От всего сердца (ЛП) - Эндрюс Илона - Страница 44

- Мама возила меня туда, когда я был маленьким. Мы провели четыре дня в Доме на утесе. Я помню, как спал в гамаках из паучьего кокона, подвешенных над бушующим морем. Я думал, что это лучшая кровать, которую когда-либо изобретали. Косандион тихо усмехнулся.

- Я удивлена. Гамаки-коконы пугают чужаков.

- Я не чужак. Я дитя Доминиона и дитя умы. Одно не исключает другого.

- Я не хотела вас обидеть. - Осторожность застыла в ее голосе.

Косандион одарил ее еще одной улыбкой.

- Я не принял на свой счет.

Они добрались до пруда, где каменная дорожка огибала воду. Пруд занимал целый акр, мелкий, кристально чистый водоем с большим плоским камнем, выступающим в нескольких футах от его левого берега. Маленькие рыбки шныряли в прохладных глубинах, а на поверхности цвели сверкающие водяные лилии. Каменные скамейки вдоль дорожки служили местом для отдыха. Это было любимое место Шона. Когда в гостинице было затишье от посетителей, мы приходили сюда, купались в пруду, лежали на горячем камне и пили пиво.

Косандион и Элленда продолжили идти по тропинке.

- Вы действительно это имели в виду? - тихо спросила Элленда. - Вы дитя умы?

Косандион закатал левый рукав и поднял руку. Ряд замысловатых белых татуировок, пронизанных золотом, отмечал его темную кожу.

Элленда остановилась и повернулась к нему с решительным лицом. Он повернулся к ней. Они стояли на тропинке совершенно неподвижно, в одной и той же прямой позе. В тот момент они оба выглядели так, словно принадлежат одному народу.

Элленда глубоко вздохнула.

Я приготовилась к нападению.

- Скажите мне, что вас беспокоит, каленти. Вы можете рассказать мне все, что угодно.

- Все, что угодно? - спросила она.

- Вообще, что угодно. Это наш момент. Мое время и мое внимание принадлежат вам.

Элленда выдохнула и закрыла глаза.

Если бы она пошевелила хоть одним мускулом в его сторону, я бы уронила ее сквозь пол. Я потратила много магии, но это не заняло бы много времени.

Женщина ума открыла глаза.

- Не выбирайте меня.

На экране позади них замер Океанский обеденный зал. Никто не шевелился.

- Что вы имеете в виду? - спросил Косандион.

- Не выбирайте меня. Я не хочу быть вашей женой.

О, ничего себе. Такого поворота я не ожидала.

- Моя ветвь в долгу перед внешними силами, - сказала она. - Я здесь, чтобы отплатить за это.

Долг превыше счастья. Конечно.

- Требовалось мое присутствие. Я не хочу выходить за вас замуж. Я не хочу оставаться жить в Доминионе. Не пытайтесь отнять у меня свободу, потому что я буду защищать ее ценой своей жизни. Поэтому, пожалуйста, не выбирайте меня.

Воцарилось молчание. Птицы щебетали на деревьях, рыба выскочила на поверхность воды и плескалась, но два человека передо мной были совершенно неподвижны и молчаливы.

На экране лица «Команды Хмурых» сморщились, у одних от тревоги, у других от возмущения. Их лидер сжал кулаки.

В Косандионе произошла неуловимая перемена. Он казался каким-то большим, грозным, величественным, больше не человеком, а воплощением силы.

- Чего вы на самом деле хотите, дщерь умы? - спросил он.

Элленда открыла рот, а затем заговорила, словно прыгая со скалы.

- Я хочу вернуться домой на свою планету и к мужчине, которого люблю.

- Да будет так, - произнес Суверен.

В его голосе звучала решительность. Мурашки побежали по моим рукам.

- Хранительница, отведите Элленду из ум к порталу. Как только она пройдет через него, Доминион отправит корабль, который доставит ее обратно в родной мир. Ни один гражданин Доминиона никогда больше не побеспокоит ее или ее ветвь.

На экране один из «Команды Хмурых», мужчина в бело-зеленом, встал и направился по проходу к двери.

Куда, черт возьми, он собрался?

Мужчина подошел к столу, за которым сидел Святой Экклезиарх со свитой.

Прозрачная колонна вырвалась из-под пола, запечатав Святого и его свиту внутри нее. Ветер трепал их волосы, когда Шон пустил им внутрь свежего воздуха. В то же время вторая колонна окружила мужчину из «Команды Хмурых», отрезав его от обеденного зала. Он дернулся и рухнул.

Я дала звук.

Звук с ревом ворвался внутрь, существа вскочили на ноги.

Шон перепрыгнул через столы и приземлился посреди зала, его серая мантия развевалась вокруг него. Посох в его руке раскололся, выпустив блестящий зеленый наконечник копья. Его рот открылся, и он взревел глубоким рычанием оборотня альфа-штамма. Это был тот же самый рык, который гремел над полями сражений Нексуса.

- Не двигаться!

Триста существ в обеденном зале замерли на месте.

Глава 18

Когда мы в последний раз покидали гостиницу, свидание Косандиона с кандидаткой умой, Эллендой, пошло не по плану, и ее делегация выступила против Святого Экклезиарха Доминиона. Удастся ли Дине и Шону устранить опасности, собирающиеся вокруг Суверена? В следующем главе «От всего сердца» уже на этой неделе…

Заключенный свисал с потолка тронного зала, его тело было заковано в путы гостиницы. Делегация Кипоро стояла под ним с мрачными лицами, готовая к каким-то действиям, если только они смогут понять, что нужно предпринять. Называть их «Хмурыми» в своей голове не казалось больше уместным.

Остальных делегатов попросили вернуться в свои апартаменты. Остались только приближенные Суверена и наблюдатели. Каждый момент будет транслироваться в прямом эфире. Косандион подчеркнул: ему нечего скрывать ни от Доминиона, ни от остальной Галактики.

Теперь он сидел на троне с суровым и холодным выражением лица, наблюдая за массивным экраном позади заключенного. На нем Тони вел Элленду к порталу. Они остановились перед круглыми воротами. Ее голова была высоко поднята. Она повернулась, посмотрела в камеру и одарила нас ослепительной улыбкой.

Огни по краю портала вспыхнули, зеленое свечение закружилось, женщина-ума вошла в него и покинула гостиницу.

Косандион посмотрел на Шона.

- Что случилось?

- Этот человек пытался убить Святого Экклезиарха, - ответил Шон.

- Как?

- С помощью яда, - сказал Шон. - Микрокапсулой, запечатанной внутри его зуба. Он прикусил ее и выдохнул отравленный пар.

И Шон учуял его, несмотря на то, что находился на расстоянии сорока футов. Сотни хранителей гостиниц наблюдали, как он подавил попытку убийства. Никто не стал бы спорить с простым фактом: Шон Эванс был потрясающим.

- Противоядие уже в его организме, - продолжил Шон.

- Прискорбно, - сказал Косандион. Слово упало, как кирпич.

Лидер делегации Кипоро, худощавый мужчина аскетического вида, уставился на Косандиона с открытой враждебностью.

Святой Экклезиарха улыбнулся. Каждый раз, когда я смотрела на него, его доброе лицо светилось благожелательностью, но в этот момент выражение его лица поменялось, будто другой человек поднялся из глубины на поверхность. Проницательный. Умный. Мощный. Он мелькнул на какую-то долю секунды и снова исчез, лицо опять превратилось в мягкую заботливую улыбку, но я была приучена обращать внимание на мельчайшие детали моих гостей. Что-то в этом было не так.

- Что ж, - вздохнул святоша. - По крайней мере, я все еще достаточно важен, раз меня хотят убить.

- Очевидно, Сар Рамин допустил ошибку в суждениях, - заявил глава делегации. - Мы понятия не имели, что он придерживается таких экстремистских взглядов.

- Как быстро ты бросаешь своих людей в огонь, Одикас, - сказал Косандион.

- Он молод и впечатлителен, - сказал Одикас. - Делегация не должна быть наказана за действия одного человека, и она не должна нести ответственность...

- Я думал, ты дальновидный человек, - резко сказал Косандион.

Его поза была расслабленной, почти вялой, но напряженность в глазах пугала. Его тело сигнализировало о том, что он не снисходит до того, чтобы рассматривать Одикаса как какую-либо угрозу, а его лицо уверяло, что возмездие грядет, и оно будет быстрым и жестоким.