Ра - Хейердал Тур - Страница 65

Но когда Жорж по случаю пересечения сорокового меридиана нарушил правила игры и откупорил одну из двух бутылок шампанского из наших запасов, а Юрий налил в русские деревянные чашки свою зверскую настойку, Абдулла забил отбой. Похлопав себя по туго набитому животу, он полез через кувшины в наш корабельный бассейн, чтобы совершить омовение перед благодарственной молитвой аллаху.

Вернувшись после молитвы к своим земным товарищам, он попросил объяснить ему, что это за карандашная пометка на карте, которой он обязан таким превосходным обедом. Он уже усвоил, что мы время от времени переставляем часы, потому что земля круглая, и солнце не может освещать шар сразу со всех сторон. Разобрался он и в том, почему часы Карло вот уже больше месяца идут без завода, лежа в своей коробочке: каюта "Ра" колышется и обеспечивает автоматический завод. Но он не мог уразуметь, почему мы каждый день отмечаем наш путь на карте, расчерченной вдоль и поперек прямыми линиями. Вот сегодня мы прошли уже сороковой меридиан, а он еще ни одного не видел. Норман растолковал ему, что земля и моря разбиты на воображаемые клетки с номерами, чтобы люди могли объяснить при помощи цифр, где они находятся.

- А-а, - смекнул Абдулла. - На суше клетки лежат неподвижно, а на море они плывут с течением на запад, даже если нет ветра.

- Нет, клетки как бы нанесены на морском дне, - перебил его Норман.

И объяснил, что мы вышли в путь из Сафи, это на девятом градусе западной долготы, а сегодня пересекли сороковой градус. Но в это же время нас снесло на юг от тридцать второго градуса северной широты до пятнадцатого, и теперь мы находимся на той же широте, что родина Абдуллы.

После этого Абдулла уже сам определил, что крайняя западная точка Африки, Дакар, лежит на восемнадцатом градусе западной долготы, а крайняя восточная точка бразильского побережья, Ресифе, - на тридцать шестом, значит, пройдя сороковой меридиан, мы и впрямь имеем полное право отметить переход в американскую область Атлантического океана.

На палубе тем временем продолжалось гуляние. Взобравшись на кухонный ящик, Юрий, насколько позволяла качка, плясал и пел русские народные песни. Когда дошла очередь до "Стеньки Разина", мы дружно подтянули. Затем на "эстраду" вышел Норман, он играл на губной гармонике "Там в долине" и другие ковбойские песни, а остальные подпевали. Италия представила на суд публики бравурные альпийские марши, Мексика - зажигательные революционные мелодии, Норвегия - мирные матросские песенки, Египет - причудливые горловые звуки и танец живота Но первое место занял Чад; во-первых, Абдулла выступал с искренним увлечением, во-вторых, получился очень уж странный контраст между вечным плеском моря и барабанной дробью, которую выбивал на кастрюле африканец, напевая свои зажигательные родные мотивы.

Время от времени вахтенный поднимался на мостик, чтобы взглянуть на компас. Мы шли с попутным ветром прямо на запад, средняя скорость 50 - 60 морских миль, или около 100 километров в сутки. Первые шесть суток после островов Зеленого Мыса мы основательно помучились с затопленной кормой, пытаясь хоть как-то править составленными из обломков неуклюжими веслами. Здесь же, посередине океана, волны стали куда покладистее, и нам удалось наладить своего рода модус вивенди с окружающей нас стихией. Мы разрешали волнам бесплатно кататься на нашем прицепе, а течение с приличной скоростью несло и волны, и людей на запад.

Не один Карло тихо страдал, глядя на то, как хвост "Ра" одиноко торчит из моря за лодкой. В самом деле, обидно: была такая гордая золотая птица, а теперь - спереди лебедь, сзади лягушка. Ладно, сегодня праздник, будем держаться лебедя и пореже вспоминать о лягушке.

На закате мы составили шумовой оркестр из кухонной утвари Карло. "Ра" поскрипывала так деликатно, что наши изысканные инструменты легко заглушили кошачий концерт папирусных стеблей. Временно оставшись без посуды, Карло подал на ужин одни лишь русские черные сухари с медом. Они показались нам вкуснее любого торта, вот только очень уж твердые, прямо кокс. Я лихо управлялся с ними, вдруг что-то хрустнуло, и моя единственная коронка выскочила на папирусную палубу. Я мрачно потрогал кончиком языка противную дырочку.

- Плохой коммунистический хлеб! - поддел Норман нашего русского судового врача.

Юрий нагнулся, поднял обломившуюся коронку и внимательно ее рассмотрел.

- Плохой капиталистический зубной врач! - отпарировал он.

Под песни, музыку и смех наш праздник продолжался, пока бог Солнца не погрузился в море прямо по ходу своего морского тезки. Казалось, лучезарный шар зовет лебединую шею нашей "Ра" на запад, на запад! Великолепные лучи, краше всякого королевского венца, распластались диадемой в небе над горизонтом. Тропическое море пыталось имитировать северное сияние. Ослепительное золото, потом кровавый багрец, потом оранжевый, зеленый, фиолетовый цвета. Медленно небо стало чернеть, и так же медленно в пустоте, где исчезло царь-солнце, возникли мерцающие звезды. Его величество удалилось, и тотчас высыпали простолюдины, спеша последовать за ним на запад.

Удобно философствовать, лежа на открытой палубе, на пустых и полных бурдюках. Взгляд ни во что не упирается, ничто не нарушает и не тормозит ток мыслей. Позади чудесный день, мы плотно поели, посмеялись, повеселились, теперь хочется только любоваться созвездиями, пусть мысли отдыхают, текут непринужденно.

- Ты славный парень, Юрий, - сказал Норман. - В России много таких, как ты?

- Таких, как я, еще два наберется, - ответил Юрий. - Остальные будут получше. А у тебя в Америке остался хоть один приличный капиталист после того, как ты ушел с нами в рейс?

- Спасибо за комплимент, - сказал Норман. - Если я для тебя гожусь, то сколько приятных встреч у тебя будет, когда мы придем в Америку!

Завязалась мирная дискуссия о коммунизме и капитализме, антикоммунизме и антикапитализме, самодержавии и диктатуре масс, о том, какие материальные блага и свободы важнее и почему руководители не могут договориться, хотя рядовые граждане всех стран отлично ладят, когда им представляется случай ближе узнать друг друга. Кто породил движение хиппи в разных концах света молодежь или родители, умрет оно или будет шириться вместе с развитием цивилизации, не следует ли считать это движение своего рода сигналом, что цивилизация, которую мы и наши отцы день и ночь лихорадочно воздвигаем, твердо веря в нее, будет забракована грядущими поколениями. Египтяне и шумеры, майя и инки сооружали пирамиды, бальзамировали мумии и считали, что идут по верному пути. Они отстаивали свои идеи пращой и луком со стрелами. Мы считаем, что они неверно понимали смысл жизни. Поэтому мы производим атомные ракеты и стремимся на Луну. Отстаиваем свою политику атомными бомбами и антиантиракетами. Теперь наши дети устраивают сидячие демонстрации протеста, навешивают на себя индейские броши, отращивают волосы и бренчат на гитаре. С помощью искусственных средств уходят от действительности, уходят в себя, а глубины собственной души больше глубин космоса.