Повелитель морей - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 18

Девчата, мои наложницы, честно отработали свой год и получили золотые слитки: всё же хоть и наложницы, но я не рабовладелец, они на зарплате, так что кило золота в месяц каждая заработала, за год двенадцать кило общим весом. Троих я высадил на побережье тех стран, откуда они родом, и девушки исчезли из моей жизни. Осталась только Зульфия. Вот она восемь лет со мной прожила, после чего тоже сошла с борта моей яхты, но не в Африке и не в восточных странах, а в Бразилии, выбрав эту страну для проживания. Накопленные богатства положила в банк, купила поместье и проживала там. Детей у нас не было.

У меня вообще детей не было, проблема именно во мне, ни одна девушка не забеременела. Источник проблемы я нашёл, Исцеление могло помочь, но детей я не хотел: меня ведь искали, ой как искали, а дети – это слабое место. Исцеление у меня было прокачано на сто процентов, и Длань работала, я излечил себя, но заблокировал возможность иметь детей. Так девушки постоянно присутствовали в моей жизни, их число всегда было не менее двух, но и не более пяти: всё же я не такой и гигант в постели, просто разнообразие любил – не хочется одну, так захочется другую. Все девушки на зарплате были, платил я им золотом, у меня его много.

Я отлично прожил эти двадцать четыре года, но погиб по нелепейшей случайности в Афганистане, когда был там по делам. Уже посетил эмира и собирался покинуть страну, как началось землетрясение. А была ночь, я спал в отеле, от толчков проснулся и вскочил, но тут здание развалилось, и на меня рухнула балка. Сознание сразу погасло, может, и ранен был, умирал под завалами, Исцеление не помогло.

Да, была ещё Длань, и Михаил, объясняя, что это, был прав: даже умерев, я мог восстановиться. Тело восстановилось бы само, и я бы очнулся. Однако проблема заключалась в том, что накануне вечером я работал с Исцелением: решил заняться укреплением костей, чтобы защитить себя от переломов, мышцы и связки я уже укрепил так ранее. Однако работа эта долгая и потребляет много энергии, поэтому пришлось временно отключить Длань. С ней кости год бы укреплялись, а без неё – всего месяц; разница ощутима, потому я и не сомневался. А тут такой казус.

То, что я умер, было очевидно: снова новое тело, молодого парня.

Очнувшись, я с трудом сдержал стон, и для этого были причины. Ноги припекало, где-то потрескивал огонь, чувствовалась вонь горелого мяса, резины, бензина, сгоревшего пороха и тротила. Вообще, очень знакомый запах. Рядом раздавались хрип и бульканье, такие звуки я не раз слышал, когда сам перерезал горло противнику.

Стараясь не шевелиться и едва заметно дышать, я быстро приоткрыл глаза и увидел, как афганец, в обычной своей крестьянской одежде, но с двумя автоматами, висевшими за спиной, заканчивает отрезать голову молодому светловолосому парню в форме советского солдата. Форма, оружие и ещё коптящий на заднем фоне горелый БТР, явно «семидесятка», сразу дали понять мне, что происходит. Я точно в Афган попал, осталось узнать, какой сейчас год. И узнаю, когда память парня проявится.

А пока, используя диагностику Исцеления, я попытался выяснить, что со мной. Ранение в голову, это точно, болело жутко; ещё, видимо, и контузия; ну, и обширные ожоги на ногах. Я лежал рядом с полыхающей лужицей бензина, а чуть дальше горел КамАЗ-бензовоз – очевидно, горючее из него. Похоже, душманы поймали в засаду колонну на дороге и сейчас собирают трофеи.

Все мои умения обнулились, но запасной склад был на месте, полный. Взор работал на десять метров, и я видел, что под рукой у меня лежит АКМ с подствольником. В магазине я насчитал одиннадцать патронов, рядом брошены два спаренных магазина, пустые: прежде чем погибнуть, бывший хозяин моего нового тела успел пострелять. В подсумках «лифчика» две пары спаренных магазинов, в подсумке всего два ВОГа, ручных гранат нет. Но главное, есть чем воевать. Чую, скоро моя очередь настанет, душман тут не один, и чтобы выжить, придётся принять бой. Дёргаться я и не думал. На границах Взора три душмана занимались сбором трофеев. Возможно, были ещё и другие, но я не слышал от грохота рвущихся патронов в горевших машинах. Думаю, их тут много, может и сотня быть.

Я активировал создание голема, и дорога в десяти метрах от меня вспучилась, когда он встал, прямо позади того душмана, что одному из наших отрезал голову, которую сейчас держал в руке. Удар кулака голема мгновенно обрушился на голову афганца, и та лопнула, как перезрелый арбуз. Схватив оба автомата, висевшие за спиной афганца, и рывком освободив ремни оружия, держа автоматы в обеих руках за пистолетные рукоятки, голем открыл огонь. Я тем временем не шевелясь лежал на дороге. С моего места мне было видно корму санитарного уазика, расстрелянного, без стёкол, но огонь до него пока не добрался.

Дистанционно управляя големом и используя его средства визуального наблюдения, я мгновенно засёк пятьдесят семь душманов. Три десятка собирали трофеи на длинной дороге – здесь, на серпантине, находилось десятка два побитых и горевших машин, – остальные были в прикрытии. Работали душманы быстро, они явно спешили, да ещё оказывали помощь своим раненым, которых было около десятка. Убитые наверняка тоже есть, но я их не видел.

Голем легко отсекал очереди, поэтому автомат палил не очередями, а одиночными и точными выстрелами. Голем просто расстреливал всех, кого видел. Из одного автомата – тех, что на дороге, из другого – тех, что в прикрытии. Там я засёк три крупнокалиберных пулемёта и автоматические гранатомёты; ещё два афганца стояли с длинными трубами «Стингеров» на вершине холмов, откуда и расстреляли колонну. Тут высота метров сто, отличное место для засады.

Пока голем работал (причём очень точно, добивающего выстрела обычно не требовалось), я после диагностики использовал малое исцеление щупом, чтобы залечить голову. Пулевое ранение головы, пусть по касательной, но с контузией, привело к ожидаемому результату – парень умер. Я убрал внутреннюю гематому и контузию, но заживлять рану пока не стал, потому что всю энергию Исцеления я потратил, а рана уже не кровоточила, кровь спеклась. Помимо ранения головы были гематомы на теле (две пули попали в бронежилет) и обгорели ноги: штаны сгорели, кожа до бёдер покрыта ожогами, сапоги скукожились, эти стоптанные кирзачи лучше снять. Причём боль не прекращалась – в сапогах тлели портянки, нанося мне новые ожоги.

Поэтому когда голем выбил всех, кто стоял на виду – шестнадцать на дороге и одиннадцать на высотах, включая расчёты крупнокалиберных пулемётов и автоматических гранатомётов, – я вскочил, сдерживая крик, подхватил свой автомат (раз рядом лежал, значит мой) и рванул к скалам, где и упал между двух валунов. Голем прикрывал меня, успев снять двух душманов выстрелами в голову, когда они высунулись.

Я тут же отправил голема наверх по склону. Обстрел ему был нипочём, места попадания пуль тут же зарастали. Уничтожив противника наверху, голем перещёлкает тех, что остались на дороге. А если они останутся в укрытиях, спустится и проведёт зачистку. Надо быстрее заканчивать, чую, скоро тут наши будут, вон как душманы торопятся со сбором трофеев, явно валить собрались, а значит, времени у меня не так и много.

Машинально качая Взор, я подогнул ноги и стал сдирать обувь, постанывая от боли. Один сапог снялся нормально, я отбросил его, и из голенища потянула тонкая струйка дыма. Потом уже с трудом стянул и второй сапог, изучая, что у меня осталось от ног. Да, тут дня на два лечения с полной разрядкой Исцеления. Излечение пока отложим: в принципе, состояние моё сносное, а мысленно отсекать болевые ощущения я научился давно, не в первый раз ранения и ожоги получаю.

Каска моя осталась на дороге. Через голема я видел себя со стороны: окровавленные тёмные волосы слиплись у темечка, лицо вполне правильное, симпатичный, но скуластый, похоже, в роду кто-то из азиатов был, но давно. По виду всё же салага, худой, ещё не отъелся и не окреп.

Я подтянул к себе автомат, что стоял прислонённым к валуну, это был классический АКМ с деревянным прикладом-«веслом». Но подствольник ГП-25 «Костёр» под стволом указывал на то, что парень, в которого я попал, из опытных: салаге бы его не дали – тут скорее своих подстрелишь, чем противника. Я вставил в ствол ВОГ и, отстегнув магазин, подкинул его в руке, поймав за обратную сторону. Магазины тут были спарены, обмотаны синей изолентой, один почти полностью расстрелян, второй – полный. Вот полный я и вставил в горловину. Взводить затвор не нужно, патрон в стволе. В общем, я приготовился, работая на пару с големом, уничтожить противника. После этого аккуратно выглянул из-за валуна.