Великое избавление - Джордж Элизабет - Страница 50

– Я был в «Голубе и свистке».

– А после закрытия?

– Дома, в постели. Отсыпался. Один, к сожалению. – Странным, каким-то чересчур женственным жестом он отбросил волосы со лба. – Надо было мне прихватить с собой Ханну для алиби, но уж очень я не люблю, когда в ход идут наручники и хлыст. – С этими словами он перелез через каменную ограду и сердито зашагал прочь.

–"По нулям", – так, кажется, говорят в американских детективах? – Сержант Хейверс бросила фотографию на столик в «Голубе и свистке» и устало откинулась на спинку стула.

– Иными словами, никто никогда в глаза не видел Рассела Маури?

– Вот именно; разве что он обладает способностью к перевоплощению. Вот Тессу узнают сразу. Приподнимают брови. Задают вопросики.

– Что вы отвечали?

– Я напускала туману, а для важности бормотала всякие латинские пословицы. Все было хорошо, пока дело не дошло до «сик транзит…». Тут некоторые почему-то захихикали.

– Не хотите ли утопить свое разочарование в вине, сержант?

– Предпочту тоник, – ответила она и, подметив скептическое выражение на лице Линли, поспешила прибавить с улыбкой: – В самом деле, сэр, я почти не пью.

– У меня выдался весьма занятный денек, – сообщил ей Линли, возвращаясь со стаканом тоника. – Я столкнулся с Мэдлин Гибсон – пылающей страстью, в изумрудном неглиже, под которым ничего не было.

– Как ужасна жизнь полицейского, – посочувствовала Хейверс.

– Гибсон ждал ее в спальне – тоже на взводе. Мой визит оказался как нельзя более кстати.

– Да уж.

– Однако сегодня мне удалось довольно много выяснить о Джиллиан. Ее называют солнышком и ангелом, кошкой в охоте и прелестнейшим созданием – смотря к кому обращаешься с расспросами. Или эта девушка была сущим хамелеоном, или кому-то здесь позарез нужно, чтобы мы сочли ее такой.

– Но для чего?

– Понятия не имею. Может быть, им просто нравится нагнетать таинственности. – Линли допил остатки эля и уселся поудобнее, расслабив уставшие за день мышцы. – Но гвоздем программы был мой визит на ферму Гемблер.

– В самом деле?

– Я шел по следам Джиллиан Тейс. Представьте себе эту картину. Что-то шептало мне, что ключ к разгадке – в комнате Роберты. Трепеща от нетерпения, как охотник, настигший добычу, я сорвал верхний матрас с ее кровати – и чуть не лишился сознания. – Тут Линли принялся подробно описывать, что именно он там увидел.

Барбара брезгливо сморщилась:

– Хорошо хоть этого я не видела.

– Не беспокойтесь. У меня недостало сил водрузить матрас на место. Завтра мне понадобится ваша помощь. Скажем, сразу после завтрака.

– Черт побери! – хмыкнула она в ответ.

Когда они добрались до коттеджа, стоявшего на углу Бишоп-Фертинг-роуд, наступило время вечернего чаепития. Файф-о-клок, похоже, незаметно перешел в ужин: констебль Габриэль Лэнгстон открыл дверь, держа в руке тарелку, доверху наполненную едой. На столе ожидали куриные ножки, сыр, фрукты и пирожки на коричневом керамическом блюде.

Лэнгстон казался совсем еще мальчиком. Непонятно, как это его взяли служить в полицию. Имя Габриэль вполне подходило этому тоненькому юноше с блестящими светлыми волосами, младенчески гладкой кожей и словно бы еще не окончательно сформировавшимися чертами лица.

– Мне с-следовало с-сразу п-поговорить с вами, – пролепетал он, заикаясь и краснея. – К-как т-только вы п-приехали. Но м-мне с-сказа-ли, в-вы с-сами п-придете, когда вам ч-что-ни-будь б-будет нужно.

– Несомненно, это сказал Нис, – предположил Линли. Его собеседник застенчиво кивнул, пропуская гостей в дом.

На столе стоял один прибор. Констебль поспешно поставил тарелку на место, обтер руку о штаны и протянул ее Линли.

– Р-рад п-познакомиться с в-вами. П-прости-те, что… – Краска все сильнее заливала его скулы и шею. Он беспомощным жестом коснулся губ, будто пытаясь исправить дефект речи или извиниться за него. – Ч-чаю? – предложил он.

– Спасибо, не откажусь. А вы, сержант?

– Да, спасибо, – подхватила Хейверс. Констебль кивнул с явным облегчением, улыбнулся и поспешил в маленькую кухню, примыкавшую к гостиной, где они находились. Коттедж, насколько могли судить посетители, был рассчитан на одного человека – спальня да гостиная, но здесь было безукоризненно чисто, пол подметен, пыль вытерта, мебель отполирована. Единственное, что портило картину – слабый запах мокрой псины. Источник этого запаха лежал на изжеванном и потертом коврике, греясь у электрического камина. Это был белый шотландский терьер. Приподняв голову, пес окинул пришельцев глубокомысленным взглядом, зевнул, вывалив длинный розовый язычок – и снова благодушно уткнулся носом в струю электрического тепла. Лэнгстон вернулся с подносом. За ним по пятам следовал второй терьер. У этого характер оказался поживее – пес сразу же бросился к Линли, радостно его приветствуя.

– Л-лежать! – Лэнгстон выкрикнул это настолько резко, насколько позволял его мягкий голос. Пес нехотя повиновался, а затем потихоньку убрался в другой конец комнаты к своему родичу и рухнул рядом с ним у камина. – В-вообще-то они славные ребята, инспектор. Извините.

Линли отмахнулся от извинений. Лэнгстон разливал чай.

– Продолжайте ужинать, констебль. Мы с Хейверс явились к вам не вовремя. Давайте поговорим, пока вы будете есть, не то все остынет.

Лэнгстону, по-видимому, это не представлялось возможным, хоть он и попытался вновь приняться за еду.

– Насколько я понял, отец Харт позвонил вам сразу же, когда нашел тело Уильяма Тейса, – приступил к делу Линли. Его собеседник с готовностью кивнул, и инспектор продолжал: – Когда вы прибыли на место, Роберта все еще находилась там? – Очередной кивок. – Вы сразу же вызвали подкрепление из Ричмонда? Почему? – Линли пожалел, что задал этот вопрос. «Дурак я», – обругал он себя. Легко ли было этому парню допрашивать свидетеля, тем более такого, как отец Харт, чей разум колеблется между двумя мирами.

Лэнгстон, уставившись в тарелку, пытался подобрать ответ.

– Полагаю, это позволяло как можно быстрее разобраться с делом, – вступилась Хейверс, и Лэнгстон благодарно кивнул.

– Роберта что-нибудь говорила? – Лэнгстон покачал головой. – С вами не говорила? А с людьми из Ричмонда? Тоже нет? – Линли покосился на Хейверс. – Выходит, она говорила только с отцом Хартом. – Он на миг призадумался. – Роберта сидела на перевернутой корзине, рядом с ней лежал топор, собака лежала под телом Тейса. Однако оружие, которым перерезали горло собаке, исчезло. Все верно? – Кивок. Лэнгстон впился зубами в третью по счету куриную ножку, но при этом не сводил глаз с Линли. – А как поступили с собакой?

– Я… Я п-похоронил п-пса.

– Где?

– На заднем дворе.

Линли резко наклонился вперед:

– Возле вашего дома? Почему? Так распорядился Нис?

Лэнгстон сглотнул и обтер ладони о брюки. Печально глянул в сторону своих хвостатых приятелей, гревшихся у камина. Те приветливо завиляли хвостами.

– Я… – на этот раз ему мешало говорить не заикание, а смущение, – я люблю с-собак. Я не х-хотел, чтобы старого Усишки с-сожгли. Он… он дружил с моими ребятами.

– Бедняга, – пробормотал Линли, выходя на улицу. Сумерки быстро сгущались. Какая-то женщина, возвышая голос, звала домой ребенка. – Теперь понятно, почему он сразу же позвонил в Ричмонд.

– Почему он вообще решил сделаться констеблем? – удивилась Хейверс.

– Наверное, ему и в голову не приходило, что он может столкнуться с убийством, тем более с таким чудовищным. Разве подобное может произойти в Келдейле? Вся работа Лэнгстона сводилась к тому, чтобы вечером пройтись по деревне и убедиться, что все лавочки закрыты на замок.

– Что же теперь? – спросила Хейверс. – С собакой мы не сможем разобраться до утра.

– Верно! – Линли раскрыл золотые часы. – У меня остается двенадцать часов на то, чтобы уговорить Сент-Джеймса прервать свой медовый месяц и принять участие в расследовании. Что скажете, Хейверс? У нас есть шанс?