Однажды в грозу… - Джордж Кэтрин - Страница 11

Касси внимательно посмотрела на него.

— Теперь ты хоть знаешь, почему я не хотела, чтобы ты приходил ко мне на Альма-стрит. Я понимала, что мама не имеет средств на что-то большее, но я все-таки стеснялась этого дома.

Алек фыркнул.

— Ты думала, что для меня имеет значение, какой у тебя дом?

— Для меня это имело значение.

— Какая же ты была дурочка, Касси Флетчер.

— Теперь понимаю, — с огорчением согласилась она, потом улыбнулась. — Правда, смешно. Если бы я до сих пор жила на Альма-стрит, я бы не колеблясь пригласила тебя туда. Наверно, все дело в том, что я повзрослела.

Алек сильнее сжал ее руку, когда она попыталась освободить ее.

— Спустя столько времени это утратило практический интерес, но скажи мне, Касси: если бы не твоя мама или Вен, ты бы уехала со мной, если бы я это предложил тебе?

Она с удивлением посмотрела на него, потом пожала плечами.

— Почем знать? Ты достаточно прямо говорил, что такая альтернатива не предусматривалась. Я бы отчаянно желала этого. Но после всего, что случилось с моим отцом, вряд ли бы я дала согласие, даже такому, как ты, дорогому мне человеку.

Он мрачно кивнул.

— Я тоже так думал. Но могла же ты ответить на мою записку.

— Какую записку?

— Которую я передал с этой внушительной миссис Плятт.

Касси нахмурилась.

— Она ничего не сказала о записке.

Его взгляд стал жестким.

— То есть эта ядовитая старая грымза не передала ее тебе?

— Я несколько недель ее не видела. Она могла забыть. — Она обратила к нему вопросительный взгляд. — А что ты там написал?

— Ничего особенного. Просто хотел с тобой встретиться. Я был вне себя от тревоги. Я не сомневался, что ты не принимала пилюль, и само собой разумеется, я в тот раз не предохранялся. Мысль о том, что ты одна и беременна, была для меня кошмаром.

Глаза Касси вспыхнули насмешливым пониманием.

— Вот оно что! Поэтому ты был так потрясен, когда увидел меня с детьми Лайама?

— Встретить двух очаровашек как раз такого возраста, с волосами такого цвета! Неужели не понимаешь? — Он нахмурился. — Но, Касси, я писал тебе еще два раза после того, как нашел себе квартиру. И никакого ответа. Наконец я отчаялся. Я не привык быть отвергнутым. Мне было очень тяжело мириться с этим.

Касси на мгновение задумалась.

— Наверное, мы уже переехали из сорок четвертого дома по Альма-стрит и поселились у бабушки…

— Повтори, какой дом?

— Две четверки: сорок четвертый.

— Мне казалось, что ты жила в тридцать четвертом.

С минуту они смотрели друг на друга.

— А я думала, с чего это ты стал разговаривать с миссис Плятт, — задумчиво произнесла Касси. — Тридцать четвертый дом продали примерно в то время, когда мы переехали. Новые хозяева нас не знали. Наверное, они просто выбросили эти письма. — Она вздохнула. — Значит, не суждено было нам тогда встретиться, Алек.

Они посидели в задумчивом молчании.

— Зато теперь судьба улыбнулась нам, — наконец сказал Алек.

Касси отдернула руку.

— Наверно, для того, чтобы позволить нам удовлетворить свою любознательность. Хочешь еще кофе?

— Нет. Я еще хочу услышать, что или кто стал причиной таких перемен в характере Касси Флетчер. — Алек скользнул по ней взглядом сверху вниз. — Ты совсем не та девчонка, которую я знал. Дело вовсе не в том, что прошло десять лет, а в том, что ты примирилась с жизнью.

Она кивнула с серьезным видом.

— Верно. Начиная с того дня, когда я узнала, что мама выздоровеет. Огромная тяжесть свалилась с моих плеч, и я стала смотреть на жизнь совсем по-новому. Одно то, что она будет жить, было так чудесно, что стала исчезать горечь, которую причинил мне отец. Позже я даже научилась мириться с горем от того, что потеряла тебя. Хотя после твоего отъезда было слишком мучительно вернуться на старую работу, так что я попросилась в лабораторию судебной экспертизы, записалась в клуб здоровья, по вечерам ходила на курсы литературного мастерства и наконец перестала отказывать вполне приличным мужчинам, когда они приглашали меня сходить куда-нибудь.

По лицу Алека пробежала тень.

— А я не сошел с ума в первые же недели в Лондоне только потому, что помнил твое лицо, Касси, в ту минуту, когда ты меня гнала от себя.

— Как?

— Меня утешало, когда я был в состоянии о чем-либо думать, что, чем бы ты ни руководствовалась, ты не более, чем я, была рада порвать отношения.

— Рада? — Она невесело усмехнулась. — Когда ты так резко повернулся и ушел, для меня это было концом всему. Сердце мое разбилось вдребезги. Алек вгляделся в ее лицо.

— Ну, сейчас сердце у тебя явно вылечилось.

— О да, оно вылечилось. — Она искоса посмотрела на него. — Как ни странно, мне никогда не приходило в голову, что ты станешь беспокоиться о последствиях этого… происшествия на барже.

— Но ведь и ты беспокоилась?

— Нет. Я достаточно скоро заметила, что нечего беспокоиться, по крайней мере об этом. Я благодарила Бога. Все-таки меньше осложнений. В моей жизни их и так было предостаточно. — Она вскочила на ноги. — Вот так. На сегодня хватит копаться в этом.

Он тут же встал.

— То есть мне пора, ты хочешь сказать?

— Да, — просто и откровенно ответила она, смягчая обиду улыбкой. — Ужин был замечательным, и я очень приятно провела вечер. Но эта исповедь была нелегкой. Я устала!

— В таком случае прощаюсь. Спасибо, что наконец развеяла тайну. — Он посмотрел на нее, обнял и поцеловал в раскрытые от удивления губы. Потом сильнее прижал к себе и целовал еще, целовал так долго, что оба тяжело дышали, когда он наконец отпустил ее. — Я так и знал! — воскликнул он охрипшим от страсти голосом.

У нее кружилась голова. Она посмотрела на него.

— О чем ты знал?

— Мы относимся к этому по-прежнему. — Алек протянул руку и коснулся ее покрасневшей щеки. — Спокойной ночи, Касси. — Он подошел к двери и остановился на мгновение, чтоб посмотреть ей в лицо. — Кстати, я подыскал дом.

Касси заморгала глазами, приходя в себя.

— Правда? А где?

— В районе Бофорт-сквер, в северной части Пеннингтона. Дом в георгианском стиле, в хорошем состоянии и достаточно просторный, чтоб на первом этаже можно было устроить врачебные кабинеты. — Он подошел к ней поближе. — Когда перееду, зайди посмотреть.

— Спасибо, с удовольствием. — Улыбка погасла, когда она заметила, как загорелись его глаза. Она выставила ладони, будто защищаясь от его взгляда. — Не надо, Алек…

— Надо, Касси, — сказал он, не допуская возражений, и притянул ее к себе.

Он заглушил ее протесты поцелуями. Как она хорошо помнила эту его манеру! Десять лет испарились, она снова стала двадцатилетней девчонкой, и каждая жилка в ее теле горела от прикосновения Алека Невиля.

Он поднял голову с торжествующим взглядом.

— Ну скажи, почему два взрослых человека не должны целоваться, если они оба этого хотят?

— Потому что на самом деле только один из двух этого хочет! — Она вырвалась и поправила волосы, сердито глядя на него. — Алек, неужели ты думаешь, что это удастся продолжить как ни в чем не бывало, когда прошло столько времени?

— А почему нет! — ответил он со свойственным ему высокомерием.

— Почем мне знать, что у тебя нет где-нибудь жены и детей, готовых въехать в твой новый дом?

— У меня их нет. Я говорил тебе, я уже не женат, — резко ответил он, но, когда снова потянулся к ней, она ускользнула от его объятий.

— Нет, Алек, мне не двадцать лет. Я уже не такая беспомощная.

На мгновение его глаза сверкнули холодным гневом, потом он равнодушно пожал плечами.

— Но все еще за нос водишь, хоть и сменила кожу. Ты ведь совсем не изменилась, Касси.

— В некотором смысле, — согласилась она с деланным спокойствием, — я вовсе не изменилась.

— В таком случае спокойной ночи. Этой игрой в прятки ты уже не удовлетворишь мои чувственные потребности. — Он усмехнулся, заметив невольно отразившееся в ее глазах возмущение. — Хотя этот вечер, должен сказать, даром не прошел.