Свободна (СИ) - Литвин Светла - Страница 34

— Это процесс небыстрый, созвонимся с вами завтра, и всё обсудим.

— Прогнозы какие?

— Пока рано об этом говорить. Завтра попробуем отключить её от ИВЛ, если ответ будет хорошим, тогда пойдём дальше. В общем, ждите звонка.

— Хорошо. Я буду ждать, спасибо.

Что ещё делать? Оставалось только ждать.

Переварив полученную от врача информацию, я позвонил ещё кое-куда.

— Здравствуйте, Ольга Николаевна, это Слава Купцов, узнали?

— Славочка! Конечно! У меня же и номер твой записан, ты нам столько помощи оказываешь, что не узнать было бы свинством. Дети до сих пор в восторге от новогодних подарков, с нетерпением ждут следующего праздника.

— Да бросьте, это ерунда. Я на самом деле позвонил вам, Ольга Николаевна, мне нужна ваша помощь. Совет.

— Конечно, я всегда рада тебе помочь, ты же знаешь, как я тебя люблю. Ты мне как сын, поэтому помогу, чем смогу. Что случилось?

— Как вы знаете, мы с Василисой Смирновой поженились недавно, — начал я издалека.

— Ещё бы, я же была на вашей свадьбе, вы всегда были сладкой парочкой, удивлена, что так долго тянули, — посмеялась несменный директор нашего детского дома, в котором мы и выросли с Василисой.

— Ну, на самом деле мы расставались. В общем, я ближе к делу. Василиса попала в больницу, она в коме.

— Какой ужас! — охнула Ольга Николаевна.

— Да. У неё есть дочь, она сейчас со мной, но это же как-то всё неофициально. Я хочу, чтобы вы помогли мне оформить всё, как полагается. Куда мне обратиться? Какие документы собрать?

— Эм, конечно, Слава, я тебе помогу. Это через опеку нужно. Так поступим, я свяжусь с девочками из опеки, всё разузнаю и перезвоню.

— Спасибо! Вы просто меня выручите невероятно.

— Нет проблем, Слава. Ты нас выручаешь куда больше. Жди звонка, дорогой.

— Жду.

Что ещё делать? Только ждать.

Ольга Николаевна помогла оперативно, уже вечером, после закрытия Соцзащиты, мы сидели со Славой в отделе опеки и попечительства. Те конфеты что я притащил были приняты специалистом Анной Дмитриевной с улыбкой, и с ней же на устах она довольно оперативно решала наш вопрос.

— У неё от отца наследство, эта опека как-то повлияет? В том смысле, она же не потеряет права как наследница? — тихонько уточнил я, всё же не в моих планах было лишать Славу таких подарков от Реутова.

Пусть он хот миллион раз козёл, а деньги на дороге не валяются. Девочка вырастет, а всё, что завещал Реутов, будет ей хорошим подспорьем. Именно поэтому я умалчивал о той бумажке с экспертизой, по которой я отец.

— Нет, нет. Не влияет, даже если решите девочку удочерить. Сведения о прежнем отце сохранятся. А пока вам будет оформлена временная опека. При вашей ситуации, хорошо бы подумать об удочерении, — шептала Анна, косясь на Славу, что была увлечена игрой в жуткую куклу-труп.

Я не параноик, но уже много раз пожалел, что притащили в дом этот гроб.

— Да, мы хотели, не успели. Я всё же надеюсь, что как-то с её мамой вместе этим вопросом займёмся.

— Да, конечно. Так, копии документов, заявление вы мне написали, всё мы с вами составили. Сейчас программа уже не работает, завтра утром, как только загрузится, я первым делом для вас вынесу решение и распечатаю справку. По-хорошему бы условия ещё посмотреть. Чистая формальность, понимаю, что у вас-то точно всё в порядке, но для нашей Татьяны Александровны фотоотчёт как подушка безопасности. Знаете, как бывает, в кабинете все люди приличные, а порог квартиры переступить невозможно и потом мы же крайние.

— Не вопрос, я могу вас хоть сейчас отвезти и потом довезу до дома, — предложил я, на радостях, что всё так удачно и быстро складывалось.

Теперь можно было не волноваться, что Слава у меня находится незаконно.

— Отлично, я тогда фотоаппарат возьму и можем ехать.

— Мы вас в машине подождём. Тёзка, пошли, — поднявшись, я протянул руку Славе, и она не сразу за неё взялась.

Так была увлечена своей куклой, что точно не вникала в наши взрослые разговоры. Лишь уже в машине спросила;

— А что это за место? Зачем мы тут?                  

— Царство бюрократии и бумажной волокиты, документы надо было кое-какие оформить, а то мало ли.

— А тётя та царица, да? Царствует над бюрократией и волокитией? — любопытствовала Слава, смешно вытягивая шею.

А я заметил, что забыл надеть ей воротник. Василиса никогда не забывала, а я забыл. Идиот.

— Ага, типа того. У тебя шея голая, не холодно? — уточнил я, включая обогрев на полную мощность.

— Неа, даже жарковато. Когда мы домой поедем? Я есть хочу.

— Сейчас дождёмся Анну Дмитриевну и поедем. Ты только при ней про царства не болтай, — попросил я, тяжело вздыхая.

Папаша так себе с меня. Шея голая, ребёнок голодный. И я начал думать, как бы уговорить работницу органов опеки на ужин с нами. Иначе Слава от голода опухнет, пока я буду возить Анну Дмитриевну туда-сюда.

Работница опеки была не так уж и расторопна. Пришлось нам её ждать в машине около десяти минут. Я это время потратил на поиски чего-то съедобного для Славы. Хорошо, что в бардачке нашёл несколько конфет и жвачку.

— Всё, можем ехать. Это я так понимаю где-то загородом? — поинтересовалась Анна Дмитриевна, усевшись на место, где всегда сидела Василиса.

Скрипя зубами, я кивнул и едва удержался от просьбы пересесть на заднее. Но зато в голову пришла гениальная мысль, как нам рыбку съесть и косточкой не подавиться.

— Я вас обратно на такси отправлю. А то поздновато уже, пока туда-сюда. Слава уже есть хочет. Естественно, я всё оплачу! — уверил я, глядя на исказившееся недовольством лицо работницы.

— Хорошо, — согласилась женщина, услышав о том, что ей тратиться не придётся.

Спустя полчаса пути, мы пригласили Анну Дмитриевну в дом. Я сразу же вызвал такси до её адреса, чтобы сократить ожидание и так удачно машину сразу назначили. Ещё бы, двойной тариф.

— Машина уже за вами выехала. Можете не разуваться, так проходите, — предложил я, чтобы всё ускорить.

— Обычно мы используем бахилы, но сегодня я не готовилась к проверке с выездом на дом, так что разуюсь.

— Тогда тапочки, — я попытался всучить Анне Дмитриевне свои, но она зыркнула на Василисины.

Как ножом по сердцу, и неосознанно все эти взгляды невольные действия Анны Дмитриевны автоматически воспринимались мной как попытка захвата чужой территории. Если бы не нужда, я бы её выставил за дверь, до такой степени тяжело было видеть в своём доме чужую женщину, зная, что Василиса может сюда не вернуться.

— Да нет, это, знаете ли, не гигиенично, у вас же ноги к полу не прилипают, я так, — посмеялась Анна Дмитриевна, скидывая пуховик.

— Детская там, или вы весь дом смотреть будете?

— Кухня, детская.

— Хорошо, тогда с кухни начнём.

Пока Анна Дмитриевна фотографировала кухню, в частности содержимое холодильника, я разогрел для Славы ужин и усадил её за стол.

— Здесь я всё, покажите мне, где комната девочки, — попросила Анна Дмитриевна, позаглядывав во все кастрюльки.

— Идёмте.

Я проводил Анну Дмитриевну в детскую и сам остался с ней. Следил, как всё проходит.

— Ну как?

— Всё хорошо. У девочки достаточно игрушек, чистой одежды по сезону. Впрочем, после звонка Ольги Николаевны я и не сомневалась, что у вас всё будет отлично, иначе она бы за вас так рьяно не просила. Хотя, честно признаюсь, удивлена. На моей памяти вы первый выпускник детского дома, сумевший создать такие условия для ребёнка.

— Это почему же? — удивился я.

— Потому что обычно картина совсем иная. Грязь, еда какая попало, одежды порой нет. Была у нас на контроле одна мама, так, когда детей изымали, старшему ребёнку одежду пришлось по подъезду собирать. На улице зима, у ребёнка из обуви были впору только летние шлёпанцы, остальная обувь на два размера меньше. Из курток лишь ветровки. А зачем? Из дома детей не выпускала. И всё сначала. Дети в детском доме, вырастут такими же, как их мать не приученными к быту.