Классный час 2 (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 22

— А если вверх?

— Тогда увеличиваем скорость всех четырёх винтов. При повороте одновременно увеличивается скорость одного бокового винта и ослабляется — другого. Не надо заморачиваться с затратной схемой перекоса…

— Сложно, но интересно, — задумчиво продолжил редактор, — может вы нам покажете на практике, как он работает?

— Конечно покажем, — опять вклинился Вася, — для того и принесли. Смотрите…

Гейм энд Вотч

И тут он достал пульт управления, а я отодвинул коптер на край стола, чтобы упаси боже не задеть лысину этого редактора.

— Запускаем, — прокомментировал свои действия Вася, нажимая на центральную кнопку, винты начали одновременно вращаться.

— Поднимаем, — продолжил он, вертолётик взмыл в воздух и завис на высоте примерно в пару метров.

— А теперь манёвры, — и Вася лихо провёл модель по кругу, а потом посадил на пол перед камерой.

— Здорово, — только и смог вымолвить потрясённый редактор, но потом собрался и продолжил. — И какая же практическая польза может быть от этой модели?

Я переглянулся с Василием и решил, что ответить лучше мне.

— К коптеру снизу можно прикрепить фотоаппарат или кинокамеру — получится съёмка с высоты птичьего полёта. В кино можно использовать или при составлении, например, карт местности. А ещё можно доставлять грузы в труднодоступные места. Про военное применение, я так понимаю, мы говорить не будем?

— Правильно понимаете, — отозвался редактор, — этот кусочек всё равно при монтаже вырежут. Давайте лучше перейдём ко второму вашему эээ изделию — что это такое?

И он показал пальцем на магнитофончик. Я взглядом передал микрофон Васе.

— Это миниатюрный магнитофон, — начал он, — мы между собой назвали его уокмэн…

— Как-как? — переспросил редактор.

— В переводе с английского «бегущий человек», или точнее «идущий», — подсказал я Васе, а продолжил уже он сам:

— С помощью этой штуки и наушников можно слушать любимую музыку в любом месте, не раздражая окружающих. Например в поезде или в самолёте. Или при прогулке пешком или во время занятий спортом — бежишь трусцой по улице, магнитофон в кармане куртки, наушники на голове, в наушниках например ансамбль «Лейся песня», тебе никто не мешает, и ты никому не мешаешь.

— А это рабочая модель? — осведомился редактор.

— Конечно, — позволил себе немного обидеться Вася, — у нас всё работает, как часы, можете сами убедиться.

И он вставил наушники в нужное отверстие, нажал на Пуск и протянул их Циркулеву. Тот надевать их не стал, а просто приложил к уху… у нас там, естественно, не Лейся песня была записана, а Дип Пёпл.

— Да, всё работает просто замечательно, — вернул Васе наушники редактор. — Лично мне кажется, что у этого… эээ… устройства есть будущее. Просто удивительно, дорогие товарищи телезрители, — повернулся он лицом к камере, — какие таланты таятся на нашей новокалининщине. А может, вы и ещё что-нибудь придумали? То, что находится, например, в стадии разработки?

Я опять переглянулся с Васей, но тут уж он жестом показал, что это моя тема, а не его.

— Знаете, да, — ответил я, — ещё одна модель сейчас проходит обкатку, мы между собой называем её Гейм-энд-Вотч.

— Как? — опять переспросил редактор.

— Игра и часы, значит, — пояснил я. — Это будет такая карманная игрушка небольшого размера, с помощью которой можно поиграть в развивающие игры или посмотреть, сколько сейчас времени.

— А какого типа игры там предполагаются? — продолжил интересоваться редактор.

— У нас готова концепция двух игр, — вдохновенно начал сочинять я, — первая по мотивам популярного мультфильма «Ну погоди», там волк должен будет ловить яйца, скатывающиеся с четырёх разных лотков, а заяц будет ему мешать…

— А вторая какая?

— У неё условное название «Весёлый повар», — продолжил врать я, — там неунывающий повар ловит сосиски, чтобы они не упали на пол, а ему соответственно мешает кот. Всё это будет сделано на жидкокристаллических экранах на базе отечественных микросхем не позднее, чем через месяц-два.

На этом наше интервью плавно закруглилось, но редактор Циркулев на прощание высказал желание первым приобщиться к таким необычным игрушкам. Я твёрдо ему пообещал один из первых экземпляров.

— Ну вот, — сказал я Васе когда мы вышли на свежий воздух, — а ты боялся.

— Спасибо вам, Антон Палыч, — отозвался он, — наставили вы меня на путь истинный. А игрушку эту нам теперь просто до зарезу надо будет сделать, не позднее нового года…

— Сделаем, куда мы денемся, — ответил я, — сегодня уж не до этого, а завтра я точно иду в Институт по этому поводу. Хочешь, вместе прогуляемся?

— Я не против, — зажглись у Васи глаза, — про этот Институт в народе разные страшные байки ходят, так я бы посмотрел на него вживую.

— Это какие например байки? — поинтересовался я.

— Ну например, что там атомные бомбы в подвале собирают… — начал Вася.

— Бред, — отозвался я, — их собирают в закрытом ящике где-то на Урале… и там колючая проволока по периметру высотой в четыре метра. А ещё что про него говорят?

— А ещё то, что там изобрели какие-то специальные лучи, подавляющие волю человека… ну с помощью этих лучей можно заставить его делать что хочешь, хоть руки на себя наложить.

— А вот это вполне может быть, — задумался я, — здесь колючая проволока без надобности.

И Вася отправился к своему папаше, а я было дёрнулся к себе домой, но вспомнил, что завтра у меня ответственное мероприятие и надо бы провести инструктаж с будущей невестой… кстати — визит в институт по этому поводу наверно отменяется, ну да перенесём, не беда.

Я ни разу ещё не заходил внутрь барака, где проживала Софья, так что всё здесь мне в диковинку было. Деревянные лестницы, узенькие-узенькие лестничные площадки, меньше, чем в хрущобах, хотя казалось бы — куда уж меньше. Таблички на каждой двери, сколько звонков каждому жильцу надо выдать. Против фамилии «Соколова С.П.» значилось «два звонка». Я и нажал два раза.

— Ой, — испугалась она, увидев меня, — а я не одета.

На ней был миленький домашний халатик из фланельки и тапочки с пушистыми помпонами.

— Да ладно, — попытался купировать я ситуацию, — не чужие же мы люди. Да и одета ты вполне себе достойно. Я насчёт завтрашнего…

— Слушай, подожди на улице, а я сейчас переоденусь и выйду.

Я пожал плечами — как скажешь, мол, начальник — и молча спустился во двор. Первый раз за последние годы пожалел, что не курю — сейчас как раз неплохо бы было затянуться сигареткой, так, глядишь, и время быстрее бы прошло. Софья вышла через четверть часа примерно.

— Слушай, — сразу взял я деловой тон, — а я ведь с твоими родителями не знаком ещё — непорядок же, да?

— Не надо тебе с ними знакомиться, — взяла она меня под руку, — да и не получится это, даже если сильно захотеть.

— Это почему же? — уточнил я.

— Мать где-то на Урале потому что, а отец лежит в отключке… пузырь после смены уже засосал.

— Мда… — сокрушённо покачал головой я, — есть у нас ещё кое-где определённые недостатки.

— Ты там, кажется, хотел что-то насчёт завтрашнего сказать? — перевела разговор она, — так говори.

— А пошли в ресторан сходим, — неожиданно для самого себя предложил я, — там и поговорим.

— Пошли, — сразу загорелась она, — только ведь у нас на весь район их две штуки, Волна и Салют, и в обоих никогда свободных мест нет.

— А мы попробуем убедить швейцаров, — не очень уверенно отвечал я, — знаешь, наверно, такую поговорку — добрым словом и червонцем можно сделать вдвое больше, чем одним добрым словом.

— По-моему, там вместо червонца пистолет упоминался в этой поговорке, — поправила она меня.

— Наверно, — ответил я, — но в СССР пистолетов в свободной продаже не бывает, так что червонец надёжнее.

Салют был ближе, мы и отправились к нему неспешной походкой. Перешли Лоскутова и через три квартала вот и он, пристрой к новенькой девятиэтажке. На нём и правда висел грязный листочек с надписью «Мест нет». Постучал в стеклянную дверь, оттуда показалась свирепая физиономия охранника в синей форме — открывать нам он не собирался, а вместо этого широко разевал рот, говоря неслышные слова про то, какие мы болваны, не умеющие читать. Я показал сложенную вдвое оранжевую купюру с портретом Ильича, и взгляд его мгновенно смягчился.