Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Все против попаданки (СИ) - Брэйн Даниэль - Страница 32


32
Изменить размер шрифта:

Не то, покачала я головой, они уперлись в то, что виновник тот, кого не существует и никогда не существовало, а мне нужно нечто, что даст ответ: оборотень или же человек. Пока чаша весов была на стороне брата Грегора: раны, рваные раны на голове.

Я сделала задумчивый шаг вперед. Оборотень — это первоначально зверь, но зверь, все равно имеющий разум. Чуть больше разума, чем у животного. Как он тащил свою жертву, почему бросил ее?

Я не думала, как выгляжу сейчас в глазах крестьян: монашка, присевшая на корточки рядом с телом, забывшая о том, на что это тело похоже. Я смотрела на потеки крови — единственные улики, которые могли мне хоть что-то дать. 

Неразумно, думала я, сознавая, что совершаю ошибку. Я ищу не факты, а подтверждения своей версии. Мне рано искать, потому что все, что у меня на руках есть — то, что единственная подозреваемая физически не могла в эту ночь исчезнуть из монастыря. Но больших доказательств у меня все равно не будет, твердила я про себя, всматриваясь в темные полосы.

Зверь тащил жертву и бросил. Бросил, потому что ее неудобно тащить. Почему, ведь тот, кто обладает зачатками разума, сообразил бы, что можно иначе: за конечности, за одежду — не под собой, а за собой… Одежда. Порванная. Кровь размазана по всему телу и не так, как если бы жертву просто по земле волокли… Тело путалось под ногами чудовища, державшего голову в огромной пасти. Зверь крупный. Или не зверь. Следы зубов, царапины, отпечаток лапы… 

— Да хранит нас Милосердная, — расслышала я произнесенные в ужасе слова.

— Я ищу следы шерсти, — громко сказала я. — Вы тоже могли бы помочь.

И ты могла бы помочь, обратилась я к молчащей сестре Шанталь. Что ты знаешь об оборотнях еще, что я могу увидеть сейчас же? Второго шанса у меня может не быть. Близость сияющей воды… И я поняла, что ошиблась.

Близость сияющей воды превращает оборотня в зверя. Роза, та самая Роза, которую я сочла оборотницей, напала не на мужчину и не на женщину — на того или на ту, кто ни то, ни другое. Монахиня и монах — бесполы. Но я заблуждалась. Роза была со мной в погребе, где сияющая вода, и не смогла бы сопротивляться ее силе и магии. Это значит, я свободна в своих заключениях: зверь или человек. Чудовище.

Какое чудовище могло разорвать так одежду? Тянуло несчастного одновременно в разные стороны, но каким образом? Крестьяне могли думать, стоя за моей спиной, что угодно, потому что я чуть ли не носом водила по изодранным в кровь бледным рукам. Отпечаток челюсти, рваный рукав, и рубаха пошла на груди драной тканью, отпечаток челюсти на правой руке… разрыв… 

— Брат Грегор?

Я крикнула громче, чем стоило, но я и не ожидала, что он возится в колосьях от меня буквально метрах в пяти. Чем бы он ни был занят, отозвался он моментально.

— Сестра? 

— Вы что-то нашли, мой брат? — Брат Грегор помотал головой, а я указала на тело: — Как полагаете, брат, как его волокли?

Если он придет к тому же выводу, что и я, мне уже будет проще. Брат подошел, отирая о штаны испачканные в земле руки, вопросительно посмотрел на меня.

— Рубаха, — прошептала я, чтобы крестьяне меня не слышали. — Брат, охотятся ли оборотни стаей?

Он жестом переместил свет ниже, и губы у него скривились так, будто я уточнила какую-то нелепость. Но он не съязвил, только снова помотал головой. Я ждала: он должен был увидеть то, что и я. И ждала долго.

— Похоже, сестра, что его волокли, — наконец скупо заметил брат Грегор. — И еще — рубаха, — он бросил на меня очень быстрый и невероятно изумленный взгляд и сразу вернулся к телу. Теперь он тоже присел на корточки и рассматривал жертву не менее пристально, чем это делала я. — И очень похоже, что в самом деле было два… два зверя? 

Брат был в сомнениях. Казалось, он сам не очень верил тому, что видел и говорил, но мы видели одно и то же: он, послушник, маг, охотник, опытный и умелый, несмотря на возраст, и я, монахиня, юрист, не имевшая понятия о чудищах из темноты, но умеющая осматривать место происшествия и замечать то, что не видят простые люди. У нас вышел любопытный тандем — охотник и попаданка. Занятная команда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Оборотни не охотятся так, как звери, оборотни убивают. А здесь, — он прикоснулся рукой к рубахе, — здесь была именно что охота. Они тянули добычу друг у друга. Я обнаружил странное: два зверя катались в поле и грызлись, кровь свежая и колосья примяты не так давно. Этого беднягу убили вон там, — и он указал рукой в другом направлении, — а что звери? Не поделили добычу, один прогнал другого и уже не вернулся, потому что собралось много людей?.. 

— Все же не оборотень? — я смотрела ему прямо в глаза. Прекрасно быть монахиней и послушником, никаких двусмысленностей, никаких. — Скажите мне, брат.

— Я отвечу, когда поймаю его, — недобро улыбнулся брат Грегор. — Его, ее или их. Вы просили довериться вам и утверждали, что Милосердная не позволит вам совершить ошибку. Так что же, она и ведет вас как избранную слугу свою, я преклоняюсь перед ней и рукой ее, направляющей ваш разум. Но берегитесь, будьте осторожны, сестра. Очень осторожны. Кто бы это ни был, он где-то здесь.

Глава двадцатая

— Кого-то ищете, сестра?

Рассвет застал меня на монастырском кладбище. Здесь не было крестов и могильных плит, как ни странно — лишь урны с прахом, в которых, как в обычных вазонах, росли яркие синие или желтые цветы. Но на втором ряду могил я поняла, что странное — это только мое привычное восприятие. Стереотипы владели и мной, как я ни сопротивлялась.

Синие цветы — монахини, желтые — миряне.

— Блок, — задумчиво проговорила я. — Помните их, сестра?

Сестра Аннунциата обиженно поджала губы.

— Я еще не выжила из ума, сестра, — проскрипела она. — Вон могила госпожи Блок, — она указала на урну с желтыми цветами, — а вон и старшей сестры. Пряменько справа от вас. Бедняжка так болела, кашляла не переставая и вся исчахла, Лучезарная смилостивилась над ней. Что это вдруг вы вспомнили? Проблемы с казначейством?

Я не успела удивиться тому, что сестра Аннунциата с таким волнением и явным знанием дела спросила меня об этом, опустилась на колени и быстро посчитала возраст почившей Клары. Сорок три года. Сестры Клары?.. Ведь цветы синие. И после покачала головой, потому что сестра Аннунциата проявила необъяснимое беспокойство.

— Слава Лучезарной, — и сестра небрежно сложила руки в молитвенном жесте. — Матери-настоятельнице только этого сейчас не хватало.

Мне нужно было спросить, при чем здесь она, но сестра Аннунциата была более сведуща, чем сестра Шанталь, и это выглядело подозрительно. Поэтому я взглянула на нее как можно более безмятежно, а сестра Аннунциата нахмурилась:

— Неужто кто-то еще хочет к нам в обитель? И предлагает что-то взамен?

— Нет, насколько я знаю, — ровно ответила я и порадовалась, что опыт давно приучил меня выдерживать любой удар. Опыт — и люди, все те же люди со своим бесконечным враньем. Каждый второй судебный процесс грозил сюрпризами — нотариально оформленным разрешением на продажу спорного имущества, распиской о погашении долга, не менее верно оформленной, алиментами, выплачиваемыми ежемесячно путем банковского перевода в размере гораздо большем, чем истица могла по закону претендовать… Улыбаемся и машем, мне всегда казалось, что эту фразу сценаристы мультика подслушали у знакомых юристов. 

— Красильная мастерская господина Блока приносит казначейству хороший доход, — вернулась сестра Аннунциата к тревожившему ее вопросу, — только и вы же, сестра, недовольны были, что господин Блок, поправьте, если я путаю, передал долг самому казначейству, а не нашему монастырю. Деньги, сестра, на дороге не валяются, а вы умны довольно, чтобы не отдать епископату еще один источник дохода, — и, выдав это изумительное заключение и оставив меня в состоянии, близком к шоковому, сестра Аннунциата величественно удалилась с территории кладбища.

Я постояла еще минуту и, стараясь не бежать, не привлекать внимания, пошла в свой кабинет.