Эль. Начало - Хана Агма - Страница 25

Ну да, вид у меня не очень, весь в крови и рваной броне, с ножиком в одной руке и мешком в другой, согнутый в три погибели, отрезаю с отрубленной головы гремлина ухо, при этом из спины торчит арбалетный болт. Зрелище не из лицеприятных.

Мари'а резко вскочила на ноги и капюшон заметался туда-сюда, видимо она пыталась понять, что происходит. К ней подошёл Роси:

— Эй, — дружелюбно сказал он, — ты как нормально? Очнулась? — на его вопрос, капюшон сначала перестал метаться из стороны в сторону и после секундной задержки покивал, — у тебя случился припадок, — спокойным голосом продолжил Роси, — так как это было неожиданно и было не известно сколько он у тебя продлится мы решили не двигаться с места и подождать, когда ты проснёшься. Всё что ты видишь вокруг, произошло пока мы ждали твоего пробуждения.

Мари'а несколько раз кивнула, после чего, из-под плаща показались две кольчужные перчатки и стукнули кулаки друг о друга, её мелодичный голосок, прозвучал как приговор.

— Порву! — она дёрнулась в сторону, куда мы направлялись.

— Стой, — сказал ей Роси всё тем же спокойным голосом, и она замерла, — я и Эль отойдём немного назад, там было пару мест, в которых можно укрыться и обработать раны, найдёшь нас в одном из них и не могла бы ты, собирать с них правое ухо, оно нам нужно для доказательства выполненной работы и получения денег.

Капюшон не уверенно в ответ кивнул и в два прыжка скрылся в темноте. Поджигая пару факелов, мы двинули назад и почти сразу я увидел два трупа в которые метал копья, первый был тоже копейщик, второй же был с арбалетом. Отрезав им правое ухо и пройдя ещё с десяток метров, мы свернули в небольшой закуток, в котором можно отлично прятаться и отбиваться, ведь в случае чего, в проходе может поместиться только один гремлин.

— А ведь мы ещё не закончили с решением проблемы.

— Ты это о чём? — не понял я Роси.

Пока он бинтовал мне спину, из которой ранее, сняв броню мы вытащили болт, при этом я, кажется, от боли спустил немного в штаны. Настолько это было больно.

— Есть у меня одна мысль, но как только вернётся Мари'а, я смогу точно сказать верна она или нет, и, если верна, нам придётся ещё сегодня поработать.

— Вот блядь! — выругался я, — твоя авантюра заходит всё дальше и дальше! А мы не особо то сильные, знаешь ли!

— Значит, это отличный повод стать сильнее или ты хочешь сказать, что то, что ты делал раньше лучше того, что с тобой произошло за эти дни? — судя по его интонации, ответа он не ждал.

Да и отвечать я не собирался, но да, это намного круче того, что я делал до этого, за всю мою жизнь, не считая секса. Но чёрт подери это больно!

— Теперь расскажи мне, с чего это вдруг ты бросился укладывать юродивую в странную позу? Для них же припадки в порядке вещей!

— Это не важно, — ёрзая, немного мечтательным голосом, начал он, — я помогу любому с одинаковым рвением, будь то юродивый, обычный житель, армеец или животина, для меня все равны, а этой позе меня научил один житель вольных поселений. Они там так кладут тех, кто потерял сознание, от пьянства или боли.

— И зачем это им?

— Если положить человека так, то он не подавится своим языком и не захлебнётся собственной рвотой.

— Давай немного передохнём, — сказал он после недолгого молчания, — я бы рекомендовал покемарить по очереди, давай, ты первый, на тебе, в отличии от меня, раны есть.

— Хорошо, — не стал я спорить, уселся поудобнее, чтобы не беспокоить рану и тут же провалился в сон.

— Вставай, — Роси потормошил меня, — кто-то приближается.

Я с трудом открыл сонные глаза, но тут же поднялся и приготовился к бою. Шаркающей походкой в закуток, в котором мы сидели, вошла Мари'а. Плащ, точнее то, что от него осталось, был покрыт весь синей кровью. Правую ногу, она буквально волочила за собой, но что там с ней, не было видно. Войдя в закуток, она тут же упала на землю и протянула нам мешок, глаза её при этом святились счастьем и болью одновременно в равной степени.

— Ну-ка посчитай, — Роси протянул мне мешочек, который взял у неё, — и будь добр, постой на стрёме, этот участок отлично просматривается, благо факелы здесь не потушены.

С болью в ране и сном в глазах, я аккуратно встал и направился к выходу из закутка, на ходу развязывая мешочек, с которого капало.

— Двадцать восемь, — закончил я подсчёт ушей, одним глазом поглядывая за угол, другим в мешок — хуя себе она постаралась, чую большую часть награды придётся отдать ей — немного присвистнув, сказал я.

— Итого 75 гремлинов, многовато для стандартной стаи, не удивительно, что они в открытую начали разведку деревни, популяция то значительная — последнее слово он сказал на выдохе, потому что подтянул Мари'а к стене, она при этом не издала ни звука, только глаза на миг померкли.

— Так, — с видом и голосом лекаря, сказал он, — теперь давай разбираться с твоими ранами, показывай, что с ногой.

В ответ же её глаза округлились и послышалось — «р-р-р-о-о-р-р» — из-под капюшона.

— Я тебе тут порычу! — грозным голосом, словно отец, сказал Роси и легко ладонью хлопнул по капюшону, в то место, где должен был быть лоб, — давай. Сюда. Ногу — своим ледяным голосом приказал он.

Из-под плаща показалась сначала рука, а уже она волоком под рычание Мари'а, показала её абсолютно голую ногу. Ладненькая такая ножка стройная, кожа белая гладкая, вот только она была покрыта огромным количеством шрамов разной степени, старости и глубины. Но это ещё цветочки, по сравнению с тем огромным рубцом, из которого хлестала кровь, что был на её ляжке, видимо, пропустила удар меча.

— Это плохо, — сказал Роси доставая лекарства, — придётся зашивать, эй, Мари'а, будет больно.

В ответ она лишь зашипела и попыталась втянуть ногу обратно под плащ. Но у неё это не вышло, лишь ещё больше крови выплеснулось из без этого активно кровоточащей раны. Два золотых диска померкли на короткий срок, а когда они вновь засияли, в них была мировая боль и слёзы.

— Эй Эль, помоги мне, будешь её держать, — сказал мне Роси доставая какие-то склянки из своей сумки.

— Что мне нужно делать? — спросил я присаживаясь рядом.

— Держи вот это и это, — Роси протянул мне стакан с какой-то прозрачной, но пиздец как пахнущей жидкостью и небольшую круглую деревянную палочку.

— Так, Мари'а. Это ты должна выпить залпом, на вкус это дело отвратно, но надо. А после, зажми во рту эту палочку, — он показал на то, что было в другой моей руке — это чтобы ты не прикусила себе язык, щёки и губы. Да и кричать от боли ты будешь так тише.

Она послушно, уже не скрывая плача, вытянула из-под плаща свою бледную руку, взяла кружку из моих рук, и выдохнув, резко выпила содержимое. И тут же закашлялась. Роси, же при этом поливал этой жидкостью какую-то странную тонкую нить, не менее странную иголку, которая почему-то была изогнута и свои собственные руки.

— Ты чего это делаешь? — отдавая не глядя палочку Мари'а, которая с характерным звуком взяла в её в рот.

— Понятие не имею, что я делаю, я просто повторяю, — нервным голосом ответил Роси.

— Это, как так?

— У нас в деревне врачом был мужик из вольных поселений и перед тем, как кого-то, кто поранился, зашивать он всегда поливал инструменты и свои руки самогоном.

— А-а-а, это тем пойлом из вольных городов, которое в чистом виде пить невозможно и которое горит?

— Ага оно самое. Ещё перед тем, как шить, он всегда давал стакан выпить раненому, что он пьяный не будет боль чувствовать так сильно, как трезвый и рану поливал и промывал потом тоже всегда только самогоном и на удивление, даже самые тяжёлые раны практически никогда не гноились. Поэтому я просто повторяю.

— Хорошо, — ответил я, — ну а шить то ты умеешь?

— Наверное, — пожал плечами Роси продевая нитку в ушко иголки, — тот мужик, Туванби говорил, что это как дырку на штанах залатать, только края кожи нужно самому стягивать, а ниткой фиксировать, иначе нить легко прорежет кожу.