Реинкарнация примерного семьянина (СИ) - Стрельников Роман - Страница 7

Он отвлекся от своих воспоминаний, проверяя, слушаю ли я его. Я увлеченно кивнул головой.

― И вот, уже как больше года я тружусь младшим матросом на этом судне и гордо ношу нашивку с его названием. Поначалу было очень тяжело. Меня постоянно мутило, моряки постоянно бросали в меня свои шуточки, не воспринимали всерьез. Но когда я вставал на самый нос корабля, то ощущал эту безоговорочную мощь бескрайнего пространств. Я впитывал соль вместе с ветром и чувствовал, слово пролетаю над водной гладью на спине огромной птицы. В такие моменты я забывал абсолютно обо всем. Море давало мне силы, и я засыпал каждую ночь только с мыслью о нем…

Рассказ юнца меня поразил. Неужели и вправду, такой робкий и нежный парень, как он, смог влиться в такую тяжелую и суровую профессию? Действительно говорят, что любовь бывает разной. Можно любить жену, можно любить своих детей и внуков. Но вот Николь Бланд был безоговорочно влюблен в море. Оно подпитывало его силами, насыпало ему храбрости и стойкости. Такие простые, как пять копеек, истины, работали и в этом, и в моем прежнем мире совершенно одинаково.

— Это хорошая история, Николь Бланд. ― Поддержал я собеседника. ― И, заранее извиняюсь за такой вопрос, но мне кажется, что твоя манера речи не совсем соответствует твоей профессии. ― Я покосился на мужланов за соседнем столом: они громко чавкали, рыгали и отпускали непристойности в адрес подавальщицы. ― Человек с такой речью либо учился в очень хорошем месте, либо прочитал не одну сотню книг. А может, и то и другое.

― Вы совершенно правы. До того, как я ушел из дома, я обучался в Ровандирской академии имени Карла Четвертого. Попасть туда невероятно сложно, даже имея влиятельных родителей, деньги и власть. Люди со всех континентов пытаются туда пробиться. Кто-то привозит с собой золото и рассыпает его прямо на крыльце административного корпуса, кто-то пытается надавить на местную власть, переходя к откровенным угрозам. Но академия никому не подчиняется. Никому! ― На последнем слове он грозно вытянул в воздух указательный палец.

― Как же ты тогда поступил туда на обучение?

Николь устало выдохнул.

― Мой отец ― учитель в этой академии. Он преподает там ботанику и постоянно твердил мне, что меня взяли исключительно за мои способности к обучению. Но мне всегда казалось, что к моему поступлению приложил руку именно он.

― Что это за место такое? Чему же там обучают, раз все стремятся туда попасть?

Он слегка наклонился ко мне и перешел на шепот, при этом оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что нас не подслушивают:

― Говорят, что избранных студентов начинают обучать «особенным» предметам. ― Он еще раз возбужденно посмотрел по сторонам. ― Искусство рун, зельеварение, левитация и многое другое, чему не сможет обучить ни одна друга академия или школа в мире. А все потому, что только там обитают Белые жрецы из древнего и уже несуществующего мира магии. Последние из живущих магов.

Он откинулся на спинку стула, не отводя своих глаз от моих.

― Большего я, к сожалению, не знаю. Да и магии никакой и не видел. Все эти байки переходят из уст в уста и разносятся по всем землям. Я же проучился там почти два года и могу заверить, что это всего лишь достойнейшая академия, с жесткой дисциплиной, продуманным учебным планом и вкусной столовой, но никак не школа магии и колдовства.

Да уж… Рассказать бы ему про свою шарагу. Про вечно пьяного информатика, про полтарашку пива в курилке на перерывах, про «стрелки» после пар группа на группу. Но уже начинало темнеть, а значит, и историям конец.

― Ты отличный собеседник, Николь Бланд, но мне уже пора. ― Я встал и похлопал его по плечу. ― Когда в следующий раз будешь в нашем городе, обязательно разыщи меня.

Я ему улыбнулся теплой, дружеской улыбкой, затем развернулся на пятках и двинулся к выходу.

― Как же разыщу вас, если не знаю вашего имени? ― Кричал через весь зал Николь.

― Спроси у гвардейцев про Артура, наемника в черном плаще. Они-то уж меня знают… ― Бросил я через плечо и вышел в улицу.

Глава 5

С наступлением ночи Харилькольд проваливался в глубокое молчание. Тишину время от времени разбавлял лишь едва уловимый шепот полусонных гвардейцев, треск лоскутов огня в настенных факелах и масляных стойках, мелодичный свист гуляющего меж домов ветра.

Жизнь наемника была тесна связана с ночью: наши навыки скрытности и черные плащи делали нас практически незаметными в темное время суток. И я помню свои первые недели обучения в гильдии наемников. Мастер теней Глориус Дайн врывался в наш барак, поднимая всех сонных и еще совсем зеленых учеников на ноги.

Он закрывал дверь на ключ, завязывал себе глаза плотной плащевой тканью, вооружался длинной палкой и заставлял выполнять одно нехитрое упражнение. В каждую из такой ночи он говорил, что спрятал второй ключ от двери где-то в комнате, и что наша задача найти этот ключ, не издав ни звука. Честно признаться, я никогда не думал, что человек способен развить такой острый слух, каким обладал мастер Глориус.

В свои шестьдесят с хвостиком он реагировал на каждый шорох, на каждый вздох и скрип, затем молниеносно наносил больнейшие удары своей палкой по источнику этих звуков. Мало того, во всеобщей какофонии лежащих и стонущих от боли курсантов мастер Глориус мог и дальше различать крадущихся юнцов, коих вскоре тоже настигала его палка.

― «Вы двигаетесь как люди и воняете так же, ― рычал на нас старый мастер. ― Следите за своей тенью, скользите подобно ей. Пустите ее в свои мысли…» ― Значение его слов мы начали понимать лишь к концу нашего обучения. Двенадцать некогда нерадивых, глупых и ненужных этому миру сорванцов в тот момент стали профессиональными, исполнительными и ответственными наемниками…

Перед тем, как встретиться с Юми у западных ворот, я успел заскочить к себе домой, чтобы забрать свой меч. Я подумал, что иметь при себе оружие совсем не будет ошибкой, даже несмотря на то, что Штрус предупреждал, чтобы мы не вступали в драку с тем таинственным шпионом. В таких делах не исключены сюрпризы. Я застал ее уже на самом верху стены. Юми что-то бурно обсуждала с дежурным гвардейцем, при этом размахивала своими руками так яростно, словно на нее налетела стая ворон.

― Ты много о себе мнишь, солдатик! Ишь какой, расфуфырился, стоишь тут весь такой в своих сияющих доспехах и копьем наперевес! ― Нападала Юми.

Я тем временем уже добрался до вершины стены, подошел к ним поближе и узнал гвардейца, на которого злостно срывалась моя подчиненная. Парнишку звали Холтес, и мы состояли с ним в довольно теплых приятельских отношениях.

― Артур, слава богам! ― умоляюще обратился ко мне Холтес.

― Холтес, какая встреча, дружище! — Я протянул гвардейцу руку навстречу его руке.

Юми заткнулась при виде нашего крепкого рукопожатия.

― Убери от меня эту хищницу! ― Отшагнул назад Холтес, схватившись двумя руками за свое копье.

― Можешь сбросить ее с этой стены, я разрешаю, ― с ухмылкой произнес я.

― Ты охренел!? ― Юми надулась и покраснела. Теперь ее лицо было похоже на спелый томат.

― Успокойся, Юми. Сходи, проветрись пока что. ― Приказал я. ― А мы с этим молодым человеком немного побеседуем.

Юми недовольно фыркнула, звонко топнула ногой, затем развернулась и ушла к краю стены, наслаждаться с высоты лесными видами.

― Тяжелая у тебя служба, Холтес.

― Да и у тебя, Артур, я вижу, работа не легче. ― С сочувствием произнес Холтес, глядя на Юми.

Я лишь едва кивнул.

― Слушай, мы же не просто так вскарабкались на эту стену. Не знаю, что наговорила тебе эта бестия, но поручение у нас серьезное, аж от самого Фениора Штруса.

Холтес стоял твердо и непоколебимо, как натянутая струна. Виднелась в нем настоящая солдатская подготовка.

Я продолжал:

― Повадился тут по ночам разгуливать вокруг города сомнительный тип. То подсмотрит, то что-то запишет на бумажку. Видел ли ты или кто-то из твоих солдатиков эту личность?