Одиночка - Гросс Эндрю - Страница 31

— Тут на ипподроме, подозреваю, никто на поставил бы на меня, — кот мяукнул. — Вижу, Шуберт, друг мой, ты согласен со мной.

На пятый день Натану показали униформу. Она была сшита на заказ портными, работавшими на МИ-6. Это была свободного покроя рабочая куртка и тонкие штаны, если их вывернуть, они превращались в полосатую лагерную робу. Каждую деталь костюма подробно обсуждали с бежавшими из лагеря Врбой и Вецлером. Натану также выдали пару деревянных башмаков, в которые он едва смог втиснуть свои ноги.

— Неужели маловаты? — поинтересовался Кендри, не вынимая трубку изо рта.

— Ничего, сойдут.

— Но эти будут получше, чем большинство из тех, что носят там. Прыгать ты будешь в нормальных ботинках, но перед тем как отправиться в лагерь, избавься от них.

Не шестой день они собрались в комнате для совещаний, где обычно пилоты проходили инструктаж. Стросс подошел к карте, на которой была набросана схема лагеря и окружающих его объектов.

— Я знаю, что ты хотел бы услышать подробности плана твоей эвакуации, — произнес он с улыбкой.

— Да так, не помешало бы, — улыбнулся в ответ Блюм.

Даже Кендри хмыкнул у него за спиной.

— Нам известно, что для завершения строительства новой железной дороги до Биркенау немцы используют рабочую силу из числа заключенных. — Стросс отметил место на карте. — Биркенау — это фабрика смерти, которая находится прямо по соседству. Туда свозят венгерских евреев, их уничтожают сразу по прибытии. Тысячами. В газовых камерах.

— Тысячами… — Эта цифра ударила Натана словно молотом по голове, и он выругался про себя: — Pieprzyc! Твою мать!

— Ежедневно. По нашим сведениям, работы по строительству путей идут круглосуточно. Похоже, время их поджимает, — Стросс набрал воздуха. — Им нужно ускорить процесс уничтожения. Твоя задача попасть в бригаду, которую направят именно туда, на третью ночь твоего пребывания в лагере. Врба и Вецлер уверены, что это не составит труда. Охранника, который обычно надзирает за этими работами, оберфюрера Рауха, можно подкупить. Они утверждают, что это происходит в лагере сплошь и рядом. В ночную смену все стремятся попасть, потому что за нее дают вторую пайку.

— Подкупить? Но чем? — спросил Блюм.

— Об этом позже. Тем временем, важное обстоятельство: в ту самую ночь в ноль часов тридцать минут тамошние партизаны, а они вполне подготовлены и способны на такую акцию, как уверяет меня полковник, организуют нападение на ночную смену из близлежащего леса. Вот здесь, — Стросс указал место на карте. — Вот почему необходимо было запомнить окружающую местность. Когда начнется атака партизан, вы с Мендлем, как мы рассчитываем, побежите не к лесу, а в обратном направлении — к реке. Сюда, — указал Стросс. — Принципиально, чтобы во время неразберихи вы с Мендлем ускользнули именно туда, Натан. Вас встретят и доставят к месту встречи. Самолет сядет ровно в час тридцать. Охрана будет занята несколько минут, пока не прибудет подкрепление, и логично предположить, что те, кто попытаются бежать, направятся к лесу, откуда будут вести огонь партизаны, а вовсе не в сторону реки. В любом случае, засада вас прикроет. Вам все понятно?

Блюм кивнул:

— Думаю, да.

— Разумеется, если тебе не удастся найти Мендля, или он погибнет, или будет не в состоянии бежать, — Стросс пожал плечами, — тогда ты будешь один.

— Я понимаю.

— Таков план. Мы повторим его еще несколько раз, — Стросс присел на краешек стула. — Я уверен, что у тебя есть вопросы.

— Только один, для начала. Я рискую жизнью, полагая, что местные бойцы Армии Крайовой предпримут атаку на лагерь, — сказал Блюм.

— Они предпримут, — ответил польский полковник Радзиховский. — Можете в этом не сомневаться.

— И исходя из того, что охранника можно подкупить, — Блюм повернулся и улыбнулся Строссу.

— Да, — тот дважды постучал указкой по карте. — Именно так. Итак…

В комнате повисло напряженное молчание.

Блюм счел, что он должен спросить:

— Итак, когда я лечу?

Стросс посмотрел на британцев и получил последний одобрительный кивок от польского полковника:

— Двадцать третьего. В день полнолуния. Наилучшая видимость. Она понадобится нам, чтобы определить место высадки. Ты полетишь на новеньком истребителе «Москито». Они легкие, быстрые и в состоянии летать над радарами немцев. До Освенцима полторы тысячи километров по прямой. Но вы полетите над шведским Гетеборгом, затем на юг, через Балтийское море. «Москито» развивает скорость до пятисот километров в час. Учитывая кружной маршрут, вы будете на месте примерно через четыре часа. Мы постараемся отвлечь люфтваффе рейдами наших бомбардировщиков. — Он посмотрел на Блюма так, как смотрит адвокат в суде, после заключительной речи. — Все ясно?

— Значит, двадцать третьего, — подтвердил Блюм, чувствуя, как его бросило в жар.

— Да, — Стросс отложил указку. — Через два дня.

Глава 26

Несмотря на то что утро воскресенья у Блюма было свободным, он поднялся с рассветом — слишком нервничал. Натан опять принялся просматривать документы: карту лагеря, дело Мендля, — хотя все это уже прочно запечатлелось в его голове.

В полдень к нему в казарму явился Шуберт: судя по всему, его возможности разжиться едой в других местах исчерпались. Блюм выкладывал на подоконник крошки из своего пайка, когда в дверь постучали.

На пороге стоял Стросс.

— Прости за беспокойство, Натан, — произнес он. Блюм никак не мог понять, что выражает его лицо. Он держался скованно и явно испытывал нерешительность. С ним пришел Кендри, хладнокровный британец. Блюм не доверял ему.

— Не возражаешь, если мы присядем?

— Прошу, — предложил Блюм, сдвигая в сторону свои вещи и бумаги, лежавшие на другой койке. Кендри занял место у окна и достал трубку.

— Вот что, — Стросс вяло улыбнулся. — Завтра вечером ты улетаешь. — Он глянул на документы и снимки на кровати. — Ты готов?

— Думаю, да, сэр.

— Все запомнил?

— Как будто я там родился, — улыбнулся ему Блюм.

— Да, — Стросс улыбнулся в ответ. — Разумеется. Осталось еще решить пару вопросов. Ты будешь рад услышать, что мы получили окончательное подтверждение от людей на месте. Они готовы тебя принять. Погода тоже не подвела, — он снял фуражку. — Однако есть еще одна вещь.

— В чем дело, сэр?

Вперед выступил британец, пуская дым из своей трубки.

— Кое-что нас беспокоит, лейтенант. И это не входило в программу подготовки.

— Что именно? — Натан остался сидеть, не спуская с обоих глаз.

— Вопрос в том, лейтенант, сможешь ли ты совершить убийство?

— Могу ли я убивать? — Блюм смотрел на них с неуверенностью. В него стреляли. Несколько раз. Но даже в гетто ему не приходилось никого убивать. — Я солдат, — сказал он. — Конечно я смогу убить, если это понадобится.

— Когда риски так высоки и все поставлено на карту, боюсь, Натан, такой ответ нас не устроит. — Стросс поднялся. — Во время операции может возникнуть ситуация, когда это будет неизбежно. Когда от этого будет зависеть твоя жизнь и успех всей операции. И у тебя не будет времени решать, сможешь ты или не сможешь.

— Тогда я убью. Можете на меня положиться, — твердо заявил Блюм, глядя на них обоих.

— В таком случае, докажи это, — и Кендри, расстегнув кобуру, достал браунинг.

Блюм смотрел на него в замешательстве.

— Каким образом?

— Я вижу ты тут кое с кем подружился, — проговорил британец, улыбаясь Шуберту, сидевшему на подоконнике. Он протянул палец, и животное, подставив ему свой бок, начало выгибаться и тереться о него.

— Да, я кажется вам уже рассказывал, — ответил Блюм. — Он…

Британец посмотрел на него.

Внезапно до Блюма дошло, чего от него ожидали.

— Это что, серьезно? — он покачал головой. Британец продолжал смотреть на него. — Но это всего лишь невинное животное. Он мой друг.

— Отныне у тебя нет друзей, — объяснил майор. — И больше не существует таких понятий, как виновный или невинный. Только те, кто стоит между тобой и твоей целью. Так что я говорю абсолютно серьезно, — он взвел курок и протянул браунинг Блюму. — Мы оба не шутим. Докажи нам.