Выход воспрещен (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 35

Просидели мы с ней, кстати, очень немало.

Признаться, я на этом месте слегка ошизел. Как-то у меня деревянный барак, обросший вьюном, плюс древняя китайская бабка, ну совсем не сочетались с «апартаментами высшего уровня защиты». Как оказалось, зря.

В древней развалюхе оказался могучий современный лифт, который могуче понёс нас вниз. На минус какой-то этаж.

— Розовый цвет запрещен! — тем временем выдавала ЦУ баба Цао, — Кричать запрещено! Внутри кричи, снаружи не кричи! Олег услышит — попробует убить! С Олегом — шепотом! В каждой квартире камеры, я всё вижу и везде! Будешь лапать мелкую — скажу крупной!

— И ты туда же, баба Цао…, — с упреком вздохнул я, как-то сроднившись уже с этой китаянкой.

— Вы все, мужики, одинаковы! — отрубила та, зачем-то пнув один из моих баулов. Тот предательски звякнул, а бабка победно финишировала, — Козлы!

— Никого не задирать, громко не говорить, к девкам не приставать, с пацанами не драться, — попытался я суммировать выданные мне указания и… заработал подзатыльник.

— Не умничать! — в руки мне была сунута не самая тонкая брошюра, — Здесь все написано. К кому можно, к кому нельзя. Через три дня заберу! Экзамен устрою! Три дня сидите в комнате, учите вот это! Потом экзамен!

— Мне в институт нужно…, — тут же ужаснулся я. Сентябрь на носу! Совсем на носу! Завтра!

— Хренужно! — был дан мне вполне русский ответ, — Делай, что я говорю! Если жить хочешь! Сиди! Жди! Водку не пей пока! Соседка придёт, поговорите, тогда как хочешь! Ей вещи перенести надо!

— Так я помогу! — вызвался я… на очередной подзатыльник. Ладно, понял, подчинюсь грубой силе.

Подземные мои апартаменты были шикарны! Без шуток! Та же самая планировка, что и в общаге с Пашей, то есть одна комната и кухня с двумя маленькими спальнями, но всё куда больше! Ширше! Красивее! Вытяжка! Кухонный лифт! Здоровенный холодильник полированного металла неизвестной мне марки «Самсон»! Камеры по углам! Камеры? Да чхать! Кровати двухспальные! Диван в «зале»! Два огороженных места со столами для учебы! Со столами?! Не просто со столами! На столах компуктеры! Самые настоящие, всамделишние, натуральные и персональные компьютеры! Шкафы! Одежные, книжные, для мелочей! Полочки! Тут есть полочки!

Под ногами толстый ровный линолеум, в центре комнаты новый ковер, вся мебель с иголочки, всё блестит и сверкает! Даже фальшивое окно сделано с занавесками! Мол, типа ночь за окном. Даже часы электронные на стене висят! И это — почти тюрьма? И это знаменитая Коморская? И это хуже не бывает?!

— Всё, сиди и учи! — слегка улыбнувшаяся (заметил!) на мои восторги китаянка, величаво развернувшись, пошла на выход, — Если будет серьезный вопрос — нажимаешь вот эту кнопку, понял?! Это интерком! Но если серьезный! Понял?!

— Понял, баба Цао! — бодро отрапортовал я.

На выходе она замешкалась. Чуть-чуть, едва заметно замявшись, полуобернулась к стоящему как дурак в центре мне.

— Если Яньлинь будет стучаться или звонить — не открывай! — внезапно заявила комендантша, — С ней при Юле — запрещаю! Понял?!

— Кто такая Яньлинь? — логично осведомился я.

— Внучка! Моя! Запомни — когда дочь Окалины при тебе, ты к Яньлинь не лезешь! И ей лезть не даешь! Понял?!

— Наверное…

— Всё! Курить под вытяжкой! Следить буду! Ушла!

Как много вопросов, как мало ответов. Одно ясно, что из комнаты лучше не выходить, потому что среди местных много чудиков, к которым нужен особый подход. Без знания его, расписанного Цао Сюин в брошюрке вручную, даже выходить из комнаты большой риск. Даже затем, чтобы перенести вещи одной девочки сюда. Ну Салиновский прижился же? Значит, и я справлюсь!

Но какие хоромы мне тут выделили! В основной комнате только метров под тридцать квадратных! Самому кажется странным, что радуюсь, как дурак, но это потому, что уже двадцать лет как не держал в руках смартфона или планшета, не сидел за ноутбуком. Когда у тебя всегда с собой целый мир, быстро становится плевать на квадратуру помещения, в котором живешь, потому как не живешь. Там у тебя жрет, срет и отдыхает тело, а душа и разум свободны! В этой реальности пока такого нет.

Выбрав левую комнату, я оттащил туда своё добро, с удовлетворением отметив наличие в каморке с кроватью здорового шифоньера, даже успел распихать свои вещи, врезать чайку и пожрать, а вот в ванну завалиться уже не успел, пришли гости. В составе захватчиков значились старая китаянка в качестве лидера, мокрый как мышь и несчастный на вид Салиновский, тащащий вместе с рыжим и сильно непричесанным парнем огромные и тяжелые на вид сумки, в которых было нечто прямоугольное. Парни аж глаза пучили, а баба Цао знай лишь их подгоняла. Подивившись на такое дело, я пошёл помогать, но застыл столбом, когда следом за пыхтящими парнями в помещение вплыла она.

«Призраков» часто муссировали по телевидению, показывая, что может случиться с человеком, решившим стать адаптантом. Полуэнергетическая форма существования, эдакое сознание, навеки заключенное в форму псевдоматерии. Полупрозрачные, левитирующие над поверхностями, едва способные взаимодействовать с материальными объектами. Лишенные каких-либо основных стимулов делать это. «Призракам» не нужно было ничего. Пища, сон, воздух, общение… они не нуждались ни в чем. Эмоциональные инвалиды, застывшие во времени. Во всяком случае, именно так их представляли по телевизору.

Юлию Игоревну Окалину, оглядывающую сейчас комнату и меня, нельзя было назвать «прекрасной», это я понял сразу, как только призрак остановилась, занявшись обозрением доступного. Она была просто безупречна, как статуя или… призрак. Привидение в виде юной девушки, одетой в длинное легкое платье с подолом, скрывающим висящие над линолеумом ступни. Белой была её кожа, её длиннющие волосы, клавшие большой прибор на гравитацию и от того красиво развевающиеся эдаким пышным облаком, белым было платье, и… ну и всё, в принципе. Лицо, волосы, платье. А больше ничего и нет. А, еще глаза. Тоже белые и слегка светящиеся. Каноничнейший призрак. Висит в воздухе себе спокойно, смотрит по сторонам, не обращает ни малейшего внимания на восторженные, хоть и красные, морды блондина и рыжего. Моя физиономия Юлию слегка заинтересовала, но так, на полшишечки, на секунду. Отведя взгляд, девушка принялась висеть в воздухе, изображая из себя крайне бледную утопленницу.

— Гм, светила бы ярче, на электричестве бы сэкономили…, — выдал я, почесав в затылке, — Но так тоже неплохо.

От такой речи поперхнулись не только пацаны, но даже баба Цао. Впрочем, она в себя пришла быстро. Каркнув «Знакомьтесь!» и «Не хулиганить!», а потом «Читать брошюру!», комендант, схватив парней за загривки, выволокла их из комнаты, захлопнув за собой дверь. Мы остались наедине.

— Ну… привет? — попробовал я вступить в контакт с другой формой жизни.

Ответом меня не удостоили поначалу, предпочтя подлететь к одной из своих сумок, а затем, расстегнув на ней молнию, извлечь лежащий сверху небольшой блокнот. Взяв его в полупрозрачные руки, Окалина подлетела ко мне, протягивая вещицу вперед и явно предлагая взять. Дают — бери, чего уж там. Но открывать не стал, мне первым делом нужен был хоть какой-то контакт с вот этим беловатым чудесным видением.