Свободна (СИ) - Литвин Светла - Страница 37

Когда подошла наша очередь и я уже расплачивался за пижамы, Слава дёрнула меня за рукав.

— Можно мне такое? — спросила малышка, протягивая упаковку разноцветных резинок для волос.

— Конечно, выбери ещё, только быстро, — отправил её я к стойке с резинками.

Весёлая Слава сомневалась в выборе между резинками с мордастыми розовыми поросятами и резинками с рожками мороженого в пайетках. Она не могла определиться с выбором, а к кассе уже шли покупатели с покупками.

— Бери обе, — поторопил я, поймав на себе недовольный взгляд кассирши.

Вечер, все устали.

— Можно заплести много и много косичек! — радостно прощебетала Слава, передав мне цветастые упаковки, которые я, в свою очередь, отдал кассирше.

— С вас две тысячи пятьсот девяносто пять рублей. У вас есть наша дисконтная карта? — поинтересовалась девушка, пробив всё что мы взяли.

— Нет, такого точно нет.

— Оформить не желаете? С каждой покупки десять процентов бонусных рублей начисляются на карту, списывать можно до девяносто процентов от суммы покупок. В день рождения детей наш магазин дарит дополнительные тысячу бонусов на покупки, — отчеканила кассирша, невзирая на усталость.

— Желаем, да, давайте оформим, — согласился я.

Мне не нужны были эти скидки, я и на цену-то не смотрел, тем страннее, теперь выглядел мой спор утром с воспитательницей за полтысячи. Но уж как есть. Может я тогда просто хотел с кем-то поцапаться, а теперь мне нужна была эта карточка, которую наверняка имел каждый родитель в своём кошельке. И я хотел, чтобы у меня такая была.

— Карта у вас будет неактивна для списания, бонусы на неё начислены, активировать карту нужно будет на сайте, там указана ссылка, — заученный текст отскочил от зубов кассирши, и она наконец-то отдала мне заветную карту.

“Капризуля” — было выдавлено на белом куске пластика разноцветными буквами.

— Сколько там с нас в итоге? — переспросил я, прибирая заветную карту в портмоне.

— Две тысячи пятьсот девяносто пять, с первой покупки бонусы не списываются, идёт только начисление, — начала объяснять кассирша.

— Да, я понял, списание будет после активации, — остановил я беднягу, удивляясь, как это у неё за весь день язык не отваливается вот так каждому, ну или даже через одного.

Расплатившись за покупки, мы со Славой получили пакет в тех же цветах что и карта.

— Прикольный магазинчик, — заметил я, когда мы выходили.

Я даже огляделся, чтобы запомнить, где он находится, и подумал, что нужно обязательно активировать карту.

— Ага, идём скорей за вредной едой, — Слава потянула меня к эскалатору.

Оголодавший ребёнок без ужина, она хотела всего и сразу. Мы, кажется, мы выбрали все позиции из меню, кроме острых блюд и кофе, отдав предпочтение вредному газированному напитку.

Получив поднос с заказом, я начал искать взглядом свободный столик, но тут Слава меня удивила.

— Дядя тёзка, я не хочу здесь. Поехали домой? — попросилась она.

— А что так?

— Ну, мы можем же дома мультик про льва смотреть, а тут скучно сидеть, — крутясь на месте, объяснила Слава.

— Как хочешь, домой так домой, — согласился я, дома даже было лучше.

Перед тем как выйти из торгового центра, мы ещё спустились в продуктовый и купили ведро фисташкового мороженого.

Слава не забыла и про своего пушистого друга, набрала Киселю вкусностей в отделе для животных.

Дома, тёзка, как будущая хозяйка накрывала журнальный стол, выгружая многочисленные коробки с фастфудом из бумажного пакета. Я искал нужный нам мультик про царя зверей и поглаживал Киселя. Слава уже угостила его паштетом, и кот решил, что нужно срочно отплатить громким урчанием.

— Всё! Я включаю! — объявил я и мы устроились со Славой на полу, по обе стороны столика с вкусностями.

До определённого момента мы смотрели мультик под звуки уничтожения гамбургеров и картошки фри, в смысле молча, но не в тишине. А когда на экране всё шло к самой трагичной мультяшной трагедии, Слава вытянулась и спросила:

— Ты плачешь? — как обычно, спрашивала всегда Василиса, издеваясь надо мной в слёзовышибательный момент.

Вот же осинка!

— Плачу, — шмыгнул я носом и протёр слезящиеся глаза.

— Да это же не взаправду! Мультяшка! Понимаешь?! — возмущалась Слава, встав на ноги.

— Всё равно жалко, — стоял я на своём, хотя наверняка выглядел глупо.

Здоровый уже мужик, а не мог сдержать слёз. Да и жалко мне было скорее львёнка потерявшего отца, а не самого льва. Видимо, отголоски детдомовского детства и нужды в родителях.

Слава подошла ко мне и обняв за шею, пожалела, погладила по голове.

— Дядя тёзка, ты не плач, лучше мороженое давай откроем, — попросила она, подсовывая мне ведёрко. — Сладкое поднимает настроение.

— Значит, надо уговорить всё ведро, чтобы оно прям до небес поднялось.

К концу мультфильма я в одиночестве соскребал со дна остатки мороженого, когда Слава уже спала. На титрах подумал о том, когда мы вот так снова соберёмся, только в полном составе? Наверное, не раньше чем через месяц. Отставив пустое ведёрко, я перенёс спящую дочку в детскую и сам ушёл спать.

Сон не шёл совершенно, я за всю ночь так и не сомкнул глаз. Всё думал о Василисе, о том, как встречусь с ней когда её выведут из комы, что скажу и прочие глупости.

Глава 21

Владислав

Виктория Олеговна не позвонила мне на следующий день, я сам ей звонил, но она была недоступна, тогда дозвонился в больницу и, назвав фамилию жены, услышал от дежурной медсестры неутешительные слова:

— Состояние средней тяжести, стабильна.

— Её хотели сегодня выводить из искусственной комы, — начал было я, но с того конца меня оборвали гудками.

Ещё день как на иголках, который хоть как-то скрашивали заботы о Славе. Линкевич позвонила мне рано утром лишь на следующий день, я как раз только что отвёз тёзку в детский сад и шёл к машине.

— Да. Как моя жена?

— Простите, вчера был такой тяжёлый день, и я просто свалилась с ног. Смирнову вчера вывели из комы, состояние у неё стабильное, средней тяжести. Сегодня мы будем переводить её в палату интенсивной терапии, там вы сможете её повидать.

— Хорошо, когда? В каком часу лучше приехать?

— Приезжайте в пять.

— Спасибо, Виктория Олеговна.

Убрав телефон в карман, я всё ещё стоял в нескольких метрах от машины и улыбался, а сердце скакало неистово в груди, отдавало в висках бешеным пульсом. Я уже знал, что всё худшее позади, ведь это уже не реанимация. Да будет сложные период восстановления, но я точно знал, что Василиса с ним справится.

В пять часов, ни минутой раньше, ни уж тем более позже, я поднялся на третий этаж. У нужной мне палаты меня уже ждала Виктория Олеговна.

— Здравствует, Владислав Игоревич.

— Здравствуйте, — поздоровался я, забирая из рук врача белый халат и шапочку.

 — Можете побыть у неё, но только недолго. Она периодически приходит в сознание, но оно спутанное. В общем, адекватности не ждите. Порой пациенты такого супругам после наркоза наговорят, что те после разводятся. Делите всё сказанное на сто, если вам оно не понравится. А ещё она может вас не узнать или не помнить чего-то, это нормально. Со временем работа головного мозга должна восстановиться.

— Спасибо, так я пойду? — спросил я, хватаясь за ручку двери.

— Да, идите, я вас позову, когда время выйдет. Нам с вами нужно будет кое-что обсудить. — Виктория Олеговна махнула мимоидущему врачу и потеряла ко мне интерес.

Я, не веря своему счастью, что увижу Василису, наконец-то возьму её за руку, просто влетел в палату интенсивной терапии и оторопел подойдя ближе. Не замечая бьющего в нос резкого запаха йода, я оглядывал Василису и не сдержал слёзы.

Она лежала на высокой больничной кровати, такая худенькая, с лицом нездорового цвета. Впавшие от худобы глаза были закрыты. Кажется, она спала. Пересохшие бледные губы сильно потрескались, и я едва подавил желание смочить их водой. Вдруг нельзя.