Куноичи (СИ) - Лавгуд Виктория - Страница 50

— При соединении Талисмана Удачи и Неудачи рождается большой потенциал сил, — сказал Плагг, блестя глазами. — Нереализованная энергия. Это как попытаться соединить два магнита отталкивающимися сторонами. Тикки рождает, я убиваю. В промежутке идёт жизнь — такая короткая, что её не видно. Но она оставляет след. Энергию. Которая никуда не тратится. Смекаешь?

— Не особенно.

Он закатил глаза, и Тен-Тен ощутила себя маленькой девочкой перед старым учителем. Учитывая, что совсем недавно она думала о младенчестве сознания квами, Такахаши стало неуютно.

— Энергия, чтобы ты знала, всегда должна куда-то тратиться. Потенциала, что появляется при соединении двух противоположных Талисманов, достаточно, чтобы исполнить любое желание. Причём неважно, какие это Талисманы; главное, чтобы их силы противоречили друг другу. К сожалению, Талисманы Кота и Божьей коровки — самые, если можно так сказать, разрекламированные… регулярно находится какой-нибудь удод, пытающийся их спаять. Заканчивается всё обычно быстро и плохо.

— Но не в этот раз.

— Ты права. Не в этот. Сейчас всё слишком затянулось из-за…

Раздался панический вскрик, от которого Плагг вздрогнул и нырнул за Тен-Тен. Видимо, рефлекс прятаться был у котёнка вбит так глубоко, что срабатывал вне зависимости от его желания.

Такахаши посмотрела на источник крика и криво улыбнулась. В дверях комнаты стоял Адриан, выглядящий так, словно увидел-таки Нурарихёна(3). Агрест настолько испугался, — чего? Плагга перед лицом Тен-Тен? — что даже губы у него приобрели бледно-серый цвет, как у покойника.

Плагг вылетел из-за спины Тен-Тен и с возмущением уставился на Адриана. Тот, заметив настроение котёнка, как-то сразу скуксился: так ребёнок смущается своего поведения перед взрослым, которого он уважает.

— Прости, — сказал Адриан, заходя в комнату и закрывая за собой дверь. — Но ты же говорил, что ни в коем случае никто в доме не должен узнать, что ты здесь!

— Хлое можно, она в этом доме не живёт.

Скепсис в глазах Адриана был заметен даже на расстоянии.

— Ну…

— Ты чего сюда пришёл вообще? У тебя репетитор!

— Я писать отпросился, — откровенно-растерянно сказал Адриан. — То есть… прости, Хлоя. Рад, что ты в порядке. Ты же в порядке?

Плагг закатил глаза и почесал лапкой переносицу.

— Ты бы хоть причину менял, блин. В десятый раз «писать» идёшь.

Тен-Тен улыбнулась. Судя по всему, Адриан просто беспокоился о Хлое и регулярно сбегал от учителя, чтобы проверить состояние бессознательной подруги. Вот только почему Чудесное Исцеление не сработало как обычно, вылечивая всё волшебным образом?

В этот раз, правда, Адриан на самом деле пришёл ради уборной. Пока Агрест скрылся в ванной комнате, Тен-Тен задала вопрос насчёт волшебной медицины Плаггу.

Котёнок опять скривился.

— Откуда, по-твоему, берётся энергия на все эти исцеления? Тикки, конечно, очень объёмная, и может кое-что покрыть собой… но какая-то часть энергии всё равно заимствуется из того, что нужно восстанавливать. Дальше сама понимаешь.

Такахаши кивнула. Да, она понимала. Пять дней — пять акум, практически с каждой из них она так или иначе получала повреждения тела. Роджеркоп и Иллюстратор отметились физически, Страшила и Месье Голубь психологически, Бабблер с его поцелуями и полётом над городом — где-то посередине. Нино так сдавил Тен-Тен во время перелёта, что наверняка поломал ей парочку рёбер. Такахаши могла и не заметить.

И всё же, Роджеркоп пока был номером один по травмоопасности. Тен-Тен всё ещё считала, что его оружие ранило не столько тело, сколько душу или иную энергетическую структуру; это было отличным объяснением того, почему же Такахаши так тяжело отходила от столкновения с очередным одержимым.

Она передёрнулась из-за воспоминаний о той боли. Адриан выскочил из ванной и, пообещав вернуться через полчаса, выбежал из комнаты обратно к учителю.

— Он такой ребёнок, — сказала Тен-Тен, смотря на закрывшуюся дверь.

— Для квами каждый его носитель навсегда остаётся ребёнком.

— Да я не об этом. Только сейчас я наконец поняла, что Чудесные без Талисманов — всего лишь дети, к тому же гражданские. А Бражник…

— А Бражник что с Талисманом, что без него — всего лишь мудак. Не преувеличивай его способности, окей? И без этого тошно.

Тен-Тен не стала спорить. Тема Бражника была для Плагга неприятна; стоило ли продолжать говорить о противнике Чудесных, если у квами такая реакция на него? Нет уж, Тен-Тен никогда не была сумасшедшей, чтобы самостоятельно напарываться на потенциальную опасность. Она не Наруто с чудесной регенерацией и не Сакура, способная вырастить себе новое сердце.

— О чём думаешь?

— О превратностях судьбы.

— М?

Плагг подобрался к ней поближе, ещё немного, ещё, и в итоге устроился на коленках. Он умудрился свернуться в небольшой комочек, как настоящий кот, и уложить голову на маленькие лапки. Тен-Тен рассеянно погладила квами между ушами, всё ещё смотря на дверь.

— В своём мире я была обычной. Ничем особенным не выделялась: умела использовать оружие и голову, немного увлекалась ловушками и взрывчаткой. Просчитывала варианты и тактику, не на уровне гениев, но, в целом, тоже неплохо. И всё. Так почему здесь оказалась именно я, а не какой-нибудь более… достойный?

Плагг лениво открыл один глаз и посмотрел на Тен-Тен снизу вверх.

— Обряд квами притягивает того, кто сможет легче и быстрее разобраться с заявленной проблемой. И дёргает он человека, — если это человек, а не иное существо, — максимально не привязанного к миру.

— В смысле, без семьи?

К моменту смерти Тен-Тен осталась практически одна. Детей она пережила, как и супруга, и всех своих друзей. У неё было несколько учеников, которых она не видела десятилетиями.

Она пережила даже собственного кота, которого подобрала на улице больше из скуки и одиночества, нежели из сочувствия. Тот тоже был чёрным, с зелёными глазами — совсем как Плагг.

— В смысле, никому не нужного, — сказал квами, немного замявшись. — Того, о ком не будут вспоминать и кто не вписан в историю мира. Когда мы дёрнули тебя оттуда, мы… как бы… вырезали тебя из времени.

Вырезали.

— Значит, меня не будут помнить?

— Нет. Если о тебе где-то есть записи, то они будут уничтожены. Те, кто могут о тебе помнить, про тебя забудут.

— А мои внуки?..

— Просто не смогут вспомнить бабушку, если они тебя знали. Но, если тебя выдернули, значит, внуков у тебя не было.

Тен-Тен прикрыла глаза, ощущая жжение в зрачках — не от сдерживаемых слёз, а из-за долгого времени без моргания. Не было внуков, значит. Видимо, она и их пережила.

Это не вызывало никакого эмоционального отклика. Своих внуков она видела лишь пару раз, крошечными комками — потом её супруг погиб, она переехала. Лет через десять дети не захотели поддерживать дальнейшую связь. Они так и не стали шиноби, и их откровенно пугала кровь, которой был покрыт весь жизненный путь матери. Их пугала острота оружия, рефлексы и военные привычки, которые совсем не меркли с течением времени.

Тен-Тен приняла их решение, и сама оборвала все нити. И не ощущала ничего, кроме запоздалого облегчения: увядшие цветы на могиле Неджи и венки около Мемориального Камня волновали её больше жизненных тревог собственных потомков. Тен-Тен просто не понимала бытовых проблем, зачерствев в боях, как забытая под тумбой рисовая лепёшка.

— Не знаю, что у тебя там была за история, — продолжал Плагг, — но теперь она продолжается здесь. И в этом мире ты очень-очень нужна, ты не представляешь насколько.

— А если бы я не захотела помогать? Что тогда?

Плагг коротко хохотнул, снова укладываясь в компактный комочек. Хвостом он прикрыл мордочку, и хитрые зелёные глаза смотрели на Тен-Тен, частично скрытые этой чёрной преградой.

— Не захотела бы помогать моему котёнку? Правда? Я видел, как ты на него смотрела. Как на собственного ребёнка, да?

Тен-Тен слабо улыбнулась и потёрла лоб. Адриан был воплощением её прошлого, её жизни, того, что было ей дорого. Он весь словно состоял из приятных и важных для неё пазлов. Был живым напоминанием о драгоценных моментах её памяти.