УГРО: операция ’Волкодав’ (СИ) - Тыналин Алим - Страница 48

Так. Я поступил глупо, не спросив у Юшкова, на каком этаже засел Дуб. И не узнал, в каком он помещении. Что же мне теперь, разыскивать его по всему зданию? Нельзя забывать, что человек держит в руках связку гранат, так что, в любой момент может взорвать их, если ему покажется, что здание снова штурмуют.

А взрыв для меня и в самом деле очень нежелателен. Я осмотрел стены и потолок. В самом деле, это здание дышит на ладан. Скоро оно развалится ко всем чертям собачьим. Как раз, когда я буду здесь разгуливать. И мне не хотелось бы быть похороненным под этими дряхлыми стенами.

Поэтому я огляделся, посмотрел на труп бандита, лежащего на лестнице, подошел к ней ближе и крикнул, что есть силы:

— Эй, Дуб, ты где?

Вроде бы звук получился нехилый, гулко разнесся по всем этажам. Я думал, что ответ от Дуба последует нескоро, все-таки занят человек, ничего не поделаешь, но почти сразу же со второго этажа раздался крик:

— Это ты, Лом?

Я узнал этот голос. Надо же, как быстро мы встретились снова. Виделись всего несколько часов назад, а как будто прошла целая неделя. Никогда не думал, что мы снова увидимся, причем так скоро.

— Да, это я, — ответил я и добавил: — Я поднимаюсь к тебе один, так что не играйся с гранатами.

Ответом мне послужило продолжительное молчание. Я подождал немного, а потом затопал по лестнице. Ладно, надеюсь, этот идиот не подорвет себя именно в тот момент, когда я войду к нему.

— Ладно, поднимайся, — милостиво разрешил Дуб, хотя я и так уже почти добрался до второго этажа. — Заходи сюда, не ошибешься.

Я вошел в коридор второго этажа, обогнул еще одного мертвого бандита, лежащего на пороге и направился к двери квартиры, из которой, как я понял, доносился крик Дуба. Помещения здесь, смотрю, однокомнатные, максимум полуторки. Многие соединены между собой, как коммуналки.

Ну что же, посмотрим, что же там приготовил мой оппонент. Надеюсь, теперь мы с ним не будем снова бороться на руках. И еще я надеюсь, что с ним не придется бороться за обладание гранатами.

Пройдя несколько полуоткрытых дверей, я остановился перед распахнутой настежь. Кажется, здесь сидит Дуб, чего это он сейчас затаился?

— Ты здесь, Дуб? — громко спросил я и вошел в комнату.

Почти сразу я увидел Дуба. Здоровяк сидел, привалившись к стене и тяжело дышал. И немудрено, потому что живот его представлял из себя сплошное кровавое месиво. Одна нога тоже прострелена, от нее по полу тянулся прерывистый кровавый след.

Еще на полу валялись осколки стекла, потому что окно было выбито выстрелами ко всем чертям. С улицы дул холодный ветер.

У другой стены на стульчике сидел еще один помощник Дуба, только он молчал и сидел скрючившись. Голову запрокинул. Глаза закрыты. Судя по всему, уже готов.

Другой раненый — это знакомый мордатый Паша. Он тоже сидел с закрытыми глазами, мелко трясся, как в лихорадке и держался за простреленную руку.

Еще в комнате стояли овальный стол с закусью и четыре табурета. За ширмой виднелись кровать и сундук. Но самое главное, что я увидел, так это ящик, полный гранат. Ящик стоял рядом с Дубом. Тот мог в любой момент вытащить гранату и взорвать нас всех на мелкие кусочки.

— Я здесь, — ответил Дуб и я заметил рядом с ним небольшую табуретку, а на ней бутылку водки и закуски. А еще пистолет и разбросанные патроны. — Ты все-таки приперся, Лом?

Я подошел ближе и сел перед ним на корточки. Сразу понял, что опасения Юшкова и военных о взрыве были напрасны. Они просто опирались на слова Дуба о том, что у него есть гранаты и он тут все готов разнести в клочья.

А на самом деле, даже сейчас я мог бы схватить Дуба в охапку и оттащить подальше от ящика с гранатами. Настолько он ослаб.

Я посмотрел на противника внимательней. Вот только действительно ли он совсем обессилел? Даже раненый волк способен укусить беспечного охотника, подошедшего слишком близко к хищнику.

И Дуб в этом отношении ничем не отличался от волка. Тем более, что судя по ране, ему уже вообще плевать на все на свете. В том числе, и на самого себя. С такой раной ему осталось жить еще несколько часов максимум. Но вот мучиться она заставит его очень долго.

— Ну что, нашел своего родича? — спросил Дуб, глядя на меня блестящими равнодушными глазами. — Только не говори, что нет.

Я покачал головой. Какая ему, к дьяволу, разница, нашел я деда или нет?

— Пока не нашел, — ответил я кратко, не вдаваясь в подробности.

Дуб еле заметно улыбнулся.

— Врешь ведь, паскуда, врешь, собака мусорская. Ты его нашел, по глазам вижу. Просто базарить не хочешь. Ты не хочешь со мной ботать, не по масти это тебе. Да и мне тоже.

Он помолчал, потом хотел налить себе водки, но уронил бутылку. Я поднял бутылку и налил ему полную стопку. Кажется, в его состоянии все равно, какое количество алкоголя ему можно выпить.

И точно, Дуб взял стопку и выпил. Закашлялся, захрипел, вытер рот окровавленной рукой. Вроде бы, на недолгое время ему стало легче. Ну что же, хорошо, я облегчил страдания умирающего человека.

— Ты знал вчера про облаву, мусор? — спросил Дуб, отдышавшись. Потом опять мимолетно поглядел на меня и сразу все понял. — Да, знал, знал отлично. Но не стал трясти помелом. Ну да, как же.

Не то, чтобы он упрекал меня, просто констатировал факты. Восстанавливал ход событий для себя. И в том, что я не стал его предупреждать об облаве, тоже был прав, чертовски прав. Но только здесь надо учитывать, что я не знал точно, когда именно начнется облава.

— Волкодав не будет предупреждать волков, когда начнется охота, — сказал я. — Даже если бы и знал точно, все равно не сказал бы тебе.

Дуб безразлично кивнул. Потом снова прокашлялся, указал на пистолет и произнес:

— Я ведь тебя для чего звал. Хоть ты и ментяра, но правильный. Надо будет, застрелишь меня, верно?

Я поморщился. Такая себе затея, добивать раненого. Что за мелодраматизм? Что за пафос?

— Слышь, Дубовый, кончай базар и сдавайся, — сказал я. — В больничке тебя быстро подлатают. Мы с тобой еще раз на ручках поборемся.

Одновременно прикинул, смогу ли сейчас оттащить Дуба от гранат. Вышло, что шансы пятьдесят на пятьдесят. Маловато. Как бы его отвлечь?

Но Дуб еле заметно качнул головой. Слабо усмехнулся.

— Не буду я взрывать вас. Не надо кипеша лишнего. Это я так, волну гнал. Чтобы вас запугать, мусоров поганых.

Я перестал морщиться. Наоборот, нахмурился. Что-то этот крепкий дуболом слишком много себе позволяет. Надо будет, я его просто пристрелю на месте. И палец у меня все больше чешется сделать это.

— Значит так, Лом, — продолжил деревянный бандит. — Я тебе про родича твоего самого главного не сказал. Он ведь у тебя…

За спиной у меня, около двери, послышалось еле слышное движение.

— Полундра, шеф! — отчаянно заорал Паша. — Они нас…

Захлопали выстрелы. Я обернулся и увидел, что в двери стоят двое солдат с ППШ в руках.

Один поливал свинцом Пашу. Помощник Дуба отлетел назад, вбок и в сторону. Размазал по стене кровавые хвостатые пятна. Будто какой художник махнул по стене пушистой кистью с красной краской. Упав на пол боком, Паша еще немного подергал руками и ногами, да и застыл.

— На пол, Ломов! — закричал второй солдат. — На пол, я сказал!

Ну, конечно, моя великанская фигура заслонила Дуба от обстрела. Так не пойдет. Если я хочу жить, надо действовать молниеносно.

К счастью, с рефлексами у меня все в порядке. Как только раздались выстрелы, я нырнул на пыльный и испачканный кровью пол. Сжался в комок, отчаянно моля бога, чтобы пули не попали в гранаты.

Так и лежал, пока рядом слышались крики Дуба. Крики, преисполненные боли. Потом крики стихли. И еще прекратилась стрельба.

— Ну все, Ломов, можно вставать, — милостиво сказал солдат.

Я поднялся, отряхнул одежду. Брюки стали совсем грязные. Также, как и рубашка. Если я срочно не постираю одежду, то вскоре меня самого арестуют, как хулигана.