Теотль Сухоруков (СИ) - Кленин Василий - Страница 51

Еще одним плюсом резни в Атлишко стало то, что напряженность внутри Чололлана заметно спала. Все жители города — и чололтеки, и шакаланки, и тлашкальтеки — в равной степени почувствовали угрозу, нависшую над их малой родиной. Когда сфинктер начинает сжиматься сильнее обычно — всегда хочется как-то сплотиться.

И мы сплачивались. Воины неустанно тренировались. Крепость росла каждый день. А печи моих мастеров чадили целыми днями, в бесконечных попытках постичь тайный рецепт пурепеча.

Глава 28

Бог с вами!

Жирная многосуставная туша двигалась нервно, содрогаясь десятками мелких судорог. Это случалось, когда воины шли не в ногу, нарушали дистанцию, криво держали копье или даже — о ужас! — роняли щиты.

Новое Черное воинство. Ему было весьма далеко до моих первых сотен времен вторжения в Толимеку… Но зато это была целая тысяча! Тысяча вчерашних крестьян, которых больше недели назад оторвали от поля и заменили мотыгу на копье. Казалось невозможным, но за отведенное время Храм сумел заработать, а потом и произвести всё необходимое для ополчения. Практически все имели минимальное защитное снаряжение, причем, мы делали упор на эффективные, а не эффектные шлемы, которые в этой стране почти не были известны.

— Я был не прав, — восхищенно выдохнул Ичтакауэка. — Эти крестьяне, действительно, выглядят настоящим войском.

— Они же просто идут, — улыбнулся я. — А все эти дни мы еще и бить врага их учили. А это — так…

— Всё равно, — мотнул головой тлатоани. — Я бы не хотел вести свои три сотни на этот отряд. Их некуда бить, а их копья длинней топоров и мак. Вот, если бы у меня было триста таких бойцов, как твой Вапачиро…

— Будь у меня три сотни Вапачиро, — закатил я глаза. — Я бы уж давно правил всем Анауаком. Но пока у меня только тысяча крестьян. И то: у двоих из трех всё еще обсидиановые копья.

Это да. Металлическое оружие имели только две сотни ветеранов и те из новичков, кому выпало стоять в первом ряду. Но даже это удалось сделать только благодаря тому, что мои мастера, после десятков разочаровывающих попыток, все таки получили серый металл — олово. А к середине лета, в самый разгар ливней, открыли подходящий рецепт сплава и технологию его получения. Помню тот слякотно-чудесный день, как сейчас. Перемазанный в копоти, но безмерно счастливый Хадани притащил мне несколько полосок бурого цвета.

— Оно? — я сразу сделал стойку.

— Ты нам скажи, Даритель, — пожал плечами сапотек, набравшийся дерзости не иначе, как у своих приятелей-бандитов — Вочтуикаты и Отмеченной Спины.

— Опиши мне ее.

— Хороший сплав получается после двух, реже трех плавок, — начал рутинно перечислять Хадани. — Текучесть хорошая, плавится быстрее тумбаги. Ковкость… да практически никакая — только литье. Весит заметно меньше. Прочность? Ну, проверь сам, Даритель.

Хадани, как и прочие мастера и торговцы больше всего любили именно это мое божественное имя, что и понятно. Пусть жрецы ломают языки над истинным именем, а им это дороже.

Я вынул тумбажный кинжал и принялся рубить по ребру пластинки. После пятого-шестого удара сплав начал слегка сминаться. Но и лезвие кинжала уже выглядело весьма несвежим.

— Примерно одинаково, — выдохнул я. — Но вы продолжайте эксперименты. Я уверен, что бронза бывает разной. И по оттенку и по прочности. Попробуйте закалку. Но, думаю, что этот состав уже можно запускать в массовую выплавку.

И мы запустили. Помню, как я восхищался размаху производства в Эхутле… Так вот, в Чололлане «литейный цех» был уже почти в два раза больше. Со своей дробильней, формовочной и так далее. На складах лежали запасы угля, воска, песка, стояли штабеля кирпичей, чтобы сразу подновлять быстро ломающиеся печи. При наличии руды мы за день могли выплавлять более 20 килограммов бронзы в день. В день! При том, что часть мощностей продолжала заниматься медью и тумбагой.

Увы, с рудой всё сложно. Месторождений не было. Поисковики находили россыпи, но только темно-бурых кристаллов. Увы, даже в лучшем случае руда там иссякала после нескольких дней сборов. Имелись тонкие прожилки уходившие в глубь горы, но разрабатывать каменоломни ради крохотного выхода руды — весьма нерационально. Самое обидное: даже это находили далеко, во владениях Тлашкалы. С тлашкальтеками Ичтакауэка вроде бы договорился, но доставка оловянной руды отнимала много времени. Так что 20 кило в день — удавалось получить только «по большим религиозным праздникам».

А оба моих правителя-тлатоани рыли копытами землю — хотели воевать! Но я был непреклонен: пока не закончим крепость, хотя бы, обвод стен — начинать войну нельзя. В итоге Ичтакауэка все силы города бросил на каменоломни и строительные работы.

Строили отдельными сегментами, так как работа новая, возможны ошибки. Сначала рабочие рыли небольшой котлован — до прочного глинистого слоя. Выравнивали — и начинали выкладывать нижний слой. Толщину стены здесь делали почти четыре метра. Складывали из самых крупных камней, которые рабочие способны дотащить из каменоломни. Все-таки, рано или поздно враги додумаются до идеи таранов, так что к этому надо заранее готовиться. Не перестраивать же крепость!

Нижний уровень строили в человеческий рост. А выше шел более лайтовый вариант: стенка из небольших камней. Толщина ее — чуть больше двух метров. Причем, из камней строители возводили внешнюю стенку и внутреннюю. А промежуток забутовывали щебнем и всяким сыпучим материалом. Чтобы стенки держались — их стягивали двухметровыми бревнами. Эта стена тоже была с рост человека — я боялся делать выше, чтобы та не развалилась под своим весом.

Ну, а наверху, боевые площадки и зубцы строили из кирпичей. От стрел и копий они защитят отлично, а всякие катапульты нам в ближайшее время вряд ли грозят. Да хоть они и появятся: заново перестроить верхушку не так трудно.

За башни я пока браться не решился. Этот проект оказался намного сложнее, а риск обрушения — выше. Просто решили на углах крепости площадку делать чуть выше и шире.

Каждый день на крепости работало до двухсот человек. А сколько еще на каменоломнях, сколько занимались перетаскиванием и обтесыванием камня, заготовкой леса, известкового раствора! Даже огромный Чололлан надрывал все силы. И, конечно, такое нельзя было делать незаметно. Но мы этот момент учли: проект официально проходил под названием «Святилище Змея Земли». Необычно? Ну да, у нас Бог чудной — вот так захотел.

Стройка еще была в разгаре, когда мы поняли, что дальше ждать нельзя. Атлишко более-менее оклемался, наши воины вернулись домой. Решили, что двинемся в поход, как только закончится сбор урожая.

Первым начал я, объявив сбор «священной тысячи» среди крестьян. Решился набирать не только шикаланков, но и прочих жителей города. Черный Хвост и его ветераны быстро загнали крестьян в «коробочки» и принялись гонять в строю с утра до ночи. В качестве компенсации ополченцы жрали от пуза — это уже я распорядился. Несколько дней спустя своих воинов начал собирать и тлатоани. Вместе со стражей, небольшим пополнением из Атлишко и отрядами знати всех племен города у него набралось почти две тысячи. Я попросил выделить метателей в отдельные подразделения, чтобы использовать их более эффективно, но не вышло. Каждый отряд был намерен битьсясам по себе; разделяться они отказывались наотрез. Я понимал, что эти благородные воители устроят в бою то же самое, что делали в Эхутле сапотекские хоана. Разве что обученная гвардия тлатоани что-то стоящее покажет. Пока же моим ополченцам придется рассчитывать буквально на полсотни лучников, которых успели подготовить белые.

У Тольтекатля тоже имелся свой отряд. Около двухсот младших сынов прислали ему из Уэшо. Одну двадцатку он сделал личной стражей, а остальных, как я и предлагал, распределил по отрядам. Во главе каждой сотни новых черных стоял расфуфыренный уэшотцинк с яркой эмблемой-памитлем, который торчал из-за спины на шестах. Мы даже умудрились часть щитов обтянуть лоскутами ткани, покрытых черно-белой шахматной клеткой или такими же чередующимися полосами. В общем, сильно прищурившись, «священную тысячу» можно принять за войско Уэшотцинго. В отрядах Ичтакауэки подобная «маскировка» тоже присутствовала, но в меньшей степени.