Притворная дама его величества (СИ) - Брэйн Даниэль - Страница 20

Ну а потом меня облачили в просторное платье, как я поняла — ночное, довольно теплое, расчесали волосы, хотя я начала подмерзать и собиралась уже намекнуть, что пора бы и честь знать и в моей комнате должно быть теплее. Ноги, свои ноги прислуги, мое слабое место, я старательно прятала, но так, чтобы не привлекать излишнего внимания.

Девушек звали Этель и Лили, и как я поняла, герцогиня приставила их ко мне на первое время. Были они то ли сестрами, то ли родственницами, то ли после светлых комнат герцогини и теперь уже светлой моей полутьма ванной и у меня вызвала куриную слепоту и я не могла различить, кто есть кто. 

В моей комнате было тепло. Не так, как в комфортной квартире, но я не была настолько наивна, чтобы рассчитывать на подобный эффект. Градусов пятнадцать, вряд ли больше, но по сравнению с тем, что было вначале — прогресс. И мое барахло, забракованное герцогиней заочно, украшало стену возле окна. И свечи, озарявшие это великолепие. 

Дворец каменный, подумала я. А мы нет, и если где-то случайно лизнет огонь ткань — все пропало. Мы угорим при закрытых дверях раньше, чем сможем проснуться. 

— Потушите свечи, — проворчала я, забираясь в кровать, и к своему удивлению нащупала в ткани… камни?

Горячие камни? Выдержка позволила мне взять пару секунд на раздумья, и я поняла, что это своего рода грелки. Надолго их, конечно, не хватит, но так в самом деле неплохо.

Я устроилась под одеялом, поджав под себя ноги. Скверно, так кровообращение будет замедлено и согреюсь я очень нескоро, но вытянуться было выше моих сил. Все-таки холодно для того, чтобы спать с полным комфортом, и пусть роптать было бессмысленно, я…

— Что? — спросила я, когда в мой гробик сунулась одна из служанок. — Что еще?

— Так ваша милость немного подвинется, — извиняющимся тоном попросила девушка. Этель? Впрочем, без разницы. — А там и Лили места хватит.

К подобному меня жизнь не готовила. 

— Вам другого места нет?

Я ненавидела спать с кем-то. Зверюшек я завести не могла, работа не позволяла, а от мужчин сбегала и в студенческие времена. Не видела я ничего милого в обнимашках и сопении на ухо, к тому же к ним прилагались храп, пинки, дележка одеяла. Сон должен быть полноценным и абсолютно спокойным.

— Ваша милость, — подошла теперь и Лили, и в дверном проеме гробика торчали теперь обе головы. — Вашей милости так теплее будет, как иначе.

— Нет, — отрезала я. Может, напрасно, подумала я и потрогала камни. Они уже остывали. — Хотя… одну пущу, а вторая как хочет. 

В проемчике возникла молчаливая давка. Или стычка, я бы назвала ее так. Обеим девушкам хотелось занять место в господской кровати, но пока они пытались протиснуться, я поменяла первоначальное мнение. Я не для того мылась и истребляла насекомых, чтобы тотчас получить их обратно.

— Кто чешется? — спросила я, и Лили обличительно ткнула пальцем в Этель. — Тогда ты пошла вон, а ты ложись.

Уже когда Лили устроилась рядом со мной, я подумала, что максиму «доверяй, но проверяй» забывать не стоит. Они обе могли усеять вшами мою кровать, а могли и обе быть чистенькими. Но — утро покажет, вздохнула я.

Этель захлопнула дверцу кровати, и я, хотя и намеревалась немного обмозговать свое будущее, заснула практически сразу.

Глава пятнадцатая

Мне снилось море.

Набитая туристами яхта — к чему затратные понты, когда куда лучше пообщаться с людьми из разных стран, ни к чему не обязывающие улыбки, холодное пиво, налитое заботливым барменом, волны, лижущие давно некрашеный борт. Разноязыкие голоса, смех, детские крики, попытки высказать свои впечатления на смеси плохого английского и непонятных жестов. Пятна — синие, бирюзовые, зеленые за кормой, пена вслед, жаркое солнце.

Я проснулась со слезами на глазах. И нет, дело было не в гормонах. Ценность того, что мы теряем, осознаем только когда понимаем, что к этому не вернуться.

Лили похрапывала. Я толкнула ее плечом, утерла слезы. Их лить бессмысленно, а сны будут мучить меня бесконечно. Я могу только вовсе не спать, но нужно ли это?..

Мне хотелось пить. Я перелезла через Лили, потому что опасалась ее будить. Потом не уснет еще, будет ворочаться... и было еще кое-что, что меня немного смущало.

Этель храпела как заправский рефрижератор. Я нащупала какую-то шмотку, присмотрелась и швырнула в нее, потом наощупь побрела к столу.

Всхрап донесся откуда-то от двери, и я остановилась. Там никого не должно было быть?

— Встать! — гаркнула я во всю силу легких. Мне позавидовал бы любой сержант. Подскочила Этель. Застряв в проеме дверцы, высунулась наполовину Лили, а я смотрела, как что-то шевелится там, у двери. — Что там?

Этель кое-как зажгла свечу. Я выхватила ее, шипя от злости, ткнула прямо в заспанную физиономию Пьера.

— Так, друже, — выдохнула я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не подпалить эту противную харю. — Тебе другого места не нашлось? Что ты делаешь в моей спальне?

Пьер молчал, и лицо его было подозрительно вытянуто. Это навело меня на мысль, что неправа тут скорее я. Я глянула на Лили, на Этель…

— Ну? — спросила я у Лили. — Что он тут делает?

— Вашей милости иначе не потребно, — пролепетала она. — Как же без слуги-то?

Без слуги, да. Я закусила губу. Герцогиня сочла, что кто-то решит и впрямь придушить меня? И не доверяет девицам, в отличие от этого Пьера? Все может быть.

Он мне мешает? В принципе, нет.

— Только пусть не храпит как лошадь, — проворчала я. — Воды мне принесите.

Сон ушел. А вот слуги, в отличие от меня, с удовольствием придавили бы еще часов десять… Воды не нашли, пришлось мне опять хлебать мерзкое пойло, и отличалось бы еще оно в королевском дворце от того, что мне наливали в третьесортном трактире! Но я разницы не заметила.

А вообще наступало утро. Еле-еле брезжил рассвет, появилась полоса на востоке, и я засмотрелась на то, как она постепенно растет и небо светлеет. Может быть, в этом мире тоже немало прекрасного, подумала я. Надо только его увидеть, но как это сложно.

Понимая, что я уже не усну, я потребовала утренний туалет. Чистую воду — умыться, привести в порядок свое тело, настрадавшееся от жутких подвязок… И со скрытой радостью я поняла, что тоскливый период у Маризы был очень короткий. Связано ли оно было со скверным питанием или с чем-то еще, но еще день — и я смогу забыть про адову конструкцию под юбками.

Все свое беспокойное утро я думала, что слугам служение мне в наказание. Герцогиня не подозревала, какую я наведу суету. Нагреть воду, убрать комнату, перетряхнуть постель, открыть окно — ненадолго, проветрить, снова растопить жаровни. Пьер отправился куда-то — может быть, досыпать, а может, докладывать, но я не успела порадоваться тому, что не вижу его лисью рожу. Он явился с каким-то слугой и с завтраком, после чего привычно прилип у стены, а я постаралась не обращать на него никакого внимания.

Вкусный хлеб. Может быть, со стола короля. Молоко, еще теплое, скорее всего, парное. Сперва я обрадовалась, а потом вспомнила, сколько всего интересного может быть в парном молоке, и радость моя поутихла. Настолько, что я даже отставила было стакан, но потом подумала, что если там есть какой-нибудь бруцеллез, то я выпила предостаточно, и все-таки допила. Так и не будучи уверенной, что правильно сделала. Фрукты, похожие на наши моченые яблоки, только сладкие. Кусок мяса… вот его я оставила и даже не заметила, как, не успела я отойти, его кто-то слопал.

— Тут есть соль?

Опять я спросила непонятные вещи.

— Перец? Приправы? Мясо пресное.

Судя по невинно моргающим глазам Лили, мясо было вполне ничего.

— Я узнаю на кухне, — выкрутился Пьер. Я тут же выгнала его — мне нужно было одеться.

Я привыкла вставать ни свет ни заря. Иногда, потому что организм не железный, я позволяла себе от души отоспаться, но годы шли и я привыкала к подобному ритму… Мне хватало одного раза в неделю спать, пока не открою глаза, мне хватало нескольких дней активного отпуска, потом я начинала все равно тосковать и жаждать деятельности. Как я могла догадаться, слугам это было в новинку.