Поиск (СИ) - Блейк Анна - Страница 38

— Может быть, господин решит купить что-то еще?

— Нет, думаю… — Взгляд Эрфиана остановился на украшении из незнакомых ему камней. — А это что?

— О, это мое сокровище! — Торговец взял украшение и нежно погладил его подушечками пальцев. — Фиалковая бирюза. Камень из далекой страны, где поклоняются огню. Если господин увидит на шее женщины украшение из фиалковой бирюзы, значит, ее мужчина щедр и почитает возлюбленную за богиню.

— Я дам тебе за него десять золотых монет.

Торговец ахнул и прижал руки к груди.

— Боюсь, господин…

— Двадцать.

— Сожалею, господин…

— Сколько?

— Тридцать золотых монет, — ответил мужчина, не моргнув и глазом. — Господин должен понимать, что я отдаю ему камни за бесценок. Жены египетских фараонов отсылают за фиалковой бирюзой преданных рабов, и те часто погибают в жаркой пустыне, не добравшись до места.

За такую цену на базаре можно было приобрести мешок шафрана, редкой и дорогой специи. Эрфиан достал второй мешочек-кошелек, не с серебром, а с золотом, и пересчитал монеты. Их было ровно тридцать, а в храме, как он помнил, оставалось не больше сотни. Целое состояние за подарок женщине, которую он, может статься, даже не встретит?.. Он не разу не видел Гриаллу в городе, но это не значит, что она сидит дома. Но, в конце-то концов, и золото, и серебро можно заработать. Смертные покупают вина, смеси специй и благовоний. Эльфийки любят ароматные масла. Как-то раз удача улыбнулась Эрфиану непростительно широко: в храм пришел вампир, заплативший за кувшин любовного зелья пятьдесят монет. Кто бы ни лишил его разума, но женщина — смертная или обращенная — свое дело знала.

— Тридцать так тридцать, — процедил Эрфиан, бросая торговцу кожаный мешочек.

— Возлюбленная господина будет счастлива, — закивал мужчина, ловко поймав кошелек. — Она согласится стать его женой.

— Кто знает, кто знает.

— Этот подарок растопит ее сердце! Не знаю ни одной женщины, которая не любила бы украшения, господин. А этот камень сделает ее твоей навеки.

Эрфиан убрал завернутую торговцем покупку в сумку.

— Ты помнишь, сколько капель должен отсчитать?

— Пять, — кивнул мужчина. — А больше — яд. Возблагодарим Великую Богиню за то, что она даровала нам возможность выбирать!

Узнать побольше о Валиде оказалось делом несложным. О нем слыхали по всему свету. Как-то раз торговец наведался в деревню янтарных Жрецов, порадовав Эдну дорогими тканями, а Одена — красивым оружием. Эрфиан тогда был еще мальчиком, но запомнил визит существа, не походившего на темного эльфа: на голову выше отца, с всклокоченными огненно-рыжими волосами и ярко-голубыми глазами и чересчур (по тогдашнему мнению Эрфиана) громким голосом. Валид при своей пугающей внешности искренне улыбался, добродушно (и чересчур громко) смеялся и вежливо разговаривал и со слугами, и с семьей Жрецов.

Торговец, как рассказали Эрфиану преданные «рты» и «уши», которыми он обзавелся во время странствий с Безликими и продолжал обзаводиться, пусть и не уделял этому так много внимания, как раньше, разбогател на продаже специй. Он мог продать все, что угодно и достать все, что угодно — здесь Мариус оказался прав. Гриалла являлась его единственной дочерью, ее мать (конечно же, обычная темная эльфийка, а не Сновидица) умерла при родах. Гриалла была вдвое старше Эрфиана, но не торопилась обзаводиться мужем, хотя женихи разве что не ночевали под порогом ее дома. С рождения она жила в Фелоте и почти все время проводила в одиночестве, если не считать редких приездов отца. Гости-мужчины приходили к ней нечасто и надолго не задерживались. Гриалла любила внимание, дорогие подарки, платья, в которые постеснялась бы облачиться даже обращенная женщина, тонкие вина и праздники с танцами и песнями. Но вряд ли что-то доставляло ей больше удовольствия, чем игры с влюбленными в нее эльфами. Будь ее воля, Гриалла до конца жизни принимала бы подарки и знаки внимания, а потом с прохладной улыбкой говорила «нет».

Такое привело бы в отчаяние самого отъявленного смельчака, а Эрфиана только позабавило. Он шел в направлении дома торговца Валида легким шагом, помахивая пустым мешком для трав, которые должен был забрать, и не сомневался, что Гриалла скажет ему «да». До этого, разумеется, поиграет, но потом обязательно скажет. Не жениться же он на ней собирается?

Женщины, которые безмолвно соглашались на все, стоило ему улыбнуться или сказать что-нибудь приятное, надоели. Женщины, на которых нужно было тратить целое состояние, покупая платья и украшения, тоже. Когда-то все, о чем рассказывала Мадда, казалось сакральным знанием, он чувствовал себя искусным покорителем сердец. А теперь Эрфиану было скучно. Он понимал, что в этом сакральном знании нет ничего особенного, просто люди и темные существа либо слишком ленивы, либо слишком трусливы, либо слишком глупы для того, чтобы это постичь. Некоторое время он развлекал себя мыслью о том, что теперь знает, как можно было бы завоевать сердце Нави — мыслью уже не горькой, но пробуждавшей чувство теплой и приятной тоски — но вскоре ему надоело и это.

Эрфиану нравилось думать о том, что Гриалла будет изображать из себя неприступную деву. Наверное, даже швырнет подаренное украшение ему в лицо. Это будет забавно. Что он подарит ей в следующий раз? Может, получится раздобыть у торговцев-вампиров платье из тонкого кружева. Понравятся ли ей смуглокожие танцовщицы? Нет, лучше поговорить с обращенными, если пообещать им достаточно золота, они достанут для нее пару юных эльфов.

— Ожидал увидеть здесь вампира, научившегося ходить под солнцем — но не тебя!

Торговец Валид пригласил гостя присесть. Он говорил так же громко, как раньше, но в росте они с Эрфианом почти сравнялись.

— Ты помнишь меня, Валид?

— Первенца Царсины, да еще светловолосого и голубоглазого? Еще бы нет. Ты, конечно, слегка подрос, но я тебя узнал.

Торговец добродушно хохотнул и сел на ковер, облокотившись на подушки.

— Вот только имя твое подзабыл.

— Эрфиан.

— Ах да. Бог-целитель. Исцелял ли он женщин от одиночества, как ты сейчас? Ведь и он когда-то был молод…

— Жрица Такхат сказала, что ты отправляешься в мою деревню.

— Да. Не люблю тамошние края, кишат разбойниками, но кто посмеет сказать «нет» Жрице Царсине, когда она просит кинжал из дамасской стали с янтарной рукоятью?

Эрфиан улыбнулся и достал сверток с украшением из черного янтаря.

— Передай ей мой подарок. Это тебя не затруднит?

— Не затруднит. Дай-ка взглянуть.

Торговец поднес ожерелье к глазам и восхищенно ахнул.

— Ну и ну, — протянул он. — Давно такого не видел.

— Мне сказали, что это серебро изготовлено по тайному рецепту.

— Уж будь уверен. Это вещица из Темного Храма.

Эрфиан поднял бровь.

— Не знал, что храмовые мастера делают украшения.

— Делают, да только достать их почти невозможно. Браслеты, ожерелья и серьги из храмового серебра я встречал, а такую красоту вижу впервые. Очень тонкая работа. Жрица Царсина будет довольна.

— Надеюсь, она сменит гнев на милость и перестанет злиться не меня.

Валид бросил на гостя короткий, но проницательный взгляд.

— Она не злится. Завидное у нее самообладание. Я бы рвал и метал, если бы от меня убежал мой советник. Ладно, Эрфиан. Не буду тебя задерживать. Принесу то, что просила жрица Такхат. Надеюсь, травы ее порадуют.

— Скажи-ка, а где пропадает твоя дочь?

В глазах торговца появилось выражение, которое Эрфиан так и не смог прочитать.

— До сих пор не проснулась, — ответил он.

— Приходит домой под утро? Вокруг такой красавицы, конечно же, крутится целая толпа молодых эльфов.

Валид покачал головой, не ответив на улыбку Эрфиана.

— Она боится темноты. Как только наступают сумерки, ее ни под каким предлогом из дома не выманить. Так это ты — жрец из храма, о котором мне она рассказывает вот уже который день?