Куноичи (СИ) - Лавгуд Виктория - Страница 30

Однако она совершенно не привыкла к мгновенному исцелению. Её ум пытался найти повреждения тела, но тщетно: всё было чисто и ровно. В туалете она долго разглядывала чистенькое личико Хлои с аккуратным, ровным макияжем.

Чудесное Исцеление Ледибаг заботилось даже о её внешнем виде. Смешно.

Затем был набег на гардеробную, нудный Жан, не менее нудный Андрэ, что требовал от дочери спокойного вечера, и вереница блестящих от украшений гостей. Лука возник рядом непринуждённо и неожиданно, как кицуне(2) среди лесных зарослей, да так и остался рядом. Пока не прошёл обед, и Тен-Тен не отстала от основного потока гостей, бредущих в курительные и бильярдные.

Она прислонилась спиной к стене и упёрлась в неё затылком. Волосы Жан собрал ей в низкую косу, украшенную золотой цепочкой с цветами, так что за причёску Тен-Тен не переживала. Говоря откровенно, впервые Такахаши чувствовала себя настолько красивой, как сейчас. Пусть тело и не совсем принадлежало ей, Тен-Тен было приятно ощущать чужие заинтересованные взгляды и видеть, как к ней боятся подойти высказать своё восхищение молодые мальчишки.

И, конечно же, ей было до чёртиков приятно видеть недовольство Луки. Её личный страж одной своей мрачностью отпугивал всех возможных молоденьких ухажёров; к мужчинам постарше он относился благосклоннее, но лишь потому, что в них Тен-Тен не была заинтересована ни капли.

Здешние «взрослые» мужчины вызывали тошноту. Они были совсем не похожи на тот идеал мужественности, к которому привыкла Тен-Тен. Они решали всё властью и деньгами, не думали о чести и сплетничали как бы не больше женщин. К тому же, большинство из этих «сильных мира» оказались вполне одинаковыми по внешности: затянутые пузики в костюмах, блестящие лысинками на круглых головах.

Конечно, не все были такими. Издалека Тен-Тен полюбовалась на образец красоты: Габриэль Агрест, отец Адриана, почтил своей фигурой Благотворительную Встречу Андрэ Буржуа. Мужчина был умопомрачительно высок, статен, одет в светлый кремовый костюм и тёмно-алую рубашку из шёлка, и вызвал у Луки несварение одним своим видом. Тен-Тен наблюдала за тем, как Габриэль вносил пожертвование, — она не разбиралась, в честь чего жертвуют, — и как все вокруг расступаются перед мрачностью и красотой модельера.

Вот только чудесное видение было мгновенным, как свечение болотного фонарика. Едва расправившись с пожертвованием, Габриэль исчез из зала, оставив за собой лишь Адриана, Феликса, ошеломлённую публику и набирающие силы шепотки.

Он был неоднозначной фигурой, стоящей внимания.

Тен-Тен слегка подвинулась, когда рядом с ней сел старик. Одет он был не по случаю: шорты и гавайская рубашка смотрелись на сморщенном теле как насмешка над официальным стилем мероприятия. Редкие кустики волос и длинные, ухоженные усы напомнили Тен-Тен о служителях храмов на её родине.

— Какой сегодня день однако, — вздохнул старик, также прислоняясь спиной к стене. — Можно было бы любоваться красотой природы. Или её увяданием.

Тен-Тен посмотрела на старика из-под ресниц. Мужчина рядом выглядел расслабленным, однако старческие пальцы были сцеплены в замок, а ноги — скрещены под скамьёй. И, хотя старик смотрел вперёд, да и голову не поворачивал, Тен-Тен была уверена: он рассматривает её так же, как и она его.

Она поправила платье и закинула ногу на ногу, выставляя напоказ круглую, аккуратную коленку. Старик кашлянул, сбиваясь с мысли, но быстро пришёл в себя.

Он напомнил ей главу её деревни. Неприятная личность, скрывающаяся за сединой волос и слабостью тела.

Однако, помилуйте, какая слабость. Под по-старчески дряблой кожей Тен-Тен видела сухие, сильные мышцы. Переплетённые пальцы были гибкими и тонкими. Голос — спокойным и текучим.

— Любой день подходит для того, чтобы любоваться миром, — снова сказал старик. — И сегодняшний не исключение.

Тен-Тен покачала ногой. Коленки у неё были слегка припудрены, чтобы немного розоветь на фоне остальной кожи. Жан, кстати, ничего на это не сказал; только покачал головой, когда Такахаши начала румянить ноги.

Ну, да. Розовые коленки подсознательно напоминали о молодости и сексе. Они привлекали внимание как мужчин, так и женщин. Однако Тен-Тен не жалела, что решилась так использовать косметику: сейчас, к примеру, её коленка не давала нормально собраться мужчине, который хотел от неё… чего-то. Вряд ли это «что-то» ей понравится, Тен-Тен была уверена.

И вообще, где Лука? Всё время шатался рядом с ней, а в нужный момент распался в воздухе, как предмет от Супер-Шанса Ледибаг. Тен-Тен даже его взгляда не чувствовала, а это уже о многом говорило.

Колонны защищали их со стариком от чужого внимания, однако через зазор между ними Такахаши имела неплохой обзор на зал. Людей осталось преступно мало: парочка у стен, парочка танцующих, жующий около фуршетного стола Адриан со своим котом. Удивительно, что этот чёрный комок никто не замечал: Агрест, хоть и пытался скрывать своего кота от окружающих, действовал как ниндзя-недоучка.

— Этот мир полон на красоту, — сказал старик после тяжёлого вздоха. — Она везде: в людях, в их поступках, в природе. И в акумах тоже.

Тен-Тен продолжала качать ногой, внимательно при этом слушая откровения старика. Пока тот не сказал ничего внятного; он словно сомневался в том, что он должен сказать или сделать.

— Акумы, в общем-то, не плохие. Это же всего лишь несчастные люди, которые не справились со своими чувствами и стали, так сказать, зависимы от силы Бражника. Ты же знаешь Бражника, Хлоя? Или, может, назовёшь мне своё настоящее имя?

Тен-Тен промолчала. Она не сдвинулась, не повернулась, не прекратила качать ногой. Старик от этого разочарованно вздохнул и прикрыл глаза.

— Я бы хотел сказать, что все беды от Бражника… да в последнее время так оно и было, знаешь? Вот только теперь в мире есть новый источник возмущения. И это ты.

Атмосфера сменилась так неуловимо, что, не будь Тен-Тен закалена духом войны, она бы и не заметила. Старик не сделал ничего предосудительного, однако всё тело Такахаши напряглось, словно пружина.

Раз, раз, раз. Она качала ногой и прикидывала, как ей нужно извернуться, чтобы каблук вошёл старику в глаз, в горло или в висок. Но положение у них было неудобным: опасный элемент оказался слишком близко.

Значит, рукопашная.

Учитель Тен-Тен был сильнейшим из шиноби своего поколения, и он специализировался на тайдзюцу — искусстве ближнего боя. Майто Гай мог кулаками крошить горы, а ударом ноги колоть ледники. И всё это на голой силе.

Это был монстр, а не человек. И часть своего умения он подарил Тен-Тен.

К сожалению, она была женщиной, а потому его стиль боя не подходил для её лёгкого тела и хрупких костей. Это Рок Ли, её напарник, стал истинным преемником Майто Гая. Стальной Ветер Тен-Тен же приняла лишь самое лучшее; как кошка, слизала сливки опыта и переиначила способности под собственные возможности. И горе тем, кто думал, что она ничего не стоит без своей стали.

— Не хочешь знакомиться? Что же, возможно, это и к лучшему… мне всегда тяжело давались убийства… а имя даёт человеку душу. Зачем усложнять и без того нелёгкое дело.

Бой начался до начала движения. Как у самураев. Тен-Тен продолжала спокойно сидеть рядом с человеком, который сказал, что убьёт её, даже не изменив выражения лица. Старик ждал её реакции.

Не получив в ответ ничего, он снова, — в который раз, — вздохнул. И это был его пробный удар.

— Мне жаль, девочка. Но ты принесла с собой кровь.

— А в мире до этого крови никто не проливал?

Тен-Тен не могла вспомнить момента, когда она кого-то убила бы без причины. Ну, была глупая смерть Сабрины — но ведь сама Такахаши в ней не виновата. А ещё был Натаниэль, который, по итогу, сам чуть не пришил девушку. И даже после сворачивания шеи Куртцберг умудрился сходить на свидание с Маринетт, огрести от Кота Нуара и Ледибаг и преспокойно вернуться домой к порнографичным комиксам и подростковому времяпровождению.