Теотль Сухоруков (СИ) - Кленин Василий - Страница 21

— Спасибо, тлатоани. Но нет. Я не хочу. Позволь мне остаться в этом святилище. И не оставь заботой моих людей. Больше мне ничего не надо.

Ичтакауэка меня не понял. Обиделся даже. Но я, будто, в воду глядел.

Потому что через два месяца Чололлан и всю восточную долину наводнили войска с запада.

Глава 13

Голос

— Кто там?!

— Я, Хуакумитла! Не бойся…

Голос Тлакатля. Да, точно он.

— Погаси лучину! Немедленно!

— Но темно…

— Погаси!

Отсвет в коридоре погас. Мягкие осторожные шаги приблизились.

— Ну, зачем ты так, Хуакумитла? Здесь безопасно, мы же тебе обещали. И не видно ничего…

— Так хорошо. Пусть будет так… Зачем ты пришел?

— Я тебе покушать принес. Вот каша, фрукты. И вода. Очищенная через твой фильтр, как ты просил.

Жрец, лично принесший корзину с едой и питьем, наощупь поставил ее на пол. Я же видел великолепно: все-таки уже дней десять в полной темноте. Да так даже лучше!

Выхватил тыкву-флягу с водой и присосался — жажда замучила.

— Как дела наверху?

— Да, не волнуйся, владыка, они не по нашу душу. Я ведь говорил уже… Войско дальше пойдет.

— Но они всё еще в городе? Да? В городе?

— Да… — нехотя признал мою правоту Человек. — Часть астеков всё еще в Чололлане. Грабят помаленьку, но тлатоани не трогают, на власть его не покушаются.

Это был словно гром среди ясного неба. Мы (я — в подземелье, а мои союзники — наверху) торжествовали! Город приходил в себя после маленькой гражданской войны, жизнь налаживалась. Ичтакауэка всячески менял жизнь «к лучшему». Род Белой Рыбы был уничтожен, богатства его разграблены. В совет вошел чололтек-соглашатель Макуау, как гарант того, что его племя принимает новую власть. Также экс-княжич ввел в совет старого жреца Тлатольчи, заявив, тем самым, что Умолкший Бог ставится на одну ступень с Кетцалькоатлем и Тлалоком. Он тут же заявил, что рядом с маленьким храмом будет построен новый. Большой, с пирамидой, блэкджеком и прочими амбициозными атрибутами. У него хватило ума не возрождать древний храм на старом месте и не палить мое убежище под Рукотворным Холмом.

Казалось, всё у нас получилось. Все соседи проглотили случившиеся перемены. По крайней мере, не было возмущений, ноты протеста не поступали.

И всё рухнуло в один день.

— Мимо Уэшотцинго идет огромное воинство! — с выпученными глазами примчался с запада перепуганный гонец.

И ведь ничего не было слышно об этом. В Теночтитлане никто не говорил ни о предстоящем походе, ни, тем более, о его целях. Астеки рванули на восток стремительно и без особой подготовки. Вел свою орду сам Ауисотль. Уже на следующий день астеки вошли в город. И поначалу их было не так много. Но по западной долине был объявлен набор, и вслед за авангардом, к Чололлану подтягивались тысячные отряды тепанеков и аколуа, чальков и тлауиков, полудиких наемников отоми.

Город замер от страха, что твой опоссум. Я был уверен, что сейчас нас накажут за захват власти. В моменты наивысшей паранойи вообще думал, что, придумав такой изощренный план, я спалился, и астеки (во главе с Пятой Травой) пришли лично за мной. Только нереальным волевым усилием мне удалось себя же убедить, что ради меня одного такую орду не пригнали бы.

Но пронесло. Улыбающийся Ауисотль объявил перетрусившей местной элите, что собрался в великий поход на восток. «Теперь, когда Страна Облаков окончательно наш друг и союзник, надо уже завершить покорение Шоконочко и окрестных земель» — важно пояснял он цель своей новой миссии.

Но я ему не верил. Слишком быстро астеки подошли именно к Чололлану. И слишком долго они тут торчали. Все эти разукрашенные воины-орлы, воины-ягуары, воины-попугаи, воины-бабочки, воины-койоты и прочие пестрые разновидности астекской боевой и жреческой элиты буквально оккупировали Чололлан. Формально они поджидали отстающие отряды. Но фактически: грабили город. Астеки занимали дома, самовольно забирали еду из хлевов, забивали птицу. И жителям города приходилось терпеть.

Потому что город заняла армия невероятных размеров. Постепенно, когда подошли отставшие союзники, число воинов перевалило за 20 тысяч. Причем, сильно перевалило! И это именно воины! Настоящие, судя по атрибутам, взявшие в боях по три и больше пленников — а здесь это была воинская элита.

Элиту же сопровождало еще большее число носильщиков. Нюанс в том, что у астеков носильщики-масеуали это вполне себе бойцы. Да, без доспехов, вооруженные копьецом или дубинкой. Но 20–30 тысяч полуголых мужиков с дубинками — тоже сила. Даже сама по себе. А, когда рядом есть элитные ягуары или койтоты — вообще мощь!

И все они саранчой поедали богатства Чололлана. Я, всё больше уверяясь в своей конспирологической теории, был убежден, что это неслучайно. Своей авантюрой мы поломали какой-то большой план, выстроенный против альтепетлей восточной долины. И нас за это решили наказать. Формально обвинить Чололлан не в чем, так что вот вам косвенное наказание. И намек.

Войско, пусть невероятно медленно, но двигалось. Передовые отряды, славно отожравшись, двигались вперед, но им на смену приходили новые. Казалось, астекской орде не будет конца. Я притихшей мышью сидел в своем подземелье, принимая лишь еду и свежие новости. И каждая новость вгоняла меня в больший страх и трепет. Племянник уэйтлатоани астеков — Пятая Трава — тоже был с войском. Пришел одним из первых и оставался в городе, даже когда Ауисотль двинулся на восток.

«Ищет! — запаниковал я. — Меня ищет!»

Вот тогда я и запретил жечь костер в святилище. Ведь дым где-то всё равно выходит на поверхность! Найдут. А еще я стал бояться теней. Темнота выглядела как-то спокойней, так что вскоре под запрет пошли лучины и свечи. Служки постепенно ушли из подземелья. Приходили лишь кормить меня и выполнять некие обязательные работы. Все-таки святилище. Изредка ко мне спускался грузный Тлатольчи — и только при нем я не решался требовать «вырубить свет». Опять же, старик ходил в святилище для своих жреческих ритуалов. Он грустно смотрел на меня, пытался играть в нашу старую игру в вопросы, но сдавался, вздыхал и уходил.

Я ждал, я надеялся, что астеки все-таки рано или поздно уйдут… Но не с моим везением. Макуильмалиналли — гигантский кровожадный воин с огромной макой в правой руке и острым каменным шилом для пыток в левой — пришел за мной. Он был еще очень далеко, крался ко мне по темным коридорам, но я почуял его. Не знаю как, возможно, это мое обострившееся ночное зрение, но я прямо видел его! Видел его кровожадную ухмылку, видел блеск обсидиана, которым вскроют мою плоть…

В ужасе подскочил, заметался! А Пятая Трава оказался уже внутри моей комнаты. Как?! Не понимаю. Наверное, здесь есть тайные ходы, о которых подлые жрецы мне не рассказали. Твари! Мне не сказали, а астека впустили! Как же так?

Я принялся швырять в злодея всё, что под руку подворачивалось: тарелки, одеяло, подсвечник. А потом кинулся наутек. Странно: моя комната почему-то стала такой большой… Она превращалась в лабиринт, запутанный и… и безысходный. Куда бы я ни кинулся, всюду упирался в тупики. А Макуильмалиналли всё ближе. Уже совсем близко!

— Я пущу твою кожу на ремни! — хохотал он. — Не пугайся раньше времени! Ты еще не успел почувствовать, что такое настоящая боль, калека!

— Нет-нет! — забился я в истерике, метнулся в одну сторону, в другую… снова уперся в какую-то стену. Или нет? Проход? Это выход из комнаты? Но он завален камнями. Какие-то подлые люди засыпали выход… Чтобы меня… чтобы я снова оказался в руках Пятой Травы! Чтобы снова — постоянная боль. Ежедневный ужас.

— Аааа! — заорал я и принялся хватать камни. Хватать и расшвыривать. Я выйду! Выйду.

Завал разлетался на глазах. Вот в дыру уже пролезает рука. Вот — голова. А вот и весь я. Ужом проскользнул я в дырку, чувствуя, как жадные руки пытаются ухватить мои голые пятки. Но нет — я вырвался! Упал по ту сторону завала, подняв облако пыли, быстро вскочил на ноги. Дырка для Пятой Травы, конечно, мала, только вот завал его надолго не остановит. Бежать!