Брат для волчонка (СИ) - Бэд Кристиан - Страница 4

Он добрёл до парапета, опёрся на него и посмотрел в воду.

Гостиница уже совсем утонула. К берегу прибило обломки и блестящий чёрно-белый пиджак. Издали он был похож на сломанное крыло чайки.

В разгорячённое лицо Рэма прилетел ветер с реки, полез под куртку.

Ташип, идиот! Надо было сразу купить у Ули оружие. Хоть какое-то. Хотя бы станнер.

Сгодилось бы что угодно! Ули же носит с собой огнестрел времён колонизации.

Что, на эрго привык полагаться, папкин сыночек? Ножом ударить не смог?

Твари. Поубивать бы всех. Всех! И юриста! Юриста — первого!

Злость вернула Рэму силы. Он пошёл по набережной к центру города, стараясь держаться в тени.

Куда же теперь идти?

Раз за его голову объявили награду, любой встречный мог оказаться врагом. Почти любой. Может быть, кроме Ули, тот — просто кретин.

Рэм поёжился от холодного ветра. Пойти сдаться полиции? В тюрьме хотя бы тепло.

Да ну их. У него пока ещё есть эрго. Не все же гостиницы скупил этот мерзкий юрист? Можно расплатиться «свободными».

Отец, будучи торговцем, с детства приучил детей отличать социальные суммы, которые поступают на личный счёт каждого зарегистрированного гражданина и контролируются администратами городов, «свободные» — деньги, очищенные от налогов и обязательств, хранящиеся на специальных счетах для торговли, и «чёрные» суммы — вообще неучтённые, на специальных неименных картах.

В последние годы в городе стало много всего неучтённого — эрго, коммуникаторы, дети…

Да, в Ярбурге подторговывали и незарегистрированными детьми. Их рожали на продажу. По крайней мере, отец говорил, что дэпы не врут, и он видел таких.

Дэпы — эти живые газеты — были набиты фейками и слухами. Рэм не читал, но вокруг хватало тех, кто успевал ему пересказать очередной дэп-бред.

Рэм остановился, потоптался в нерешительности.

Чем хороша была набережная, здесь гудение полицейского катера Рэм услышал бы издали. Чем плоха — бежать некуда, тут он — как на ладони.

Было тихо. Полисы упахались, наверное, из-за взрыва «Чаечки». Чаёк поди сейчас пьют.

Рэм сглотнул. Пошарил в кармане. Сахар был на месте.

Озираясь по сторонам, он спустился по ажурной лесенке к воде, на площадку, где горожане кормили уток. Высыпал в рот сахар, прожевал давясь. Лёг на живот, запил водой.

На пирсе лежали два грязных куска засохшего хлеба, но Рэм был не настолько голоден, чтобы подбирать за утками.

Он посмотрел на комм — до рассвета всего два часа. Ничего, дотерпеть можно. Правда, сырая от пота рубашка с тоненькой курткой — это было совсем не айс.

А что если рискнуть и пойти в самый центр города? Туда, где, несмотря на комендантский час, кафешки открыты и по ночам.

Рэм вспомнил про комендантский час и вздрогнул. Ему приходилось пару раз попадаться ночью на глаза патрулю. Отец потом выкупал его из обезьянника.

Вот в обезьяннике получить ножом в бок, а не в ремень, будет проще простого. Торчок в ночлежке явно не умел бить ножом, просто сильно хотел дозу

А вдруг в кафе будет много народа? Ведь только в центре они работают ночью. Бывают ночи — не протолкнёшься. Можно будет зайти и смешаться с людьми.

Или в ночной клуб пойти?

Ага, которых всего два на весь Ярбург, и везде тебя знают в морду лица. Ташип бесхвостый, нет бы учиться нормально, только и шлялся по кафешкам и клубам!

Сырой ветер с реки дул всё сильнее. Перед утром на набережной было особенно зябко. Сюда даже патрули заходить не любили.

Рэм решился. Свернул на улочку, ведущую к центру города.

Улочка когда-то была красивой, вымощенной цветной плиткой, подсвеченной декоративными летучими фонарями, похожими на кораблики.

Фонари убрали почти сразу. Думали, что война — ненадолго.

Потом поставили типовые сигнальные свечи, какие полосой тянутся под воздушными трассами. Они почти не давали света, зато не видно было разбитой плитки и сгоревшего недавно дома.

Ничего. Совсем немного терпеть осталось. Утром народ потянется завтракать перед работой, Рэм смешается с офисными, напьётся кофе с булками. И тогда сразу поймёт, что дальше.

Сейчас он слишком замёрз. Хорошо хоть в голове от сахара немного прояснилось.

Рэм поёжился и ускорил шаг. Свернув на улицу Первого колониста, такая есть почти в каждом городе, он уловил топот и отдалённые голоса.

Патруль. Хорошо что не воздушный. Наземным полисам, да ещё под утро, плевать на всё, кроме откровенной поножовщины или стрельбы. Даже если заметят — вряд ли погонятся.

Может, всё-таки сдаться полиции? Там хотя бы тепло.

Шаги приближались и Рэм вжался в стену.

Полисов было всего двое. Один, судя по речи, горожанин, а второй по-хуторянски коверкал слова.

–.. так прямо и заявил, — донеслось уже совсем близкое. — Мол, ограбил уважаемого юриста! Мол, пока наследство не огласили — юрист за всё отвечает!

— Да врёт он! Щенок сгорев вместе с семьёй. Никто его не видал после пожара. Соседи говорят, прямо в огненный столб бросился и сгорев.

— Может, и врёт, но ориентировку-то выдали. Надо бы поискать. Вот ты говоришь, что не видели, а в ориентировке написано, что видели на набережной.

— Так он там, поди, утопився?

— Может, и утопился…

Голоса постепенно удалялись. Патруль свернул к набережной.

Вот, значит, как. Значит, юрист заявил в администрат, что Рэм украл деньги со счёта отца.

Но это же были его! Его деньги!

Да что же это такое! Значит, и полисы его уже ищут!

Рэм свернул во двор двухэтажного дома на четыре семьи, дёрнул одну запертую дверь, другую.

Разбежался… Самые те времена, чтобы подъезды не запирать…

Он залез в палисадник, жмущийся к стене дома, забился поглубже в кусты, сел на корточки, прислонившись спиной к дикой яблоне. Втянул кисти рук в рукава куртки.

Надо было дождаться рассвета.

Сожри их всех Белые, этих шакалов-перевёртышей. Город маленький, его же тут многие знают…

Куда ему теперь бежать? Куда?

Разбудил его холод и затёкшие ноги.

Рэм поднялся дрожа. Со сна ему казалось, что стало ещё холоднее.

Небо посерело совсем чуть-чуть, но комм показывал, что пацан проспал полтора часа. Наверное, это туман растёкся по городу, река-то близко.

Он встал и, дрожа от холода, побрёл к центральной площади.

Кофе хотелось зверски, но народу ещё совсем не набежало, и пустые столики кафе было видно прямо с улицы.

Площадь была почти пуста. Только у администрата занимали очередь самые ранние посетители, да у здания полиции висела огромная чёрная шлюпка.

Она была как кит, только что выброшенный на берег. Видимо, только что села. Магнитная буря ещё не унялась на её поверхности, и разноцветные сполохи пробегали по матово-чёрной туше.

Это была она, убийца его родителей. Наубивавшись, она мирно прибилась к полицейскому логову.

Рэм на миг замер в ужасе — а вдруг шлюпка прилетела за ним?

Вот такие же тяжёлые десантные «крокодилы», бухающие магнитными «подушками» так, что вздрагивала земля, прошлись вчера над его улицей.

Как чёрные боги из силовых полей и хемопластиков, они сметали всё на своём пути. Но…

Но ведь это спецон? Его, говорят, не подкупишь.

Им приказали уничтожить объект, но гоняться за мальчишкой военные не будут. Это слишком дорого — ловить по переулкам недобитых щенков.

Рэм перевёл предательски сбившееся дыхание и подошёл поближе.

Шлюпка была страшной, но именно возле неё сейчас самое безопасное место.

Спецоновцам на него наплевать. Они просто не занимаются такой мелочью, как мальчишки.

В боку шлюпки вздулось вдруг радужное пятно, и там закрутилось поле, порождая отверстие.

Рэм замер. Он никогда не видел, как у шлюпки в боку открывается шлюзовая камера. Никаких внешних признаков «входа-выхода» там не было.