Медиум (СИ) - Дронт Николай - Страница 5

Дуглас претендовал на роль ученика медиума, хотя особых талантов к оккультизму не выказывал.

— Зло — это абстрактное понятие, — распушив пёрышки и стараясь казаться взрослее, Толи распинался перед слушательницей. — Если бог без разбору наказывает богатых и бедных, грешников и праведников, полезных и вредных членов общества, то почему так нельзя поступать людям? Ведь он сам подаёт нам пример. А библия?! Почитайте библию! Там собраны и описаны все мерзости и пороки нашего общества!

— То есть если тебя начнут убивать, то ты это поймёшь и простишь?

— Пойму, но не прощу! Я волк, а не овца, а потому выйду из смертельной схватки победителем.

Шона ничего не возразила, но скептически хмыкнула, спровоцировав Дугласа на дальнейшие излияния.

— Да! Я такой! Потому и хочу стать медиумом, чтобы узнать все зловещие тайны мертвецов.

— Тайны? Зловещие? — весело спросил вышедший из кабинета мистер Нельсон. — Дуг, прежде чем познавать абстрактное зло, полезно разобраться с конкретным. Например, деньги — тоже зло, с этим давно никто не спорит. Стань злым человеком, хотя бы, таким как я, сконцентрируй побольше зла на своём банковском счёте и тогда спокойно переходи к изучению оккультизма. Но будь готов к тому, что кто-то обратит твои действия против тебя. Все неприкаянные духи мечтают захватить тело самоуверенного медиума.

— Зачем им оно?

— Как зачем? Пожить, хоть немного. Ощутить мир человеческими чувствами, вдохнуть глоток воздуха. Осязать, обонять, слышать, видеть мир глазами, просто двигаться. Мёртвый ярче живых понимает, что жить — это хорошо. Сильных духов крайне мало, а у слабых не хватает сил победить владельца тела. Только по этой причине экзорцист не самая востребованная специальность.

— И что, — поинтересовалась Шона, — духи действительно могут выгнать хозяина из его головы?

— Бывает, хотя не часто. Или выгнать, или запереть. Кое-кто из захватчиков после того пускается во все тяжкие, стараясь насладиться каждым мигом новой жизни. Другие получают сильный эмоциональный шок, не могут освоиться и по результату попадают в больницу. Небольшая часть из самых мудрых духов заменяет прошлого жильца и продолжает жить его жизнью.

— Страсти-то какие! Шеф! Скажите мне — как таких можно распознать?

— Только по поведению, Шона. Больше никак.

— А я бы рискнул! Мистер Нельсон научите меня… Пожалуйста…

— То есть, ты так хочешь стать медиумом, что добровольно готов рискнуть отправиться в мир мёртвых раньше срока? Зачем тебе это?

— Хочу стать богатым и узнать жуткие тайны…

— Жуткие? Да ещё и тайны. Ну… ладно. Вижу, что тебя не остановишь. Ты же вроде сирота? И другой родни у тебя нет? Наверное, хочешь поговорить с родителями? Коли дело только в этом, я могу попробовать свести тебя с ними. Хотя если они давно умерли, то могут и не прийти на зов.

— Я про родителей в таком смысле никогда не думал.

— Хорошо, я попробую сделать из тебя медиума, но ты обязан слушаться меня во всём. Главное, не соваться туда, куда тебе пока лезть рано.

Конец рабочего дня

Банк

Банки встречаются разные. Есть “только для своих” посторонних там не ждут. Толстая дубовая дверь, на ней стильная вывеска, размером не больше почтовой открытки, но золотая… Ладно! Выглядит, как золотая… А может она и впрямь из золота? За дверью небольшая приёмная, из которой посетителя сразу проводят в нужный кабинет. Тот обставлен антикварной мебелью, клиента усаживают в старомодное, но очень уютное, кожаное кресло и обязательно угощают сухим хересом. Никто не торопится, все детали обговариваются тихо и спокойно. Здесь работают с приличными деньгами, а те не любят шум и суету.

Именно в таких местах предпочитает обслуживаться мистер Нельсон. Но за деньгами своего клиента ему пришлось направиться в банк совершенно другого типа. Этот кричит о себе огромной, безвкусной вывеской, которая, по замыслу, должна внушать уверенность в стабильности сего заведения.

Огромные стеклянные двери ведут в большой зал, где за множеством стоек сидят унылые клерки с натянутыми улыбками, в синих костюмах и галстуках. Они похожи будто братья, спроси любого, и тот расскажет массу историй о тупых, доставучих клиентах, о проколах коллег и о себе, непогрешимом труженике чужих финансов.

Конторки заклеймены надписями вроде “Накопительные вклады”, “Оформление кредитов” или чего-то в таком роде. Рядом висят невнятные инструкции по заполнению ненужных бланков.

Их читают замотанные клиенты, которые хаотически перемещаются по залу, стоят в очереди к одному из окошек или суетливо корябают рыхлую бумагу бланков за стойками с заляпанными чернильницами-непроливайками и дрянными стальными перьями на обкусанных деревянных ручках.

За клерками и клиентами одинаково надменно приглядывают рослые охранники с устрашающего размера револьверами в кобурах на поясе. Наверное, они ждут налёта грабителей.

Кстати, если такой всё же случится, охрана редко сумеет сделать что-то полезное. Однако их присутствие отпугивает почти всех начинающих налётчиков, а профессионалы на то и профессионалы, чтобы не устраивать никому не нужных перестрелок.

Под потолком зала расположен ряд окон. Из них, со второго этажа, заместители управляющего могут посмотреть на ход работы банка. Других смотровых щелей в комнатах мелких начальников нет. На улицу можно выглянуть лишь из кабинетов управляющего и председателя правления, но у руководства времени на гляделки нет, они делают… нет!.. творят ВАЖНЫЕ ДЕЛА, о значимости которых простые клерки могут лишь догадываться.

Джек подошёл к окошечку с надписью “Сейфовая комната”, единственному, к которому не было очереди, и сунул туда заранее написанную карточку. Сидящий за стойкой мужчина, фальшиво улыбнувшись, взял её и что-то записал в реестр.

Затем он прокатился на табурете с колёсиками к огромному картотечному шкафу, выдвинул один ящичек, затем другой, нашёл карточку, внимательно прочитал, вернулся с заявлением:

— Порядок! Пароль к номеру указан правильно. Заявка написана красными чернилами с зелёной датой, это значит, что дополнительное секретное условие выполнено. Ваш вклад сейчас принесут. Если вернёте его обратно, вам придётся заново оплатить хранение.

— Я заберу с собой.

— Тогда ничего не нужно.

На лице клерка отчётливо читалось: “Плати — не плати, мне всё едино. На моём жаловании оно никак не отразится.”

Минут через 10 на каталке курьер привёз кожаный саквояж, опечатанный сургучной печатью. Клерк осмотрел принесённое и, убедившись в сохранности, раскрыл дверцу под окошком и выдал сак. Засим, сочтя свою работу полностью завершённой, достойный представитель банковских служащих широко зевнул и вернулся к созерцанию реестра.

Эксперт

За столиком в углу потёртой кафешки, рассчитанной на непритязательных посетителей, предпочитающих дёшево и сытно поесть, оставив кулинарные изыски кому-то другому с кошельком потяжелее, сидело двое. Первый тихо сетовал:

— Для этого места вы слишком броско одеты. В следующий раз накиньте костюм попроще.

— Если только будет “следующий раз”. Впрочем, можно встречаться где-нибудь в другом месте. Например… “Русалку” знаете?

— Там дорого.

— Так ведь за мой счёт!

— Тогда годится! Ладно! Перейдём к делу. В этом пакете копия протокола вскрытия и копия свидетельства о смерти.

— А в этом конверте оговорённая сумма.

— Отлично! С вами приятно иметь дело! Разбегаемся?

— Давайте ещё по рюмочке? И вы расскажете своими словами про смерть мистера Брасса. Я в медицине ничего не понимаю. Для меня ваше заключение тёмный лес.

— Если совсем коротко — кто-то траванул Ловчилу.

— Как?!

— Яд был в желатиновой пилюле от витаминов. Когда она начала растворяться, отрава убила Вилли.

— Но тогда почему?..

— Почему не завели дело, а списали на инфаркт? Причина проста: Капитан приказал не высовываться, ведь висяк полиции не нужен. Да и Ловчилу никому не жалко. Удивлены?