Самый первый маг (СИ) - Саидова Виктория - Страница 12

Днём оно становится голубым, а ночью мелеет, и на чёрной-чёрной равнине расцветают без счёту сверкающие цветы.

Вот бы найти самую высокую гору, забраться с её вершины прямо туда, побродить среди блестящих цветов, потрогать их лапой, понюхать. Может, они годятся для чего-нибудь полезного? Для еды, лечения, веселья? А что, если они ядовитые, хоть и красивые? Хум определил бы это сходу, надо обязательно позвать его с собой.

А утром, когда выйдет солнце, можно пробежаться наперегонки с ним. Хотя, если днём верхняя равнина превращается в море, то солнце не бежит, а плывёт? Значит, наперегонки поплыть.

Амр грустно фыркнул. О чём он только думает? Сначала пусть лапа заживёт, а посмотреть и внизу есть на что. Кхар вон рассказывал, как в молодости бегал далеко от родных пещер, видел наземное море за дальними южными скалами, видел леса, ещё выше и гуще, чем здесь, пески по ту сторону гор.

Море – это много-много воды, столько, что даже представить себе нельзя, не увидев воочию. Она солёная, её нельзя пить. Непонятно, зачем она вообще нужна такая.

В южных лесах часто идёт дождь, дичь водится без числа, но также пасётся много-премного чешуйчатых великанов-бивненосцев и летают тучи огромных зубастых крыланов. А в песках жарко и нет воды, потому нельзя жить.

Такой большой и красивый мир, так любопытно посмотреть на всё на это, а один незадачливый кот сидит тут и может только мечтать. Потому что был слишком неосторожным, бегал, не глядя под ноги.

Но жизнь продолжается. Он не один, его семья помогает ему. Он должен выздороветь, чтобы тоже заботиться о них, как прежде.

А пока это спокойное время надо использовать, чтобы поупражняться с новыми возможностями.

Амр вздохнул. Петь не хотелось, смотреть в будущее не хотелось. Ничего не хотелось. Только лежать, то есть, сидеть. И спать.

Он ещё раз высунулся по плечи из расселины, вдохнул свежий ветер, посмотрел на прекрасное небо со сверкающей россыпью точек, стекающихся посередине в искристые реки. Затем сполз обратно на дно расселины, на рыхлую мягкую подстилку.

И заснул.

2.

Наступило утро.

Амр проснулся и остро почувствовал, что хочет есть. Придётся потерпеть. Можно ещё поспать, тогда голод не будет ощущаться. В одиночку нельзя возвращаться к стае.

Амр снова пролез со дна расселины к отверстию, выглянул.

Утро тоже было красивым. Верхняя степь заполнилась водой, превратилась в голубое море. А может быть, там не вода, а трава такая голубая? Иначе как же по ней бежит солнце? Или оно всё-таки плывёт? Перепрыгивает?

Амр глубоко вдохнул свежий ветер, посмотрел сверху по сторонам. Вряд ли про него все забыли. Наверняка скоро придут братья и сестра, а может быть, даже Май и Руф. Или Ро не так скоро придёт, она же улизнула к Хефу. Хорошо ей там, должно быть. Снова прикрылась, понятно, чем они заняты.

Большой кот чувствовал себя отдохнувшим и полным сил, несмотря на голод. Он осторожно потянулся, цепляя плечами и боками неровные стены.

Всё-таки надо заняться упражнениями. Самое подходящее место. На дереве в чаще могут помешать лесные. В пещерах помешают свои, сбегутся на вопли, решат, что у него тут есть веселящие травы. По равнине великаны бродят, и крыланы над ней летают.

Впрочем, тут тоже сбегутся, пещеры-то близко, склон горы и тропу наверх отлично видно.

Вот как раз молодые возвращаются с охоты, кто-то добычу тащит, а кто-то и ни с чем шагает, понурив голову.

Но если что-нибудь мурлыкать тихонько, они не услышат. Амр стал напевать себе под нос, ему было весело смотреть на всех сверху. Их видно, а его нет.

Из горного хода высунулась кошка, она высматривала своего кота. Мимо неё прополз котёнок, она его не заметила, он сорвался с уступа и покатился вниз. Амр вздрогнул. Он никак не успел бы помешать. Это был тот самый малыш, что постоянно полз наружу, а мать за ним не следила. Упустила его и сейчас.

Маленький пуховый клубочек кувыркался по крутой тропе, пищал от ужаса. Мать неподвижно смотрела сверху. Пока что вреда котёнку не было, он слишком лёгкий и мягонький, чтобы серьёзно ушибиться, но внизу торчали острые камни и тропа заканчивалась.

К счастью, навстречу карабкался молодой кот, тащил тушу бычка. Котёнок свалился коту на голову, тем самым замедлил полёт кувырком, перемазался в крови и шлёпнулся внизу, вполне живой. Кот бросил тушу, спрыгнул с уступа, схватил котёнка зубами за шкирку и быстро полез наверх. Те, кто плетётся следом без добычи, всяко помогут затащить наверх мясо, а котёнок важнее.

Амр облегчённо вздохнул.

Мать с возвращённым ей ребёнком скрылась в глубине коридора, кот вернулся за тушей, доволок её до проёма, там ему помогли, и все тоже скрылись вместе с добычей.

Из пещеры вылетела молодая кошка, так поспешно, что не удержалась на ногах и соскользнула вниз на пузе, оставляя на выступах клочки шерсти. Следом за ней, страстно курлыкая, поскакал котик-подросток, длинноногий, длиннохвостый, худенький, похожий на Хуша. Он неловко прыгал по тропе, то и дело оступаясь.

Кошка замерла у подножия скалы, прижалась к земле, зашипела на преследователя. Котика это не обескуражило. Он насмотрелся на старших, и ему не терпелось попробовать приятное занятие, при котором так увлекательно и радостно орали взрослые. У подростка была постоянная любовь, вот эта кошка постарше. На других шерстяных красавиц он и смотреть не хотел.

Кошка сорвалась с места, понеслась вокруг скалы, длинноногий котик догнал её, ухватил зубами за загривок. Кошка на самом деле вовсе не была против. Она перестала убегать, не пыталась вырваться, охотно припала к земле. Но… Котик немного не дорос для этой кошки, она была крупнее, длиннее, и… У него ничего не вышло, не достал бёдрами куда надо. Кошка ёрзала-ёрзала, в конце концов, разочарованно завопила, вывернулась. И оба убежали.

Амр зафыркал у себя на скале. А затем снова запел тихонько, без особой цели, просто так, от хорошего настроения.

Из пещеры вылез и начал спускаться вниз старый Хум. Он не кряхтел и не охал, но было заметно, что каждое движение даётся ему с усилием. Он добрался до подножия, побрёл вокруг горы в поисках трав.

Из лесу показался молодой кот, он тащил в зубах большую ветку, оторванную от куста с пьяными листьями. Кот всё время оглядывался, поэтому не заметил Хума, наскочил на него, шарахнулся и побежал прятаться со своей добычей, но не тут-то было. Хум догнал его, легко отобрал ветку, прикрикнул.

– Дай сюда эту дрянь, не нужна она тебе, ты и без того дурной! Опять нажуёшься, будешь песни орать, котятам спать не давать! Чтоб больше я тебя с этой пакостью не видел!

Старый Хум когда-то был могучим охотником и всё ещё оставался силён. Молодой кот, у которого отобрали хмельную радость, не решился возражать.

Старик унёс ветку и выбросил в глубокую трещину, чтобы её нельзя было достать обратно.

Пристыжённый молодой кот забрался в пещеры, Хум скрылся в зарослях у подножия скалы.

Амр снова запел у себя в расселине.

Он пел и смотрел на всё сверху.

Из леса друг за другом выбегали коты и кошки его стаи, несли домой добычу. Он смотрел на них, пел и ощущал, как что-то меняется в мире вокруг. Амр вдруг осознал, что любит их всех, не только братьев, сестру и друга. Они все стали близки ему, как никогда. От него к ним и обратно протянулись незримые тёплые ленты.

В груди стало горячо и тесно, лес и скалы затуманились, из глаз потекли слёзы.

Коты тоже что-то почувствовали, они на ходу поглядывали на ту скалу, не зная, что он сидит там наверху.

Нити тянулись и в будущее. Те особые связи, что до сего момента охватывали только его семью, раскинулись на всю стаю.

Что-то менялось и в нём самом.

Обычно предвидели только для себя. Иногда для самых близких, с кем была особая связь, кого любили. Предвидели за несколько маленьких прыжков солнца. Примерно за столько, сколько пальцев на трёх или четырёх лапах. Не больше.