Детектив и политика - Устинов Питер - Страница 19

"Док наш пожизненный сущий во Дворце! Да святится имя ваше; да пребудет оно в памяти всех грядущих поколений; да будет воля ваша в Порт-о-Пренсе, как и в провинции; обновленную страну дайте нам всем и НИКОГДА не прощайте хулителям нашим и врагам нашей Родины, которые непрестанно плюют ей в лицо; и не избавляйте их от искушений и мучений — пусть захлебнутся они своим ядом и желчью…"

Едва Малько закончил читать этот удивительный образчик дювальеристской молитвы, висевший в рамке на стене гостиной, как у него за спиной слащавый голос произнес:

— Прекрасно, правда?

Внутренне корчась от смеха, он повернулся к Амур Мирбале. Несмотря на хорошо обрисовывавший ее фигуру брючный костюм из белого трикотажа, в котором она казалась голой, молодая женщина была серьезна, как мошенник, получающий орден Почетного легиона. И разыгрывала при этом светскую даму: модный парик, унизанные кольцами и перстнями пальцы, легкий макияж…

— Это что, пародия? — с невинным видом спросил Малько.

Амур Мирбале смерила его взглядом и отчеканила:

— Это, мой дорогой, "Заповедь дювальериста", которой все мы неукоснительно следуем!

Несколько секунд молодая женщина пристально смотрела в его золотистые глаза и, казалось, хотела что-то добавить; ее дыхание немного участилось, и она облизала свои тонкие губы кончиком розового языка. Но в конце концов так ничего и не сказав, она повернулась и снова вышла в сад.

Малько еще раз перечитал "Заповедь". Если он выберется отсюда, будет чем позабавить друзей зимними вечерами… Конечно, его ремарка не отличалась дипломатичностью, но он слишком не любил арапства. Ему совсем не хотелось стать похожим на Фрэнка Гилпатрика: американца снаружи — тонтон-макута внутри…

В поисках резидента ЦРУ он тоже вышел в сад. Вечеринка получилась невеселой; в доме, не оборудованном кондиционером, было очень душно, и гости — человек тридцать — маленькими группками стояли в саду вокруг пустого бассейна. Под кокосовой пальмой какой-то негр пел и бил в барабан, но никто не танцевал. Все были слишком утомлены: дорога, ведущая к вилле Амур Мирбале, оказалась бы не по зубам даже для танкистов из "Африканского корпуса" Роммеля. Сама хозяйка оставляла свой "ламборгини" за километр до виллы и пересаживалась на драмодера[12]…

У стола с напитками Фрэнк Гилпатрик о чем-то рассказывал Амур Мирбале, высокому негру и сексапильной девице с длинными тонкими пальцами и носом с горбинкой. Не особенно рассчитывая на удачу, Малько все-таки поискал глазами водку — но на столе были только пунш, ром, портвейн, бутылка виски "Джей энд Би" и сок. Малько остановил свой выбор на последнем.

— Вы в нашей стране по делам? — спросил его высокий негр.

— Не совсем, — уклончиво ответил Малько. — Я приехал повидаться с моим другом Фрэнком. Он очень тепло отзывался о Гаити и о вашей самобытной демократии…

Амур Мирбале сделала вид, что не уловила в его словах иронии, и заученно изрекла:

— Франсуа Дювалье всего себя отдал стране — всю свою плоть и кровь. Он сгорел в служении гаитянам, которых любил, как родных детей!

Желая привлечь к себе внимание, барабанщик выбил особенно громкую дробь, чем избавил Малько от нужды отвечать на это заявление.

— Ти Роро хочет, чтобы его послушали, — заметила Амур Мирбале. — Подойдем поближе!

Как только они окружили его, барабанщик начал жалобно распевать:

— Du feu nan caille-la… Du feu nan caille-la!

Малько повернулся к Фрэнку Гилпатрику, чтобы спросить его о смысле этих слов, — и осекся. Американец казался озабоченным и напряженным. Но самое странное — барабанщик не спускал с него глаз! Осушив свой стакан, Малько направился к столу с напитками. Гилпатрик быстро последовал за ним.

— Будьте осторожны, — шепнул он. — Ти Роро сейчас предупредил меня, что тут готовится что-то скверное.

— Ти Роро?

— Да, он один из моих информаторов. Его песня — это сигнал. Слова "Du feu nan caille-la" означают: в доме пожар! Вам грозит опасность.

Малько задумчиво поставил свой стакан. Значит, охота за ним уже началась…

— Идите к бассейну и ждите меня там, — сказал Фрэнк Гилпатрик. — Ти Роро наверняка найдет способ сообщить мне, в чем дело.

Впервые резидент ЦРУ выражал готовность ему помочь. Малько последовал его совету.

Когда Гилпатрик вновь подошел к нему, вид у него был по-прежнему озабоченный.

— Ну что? — спросил Малько.

— Вам готовят сюрприз по-карибски, — мрачно ответил Гилпатрик.

— То есть?

— Амур Мирбале приказала убить вас, как только вы уйдете отсюда. Четверо макутов, которые ждут в белом "фиате" недалеко от виллы, при вашем появлении откроют стрельбу из кольтов. Практика для них типичная: они предпочитают действовать ночью, чтобы нагнать побольше страху. В случае срыва еще четверо ждут вас у "Эль-Ранчо". Наверное, она решила, что времени на отъезд у вас было достаточно, и раз вы этим не воспользовались…

Малько почувствовал покалывание в ладонях. Пульс у него сильно участился. Бой барабана действовал угнетающе. Он изо всех сил старался не поддаться панике.

— Пожалуй, я поеду с вами, — хрипло сказал Гилпатрик. — Тогда они не осмелятся…

— Осмелятся! — возразил Малько.

Они молча посмотрели друг на друга. Малько лихорадочно размышлял… Мимо них в обнимку прошла какая-то парочка. Неужели все это не сон? К горлу подступил страх. План тонтон-макутов был чрезвычайно примитивен — а помешать осуществлению примитивных планов всегда особенно трудно. Со скоростью компьютера Малько начал анализировать все хранившиеся в его удивительной памяти факты, связанные с его пребыванием на Гаити.

Внезапно он кое-что нащупал.

— Возвращайтесь один, — сказал он. — Предоставьте мне выкрутиться самому.

— Вы с ума сошли, — прошептал Гилпатрик. — Они вас убьют!

— В этом случае будьте так любезны, отправьте мое тело в Австрию первым же самолетом, — сухо ответил Малько. — Мне не хочется лежать в одной земле с "папой Доком". Ну а если я уцелею, то приду завтра в посольство и расскажу, как мне это удалось. А теперь мне нужно остаться одному — уезжайте… и спасибо!.

После короткой паузы Фрэнк Гилпатрик сдавленным голосом произнес:

— Желаю удачи!

И он исчез в темноте.

Малько посмотрел на звездное небо и, машинально щупая под пиджаком рукоятку своего ультраплоского пистолета, подумал, что ему потребуется немало дерзости и находчивости, для того чтобы не умереть в эту прекрасную летнюю ночь.

В саду осталось только шестеро гостей. Малько усердно разыгрывал роль поклонника Бахуса, надеясь, что окружающие бассейн кусты не погибнут от украдкой вылитого в них скверного рома. Однако три рюмки пришлось выпить: для запаха и блеска в глазах. За это время он успокоился и теперь был холоден, как рыба. Дважды он подходил к автостоянке и во второй раз, при свете фар отъезжавшей машины, увидел четыре силуэта в белом "фиате": ожидающие его убийцы.

Слегка пошатываясь, он подошел к Амур Мирбале, взял ее за руку и томно спросил:

— А где в Порт-о-Пренсе можно потанцевать?

Во взгляде мулатки была смесь презрения, иронии и любопытства. Но глаза Малько, хоть и покрасневшие от рома, сохраняли свой магнетизм — поэтому она все-таки ответила:

— Ну например, в дискотеке "Кав"…

— Тогда пошли в "Кав" — выпьем бутылку "Дом Периньона"!

Амур Мирбале рассмеялась:

— Да там даже не знают, что это такое! Кроме того, я устала.

И она осторожно высвободила свою руку, оставаясь такой же холодной, как и он. Однако роль подвыпившего ухажера давала Малько возможность проявить некоторую бесцеремонность.

— А где ваш кавалер?

— У меня его нет.

— В таком случае я вас похищаю!