Кровные узы - Джордж Кэтрин - Страница 18

В тот самый миг, когда умопомрачительно сладкая мука стала для нее невыносимой, он яростно стиснул ее в объятиях и с силой прижал губы к ее рту. На несколько пылких мгновений они слились воедино, не раскрывая объятий, не отрывая друг от друга губ. Наконец Кэтрин нашла в себе силы отстраниться, и Эдуардо откинул голову, устремив на нее мерцающие отраженным лунным светом глаза.

— Теперь ты знаешь, почему мне надо уехать, — выдохнула она. — Если я останусь… — Она беспомощно пошевелилась.

— Если ты останешься, понятно, что мы станем любовниками, — хрипло закончил он, и страсть вдруг усилила его акцент. — Ты этого не хочешь?

Кэтрин хотела этого больше всего на свете, но не признаваться же в этом, да еще сейчас! Она прекрасно сознавала, что при малейшем поощрении Эдуардо забудет о том, что она гостья под крышей его дома, забудет свои заверения в полной ее безопасности и поступит так, как любой мужчина, в жилах которого течет горячая кровь, поступил бы в подобных обстоятельствах.

И все-таки даже в этот миг, когда руки его обнимали ее, а сердце билось совсем рядом с ее собственным, Кэтрин понимала, что ее чувство к Эдуардо — это не просто бездумная физическая реакция. Во всем, что касается Эдуардо Барросо, ее сердце и сознание настроены на общую с ним волну, так что бесполезно убеждать себя, что он ей чужой. Растроганная, она прижалась щекой к его плечу. Впервые в жизни она с предельной полнотой поняла истинное значение слова «любовник», воплотившееся в образе ставшего для нее дорогим мужчины, который сейчас с нетерпением ждал от нее ответа.

Кэтрин подняла голову и заглянула в его напряженное лицо.

— Каковы бы ни были мои чувства, — неуверенно проговорила она, — мы не можем этого допустить. Мы едва знаем друг друга.

— Тогда почему ты не останешься, Кэтрин, чтобы мы смогли узнать друг друга получше?

— Нет, Эдуардо. — Она проглотила комок, стоявший у нее в горле. — О Боже, это так трудно объяснить! Неужели ты не можешь понять, что, если мы станем любовниками, моя жизнь будет разрушена?!

Он уставился на нее, яростно впившись пальцами в ее плечи.

— Роr quef Почему ты так говоришь? Я никогда не обижу тебя, mei amor…

— Ты сделаешь это не нарочно, — в отчаянии выдохнула она. — Но все равно сделаешь. — Она увидела, как на лицо его набежала тень, почувствовала, что он слегка отодвинулся, и вцепилась ему в рубашку. — О Эдуардо, пожалуйста! Не замыкайся снова в этой своей аристократической холодности!

Эдуардо несколько долгих секунд не сводил с нее напряженного взгляда, потом глаза его потеплели.

— Ax, querida, не смотри на меня так. Я сделаю все, что ты захочешь. Если у нас с тобой осталось так мало времени, пусть оно будет безоблачным — и для тебя, и для Аны.

— Значит, мы снова можем быть друзьями?

— Кэтрин, мне не удается думать о тебе как о друге! — Он дотронулся до ее щеки. — Почему… почему ты говоришь, что я сломаю тебе жизнь?

Она тяжко вздохнула.

— Если в двух словах, Эдуардо Барросо, то наши краткие отношения станут для тебя всего лишь небольшим приятным эпизодом. Для меня же это будет чем-то совсем иным.

— Объясни, — приказал он.

— Да потому, разумеется, что потом я не смогу впустить в свою жизнь другого мужчину! Вот, надеюсь, ты удовлетворен!

— Ты и правда так считаешь? — тихо спросил он.

Уже жалея о своей откровенности, Кэтрин кивнула и, выскользнув из его объятий, открыла дверь в спальню.

— Да. Поэтому лучше мне вернуться к прежней жизни — пока не поздно. Спокойной ночи, Эдуардо. — Она нахмурилась, увидев, что он щелкнул выключателем и зажег свет на лестнице. — Странно! Когда я включила свет там, внизу, он тут же погас.

Он удовлетворенно хмыкнул.

— У нас двойной выключатель, queridinha. Ты его включила — а я выключил. Глаза у Кэтрин вспыхнули.

— Нарочно для того, чтобы спрятаться тут в засаде и напугать меня до смерти?

Эдуардо рассмеялся, безо всякого раскаяния.

— Признаюсь, я надеялся, что ты бросишься под мою защиту от привидений, которые таятся во мраке.

— Здорово сработало, не так ли? Какая же я дура!

— А-а, нет, Кэтрин! — Он поднес ее руку к губам. — Если бы это было так, я не чувствовал бы такой гармонии с тобой. Для меня красота женщины — отнюдь не главное ее достоинство. Возможно, я требую слишком многого, но у женщины еще должен быть ум… сердце… душа… и, если даст Господь, даже чувство юмора. — После каждого слова он целовал ей поочередно пальчики, а потом, не выпуская руки, поднял на нее глаза. — Теперь мне нужно уходить.

— Да. Нужно, Эдуардо. Спокойной ночи. — Кэтрин осторожно высвободила руку и собралась с духом, чтобы произнести необходимые слова. — Эдуардо…

— Да, Кэтрин?

Она глубоко вздохнула, встретившись с его взглядом.

— Ты снова станешь холодным как лед, если я скажу, что с этого момента нам лучше избегать встреч наедине?

Его лицо омрачилось.

— Как я могу стать холодным? Всякий раз, встречаясь с тобой, я весь горю огнем, Кэтрин…

— Вот-вот. Это лишь подтверждает мою просьбу, — быстро подхватила она. — Все это слишком… слишком скоропалительно. Если мы будем продолжать в том же духе, все закончится слезами. Во всяком случае, для меня.

Он резко подался к ней, затем замер, уронив руки.

— Я не согласен! — коротко бросил он. — И тем не менее сделаю все, как ты просишь. Я не хочу стать причиной твоих слез, Кэтрин.

— Спасибо. — Она печально улыбнулась. — Надеюсь, ты не станешь совсем избегать меня?

— Как я могу? Тем более что ты пробудешь здесь до обидного мало, querida, — добавил он таким голосом, что у Кэтрин перехватило дыхание. — Все оставшиеся дни я буду проводить с тобой. Если для этого придется все время удерживать рядом Ану — что ж, пусть будет так. Я бы душу отдал, чтобы проводить с тобой не только дни, но и ночи, — хрипло прошептал он, пожирая ее горящими как угли глазами. — Boa noite, Кэтрин. Спокойного сна. — Он втолкнул ее в комнату и с головокружительной скоростью устремился вниз по лестнице, как будто пытаясь убежать от нестерпимого соблазна.

Глава 6

На следующее утро Кэтрин спускалась вниз с неспокойной душой, не зная, чего ожидать от Эдуардо после такого свидания. К несказанному ее облегчению, человек, присоединившийся к ним в sola, был полной противоположностью тому оскорбленному аристократу, что покинул их компанию предыдущим вечером. Он поцеловал Ану, не обращая внимания на притворно-благоговейную мину, с которой она встретила чудесное его преображение, улыбнулся Кэтрин так тепло и спокойно, что все ее страхи тут же улетучились, а потом отошел к Фернанде, задавшись целью заслужить ее прощение. Сопротивление Фернанды, без особых, впрочем, усилий, было сломлено, и она вернулась к начальственным своим замашкам, а Кэтрин, понаблюдав за ними, принялась за завтрак в глубокой задумчивости. Если даже собственная сестра и экономка не в силах устоять против его обаяния, то у нее и вовсе нет никаких шансов. Вот и сейчас она дрожит как осиновый лист только потому, что ноги их под столом соприкоснулись.

Вскоре стало понятно, что Эдуардо намерен беспрекословно исполнять ее просьбу, высказанную прошлым вечером. Сразу после завтрака он объявил, что у него деловая встреча в Кашкайше с турагентами, которые направляют платных гостей в дом Барросо, и предложил сестре свозить Кэтрин во Вьяна-ду-Каштелу — побродить по магазинам и посмотреть город.

— Завтра, — пообещал он, — я постараюсь освободиться и сопровождать вас куда вы только пожелаете.

В последующие несколько дней чувства Кэтрин колебались, как на весах, между облегчением и сожалением, поскольку Эдуардо скрупулезно выполнял свое обещание. Он ни на секунду не забывал о своих обязанностях радушного хозяина, но больше никогда не оставался с Кэтрин наедине. И хотя именно об этом она его и просила, втайне ее донимало разочарование. В глубине души она не допускала, что Эдуардо согласится на ее просьбу с такой готовностью. Да, он почти все время был с ней, брал на себя обязанности гида в поездках по стране, но если бы не несколько случайных прикосновений и мимолетных взглядов, от которых у нее начинало колотиться сердце, она решила бы, что ей просто померещился тот вулкан страсти, в страхе перед которым она и вымолила у него нынешний покой. Покой, который Эдуардо, похоже, предоставил ей с легкой душой — как ни унизительно ей было это признавать.