Домашний учитель для чудовища (СИ) - Тулина Светлана - Страница 8

Правда, в порядочной сказке должен рано или поздно появиться Прекрасный Принц. На белом единороге.

Сандра фыркнула, представив себе ошарашенного единорога, пробирающегося по коридорам лайнера, и не менее ошарашенного принца, старающегося не дать ему сожрать лернейские лианы: вдруг ядовитые? А потом прибегут охранники: принц ведь наверняка окажется без билета… Ладно, пусть это будет не сказка, пусть просто роман. Современный. Курортный.

Хм…

А что?

В ее полном распоряжении целая неделя! Чего теряться? Можно выбрать какого-нибудь пассажира посимпатичнее и насладиться отпуском по полной. Главное, чтобы он без жены и детей… не вообще, а на борту, скандалы Сандре ни к чему. А лучше закрутить с кем-нибудь из обслуги. Это надежнее в смысле отсутствия дальнейших обязательств и претензий, им тоже скандалы не нужны.

Тренер!

В спортзале обязательно должен быть тренер. И он не может не быть симпатичным, должен же он соответствовать уровню элитного лайнера!

Даже забавно, насколько при правильной мотивации возросло желание посетить спортзал! И главное, как резко…

Сандра остановилась на перекрестке коридоров, прямо под рекламным экраном, активировала справочную консоль (экран отреагировал, пригасив звук до еле слышного бормотания), начала листать коридоры, вглядываясь в значки. Наверное, тут есть и запрос маршрутизатора, но знакомых обозначений не видно, придется методом тыка. Спортзал точно должен быть где-то совсем рядом, недалеко от реабилитационного центра. Им что-то такое говорили при заселении, она смутно помнила.

Но именно что смутно: ее тогда еще слегка потряхивало от того кошмара в зале ожидания, которого им удалось избежать только чудом, благодаря задержке из-за застрявшего лифта (а она ведь еще злилась на техников, что так тянут, опоздать боялась… Знать бы тех техников пофамильно, благодарности бы написала каждому!)

Потом, уже на борту, поначалу Сандра еще пыталась прислушиваться к словам стюарда. Пока не зацепилась взглядом за маленькую букву «А» на лацкане его униформы. И не поняла, что перед нею киборг.

Такой же, как и тот, что устроил резню в зале ожидания космопорта. нет, не такой, конечно же. тот был боевым гардом, а этот явный дживс, но все равно…

Кажется, ей удалось не закричать. Даже наверняка удалось. Во всяком случае, охрана не прибежала и другие пассажиры коситься не стали. Но кибер что-то засек своими стеклянными гляделками, растянул почти человеческие губы в дежурной улыбке и отступил. Быстро так отступил. Хорошая у них аналитическая программа. Попробуй он протянуть руку к Дейзи (например, помочь донести ее чемодан), и Сандра бы точно не выдержала. У нее еще перед глазами стояли кровавые брызги на стенах и безумная улыбка того, другого, сбойнувшего, когда его загасили. Радостная такая улыбка, светлая. Она не запомнила ни его лица, ни одежды, ни даже цвета волос. Только эту улыбку, такую белозубую.

Такую прозерпинскую.

Сандра не видела, как он сбойнул, как раз торчала в лифте и злилась на техников. Видела только момент запуска черного кода. Но была уверена, что убивал он с такой же улыбкой, милой и светлой. Когда машина слишком похожа на человека, это всегда пугает. Кажется, такое в прошлом называли эффектом какой-то долины. Хотя и непонятно, при чем тут география?..

Пятеро пассажиров. Кажется, пятеро. И полицейский, она видела обрывки формы.

Она успела увидеть не так уж много через спины оцепления, когда их от лифта быстро провели прямо на борт, через служебный вход. Да и смертей она видела немало и раньше. Но… не таких бессмысленных, что ли. Не таких… неправильных.

Сбой программы, говорят кибернеты. Случается. Не повод отказываться от полезного и удобного оборудования. Повод стараться улучшить программу, что они постоянно и делают. Сами видите: сбоев последние годы намного меньше, их быстро ликвидируют.

Сандра передернула плечами, хотя в коридоре стояла оптимальная температура.

Да, сбоев действительно меньше, на Прозерпине это вообще был чуть ли не первый. Во всяком случае, она раньше ни о чем подобном не слышала. И если бы не сбой программного обеспечения лифта, жертв могло быть куда больше… Один сбой минимизировал другой. Смешно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Где этот чертов спортзал?!

Ох, да вот же он!

Всего-то двести метров по этому коридору, потом второй поворот и тренажерка. Прекрасно!

***

— Сони, ласточка моя, я обещаю, что буду осторожен, как борец сумо на фабрике китайского фарфора!

— Предъявите справку, мистер Лавров.

— Сони, и не стыдно тебе из живого человека инвалида делать? У меня, между прочим, давление! Хм… повыситься может.

— Ваше давление в полном порядке, мистер Лавров. Я слежу. И оно и дальше будет в полном порядке, если вы не станете нарушать медицинских предписаний.

— Ох, Сони, Сони! Ты разрываешь мне сердце своей жестокостью!

— Ваше сердце в полном порядке, мистер Лавров. И будет в полном порядке и далее, если вы не станете нарушать медицинских предписаний. А вы не станете. Я прослежу.

Сандра замедлила шаг, а перед поворотом и вовсе остановилась. Она опасалась поставить парочку в неловкое положение. Если, конечно, мысли о симпатичном тренере не ввели ее в заблуждение и за поворотом действительно назревало нечто романтическое.

Но очень похоже, что да.

— Сони! Ну пожалуйста! Один разок.

— Я бы с радостью, мистер Лавров. Но доктор сказал, что вам нельзя напрягаться.

— Да кто же тут говорит о напряжении, Сони?! Я и не буду напрягаться! Я легонько, как бабочка крылышками! Я буду сама легкость!

Спорщикам явно нравилась шутливая пикировка. В голосе мужчины всего было много — и раскатистости, и бархата, и преувеличенно трагических интонаций, и умильно-просительных. Он словно не одну единственную женщину уговаривал (интересно — на что? Только на поцелуй? или…), а выступал в роли героя-любовника перед переполненным залом. Он переигрывал, как провинциальный трагик, но при этом словно бы сам же и над собой подсмеивался, заставляя улыбаться и Сандру.

Женщина говорила спокойно, не повышая голоса, с легкой усталой иронией. Так иногда разговаривают с капризными детьми. Или с супругом, с которым прожили вместе немало счастливых лет. И оба явно получают удовольствие от самого процесса спора, а не пытаются просто настоять на своем.

— Справка, мистер Лавров.

От нечего делать Сандра попыталась представить, как они выглядят. Мужчина наверняка невысокий чернокудрый живчик с маслеными глазками и черными усиками. Этакий пожилой котяра, типаж вечного бонвивана. Жена… наверняка блондинка, волосы прямые, длинные, собраны в хвост. Скандинавский тип лица, очень спокойные светло-голубые глаза, в уголках светлых губ прячется улыбка.

— Ах, Сони, Сони… жестокая Сони! И что мне с тобой прикажешь делать?

— Получите у доктора справку, мистер Лавров, и я с радостью обновлю ваш допуск.

Допуск? Стоп.

Это они о чем?

— Сони, а если я тебя попрошу… ну, например, принести мне что-нибудь из каюты. Например, свитер. Да! Свитер.

— Можете не просить, мистер Лавров. Держите.

— Что это?

— Ваш свитер.

— А…

— Вашу читалку я тоже взяла. И бутерброд. И термос. Что-то еще?

— Ах, Сони, Сони… Если бы в моем теле не были переломаны все косточки…

— Преувеличение, мистер Лавров. Не более двух третей, а вовсе не все.

Не выдержав, Сандра растянула губы в самой ослепительной своей улыбке и высунулась из-за угла.

— Доброго вам дня! — выпалила она заранее заготовленное. — Можно пройти… в тренажерку…

Последнее слово она выдавила с трудом. Потому что перед ней стоял Прекрасный Принц. Ну то есть не принц, конечно, но мужчина ее подростковых мечтаний о чем-то подобном.

Не то чтобы он был ослепительно красив… хотя нет, красив он был, но именно мужской красотой, уверенной такой, спокойной, грубоватой даже. Угадала она только с цветом волос, они были темными. Ну, во всяком случае, там, где им позволяли отрасти: а стрижка у него была короткой чуть ли не по-военному. Только вот в лице ничего военного не было — широкое, улыбчивое, брови чуть приподняты словно в вечном удивлении. Высокий? Ну вроде, хотя и не особо. Широкоплечий? Ну… вроде бы да. Все зубы на месте. И глаза умные, насмешливые, добрые. И никакой не пожилой! Пожалуй, и сорока нет…