим человеком Леонид Варламович стал, в начальство выбился.

Ну да хоть не задубею окончательно…

Альберта Павловича и Филиппа Гавриловича пригласили в машину Зимника, мне пришлось составить компанию следователям, и всю дорогу до пятиэтажного дворца на Якорной площади со львами у крыльца, колоннами и арочными проёмами окон я отвечал на вопросы и давал пояснения, даже на город не поглазел толком. Проехав через площадь, автомобиль завернул во двор и остановился у перестроенных в гаражи каретных сараев, за которыми начинался огороженный высоченной стеной парк с облетевшими на зиму деревьями. Таких видов не то что в Новинске или Зимске, даже в моём родном городишке пучок за пятачок, никаких тебе, понимаешь, столичных красот…

В здание мы попали, минуя проходную, через служебный вход, на четвёртый же этаж, к моему немалому удивлению, поднялись не по лестнице, а на лифте с автоматическими дверьми, откровенно неуместном для строения столь почтенного возраста и предельно старомодной планировки. Моих спутников увели на встречу с заместителем главы ведомства, ну а меня вновь начали опрашивать, на сей раз под протокол.